Ивана Трамп - Только про любовь

– Неправда. Во-первых, у нас одинаковый вкус относительно женщин. К сожалению, ему больше везет с моими, чем мне с его.

Он явно хотел сказать какую-то гадость, это Катринка поняла сразу, однако до нее не сразу дошло, что именно. «Наверное, я выпила слишком много шампанского», – подумала она.

– Если ты думаешь, что Адам спит с твоей женой, то ошибаешься.

– Нет, конечно, – весело откликнулся Жан-Клод. – Разумеется, не с женой.

– Кажется, ты несешь какую-то чушь, Жан-Клод, – с раздражением сказала Катринка.

– Катринка, ну до чего же ты доверчива, – сказал он, привлекая ее к себе и целуя в шею. – И очень жаль.

Она вырвалась и спросила:

– Почему ты говоришь загадками сегодня?

– Перевести на нормальный язык? – Он погладил ее по обнаженной руке. – Я хочу, чтобы ты спала со мной.

– Очень соблазнительное предложение, – ответила она с улыбкой, стараясь свести к шутке разговор, ставший достаточно тягостным. – Но я люблю мужа.

– Ну и дура, – сказал Жан-Клод, отпуская ее руку. Слишком много женщин за последние дни употребляли слово «дура», правда, не по отношению к Катринке.

– Почему я дура?

– Что держит твоего мужа в Калифорнии, когда ты здесь?

– Откуда ты знаешь, что он в Калифорнии?

– Откуда? Конечно, от Натали.

– Натали? – Внезапно она все поняла. – О Боже, – сказала она, – Натали.

– Да, – сказал Жан-Клод, – Натали.

– Катринка, милая, ты идешь? – спросила Дэйзи. – Мы все уже собрались. О, привет, Жан-Клод. Что же ты не в костюме?

– Ты выглядишь превосходно, дорогая, – сказал он, целуя ее в обе щеки. – Как всегда. Можно я загляну к вам завтра?

– Ну, разумеется, приходи к обеду, если хочешь. Твоя жена с тобой?

– Там где-то.

Дэйзи взяла Катринку под руку.

– Пошли. У тебя усталый вид. – Она обернулась к Жан-Клоду: – Каждое утро на рассвете она уже на трассе. Это не на пользу ей. Ну, до завтра, – сказала она, увлекая потрясенную Катринку к двери.

Адам был в постели и крепко спал, когда Катринка с компанией вернулась в шале. Слишком ошарашенная, чтобы чувствовать злость, она зажгла свет, села в симпатичное цветастое кресло и, не отрывая от него глаз, стала ждать, когда он проснется. Она не знала, что скажет ему. Наконец, он повернулся, прикрыл глаза рукой и простонал:

– Катринка, умоляю, выключи этот проклятый свет, я весь вымотан. – Когда реакции не последовало, он убрал руку, открыл глаза и посмотрел на нее. Он не сразу узнал ее, затем вспомнил, что она была на костюмированном балу. – С днем рождения, – пробормотал он. – Подарок на комоде. Надеюсь, тебе понравится.

– Тебе помогала его выбрать Натали?

Он сел на кровати.

– Чтобы выбрать тебе подарок, мне не нужна ничья помощь. – Его волосы с сильной проседью были в беспорядке. Лицо было бледным и уставшим, однако в глазах светились настороженность и тревога.

– Это правда?

Адам посмотрел на часы, стоявшие на тумбочке, и сказал:

– Катринка, сейчас полчетвертого. Я был в дороге пятнадцать часов. Давай обсудим все, что тебя тревожит, завтра.

Она стянула с головы рыжий парик и провела рукой по своим темным волосам. Начинала болеть голова.

– Я хочу знать. Ты спишь с Натали?

– Что за нелепая мысль?

– Да или нет?

– Послушай, это совсем не то, что ты думаешь.

– Так это правда! – Она почти сорвалась на крик. Адам сбросил одеяло, опустил ноги на пол, но вставать не стал.

– Катринка, мы совсем не думали, что так получится. Мы как-то ужинали вместе в ресторане. Наверное, мы оба немного перебрали. А потом как-то одно потянуло другое.

– И как долго это продолжается?

– Не знаю. Может быть, шесть месяцев. Нет, девять.

– Как ты мог? Вы оба? Ведь Натали – моя лучшая подруга!

– Я же сказал тебе, – сказал Адам. В его голосе послышалось раздражение, как будто ему приходилось повторять задание невероятно тупому подчиненному. – Мы не думали, что так получится.

– Прекрасно, – отрезала Катринка, злость в ней начала, наконец, растапливать тот лед, который она чувствовала внутри себя. – И ты хочешь сказать, что я должна простить тебя.

– Я не просил тебя прощать меня.

– Ты любишь ее? – Адам неожиданно выпрямился и напрягся, как будто обдумывал, что сказать. – Так да или нет?

– Я не знаю. Может быть. Да, – сказал он, наконец, хотя и не был вполне уверен в своем ответе. Он чувствовал огромное облегчение, как будто вышел из тюрьмы, в которой провел долгое время.

Катринка не смогла сдержать крика. По щекам ее струились слезы. Он встал и подошел к ней.

– Не трогай меня, – сказала она. Он отступил, не зная, что делать. – Я хочу, чтобы ты уехал. Поезжай в гостиницу. Убирайся куда угодно. Я не хочу тебя видеть.

– Катринка, ну подумай как следует… – Зачем он спорит, когда больше всего на свете ему хотелось уехать отсюда.

– Возьми какую-нибудь из машин. Утром я пришлю за ней. Только уходи.

– Катринка…

– Убирайся!

Молча Адам подошел к шкафчику, взял свои вещи и начал одеваться. Катринка сидела в кресле с закрытыми глазами, слезы струились по ее щекам, размазывая грим. Она не хотела смотреть на Адама. Собравшись, он сказал:

– Я завтра тебе позвоню.

– Не беспокойся. Я пришлю тебе твои вещи с шофером.

Беспомощно глядя на нее, Адам испытывал странное чувство, как будто то, чего он так долго ждал, наконец, наступило, а он вместо радости испытывал сожаление. Он не хотел уходить. Он не хотел расставаться с ней. Неужели такое возможно, думал он, неужели он все еще любит свою жену?

– Катринка… – опять тихо сказал он.

– Уходи, – закричала она, – убирайся!

Он ушел, она встала с кресла и бросилась на кровать. Подушка, простыни – все хранило еще его запах. Как такое могло произойти с ней? – думала она. Адам и Натали. Почему она никогда ни о чем не подозревала? Ее муж и ее лучшая подруга. Ирония судьбы. «Боже, какая я дура. Какая дура».

Когда на следующее утро Адам позвонил, Катринка уже ушла кататься на лыжах. Проведя бессонную ночь, она с трудом заставила себя встать, приняла душ, положила немного косметики на лицо, надела лыжный костюм и поднялась на подъемнике на вершину Корвача. Как всегда, движение было ее инстинктивной реакцией на боль: единственный способ не сломаться – это быть постоянно чем-либо занятой.

Потерять Адама было бы ужасно. Но, напомнила она себе, были и худшие времена, и она выжила.

Катринка старалась ни с кем из знакомых не общаться. Как только кто-либо из них приближался к ней, она, махнув рукой, бросалась вниз по трассе скоростного спуска. Она была не голодна и не стала обедать, а только время от времени останавливалась, чтобы выпить немного черного кофе. Ближе к вечеру Катринка поняла, что настолько измотана, что наконец-то сможет заснуть. Еще один спуск – и все. Она уже вспрыгнула в сиденье подъемника, чтобы подняться на Корвигилу, как вдруг появился Адам и, не обращая внимания на терпеливо стоявших в очереди, сел в сиденье рядом с ней.

– Я ищу тебя уже несколько часов, – сказал он.

Красная лыжная шапочка прикрыла его густые волосы. Усталость и беспокойство легли глубокими морщинами вокруг глаз. Он казался бледным, как будто тоже провел бессонную ночь. Она хотела услышать от него, что он любит ее и только ее, что все остальное было неправдой. Но, увидя мрачное и виноватое выражение его лица, она поняла, что вряд ли услышит эти слова. И тут она рассмеялась.

Когда Адам представлял себе возможную реакцию Катринки на его неожиданное появление, он не предполагал, что это может быть смех. Он сильно удивился.

– Вот так же мы когда-то встретились, – сказала она. Какой-то момент Адам растерянно пытался вспомнить ту встречу, затем его рот растянулся в улыбке, которую Катринка, несмотря ни на что, вынуждена была признать привлекательной.

– Я помню, – сказал он.

Яркое голубое небо стало вдруг серым, спустился туман, закрыв верхушки гор и окутав подъемник и все пространство вокруг. Закружились снежинки. Тишина казалась жутковатой. Они слегка раскачивались в сиденьях подъемника, чувствуя себя неловко, как двое незнакомых людей, которые ищут предлог, чтобы заговорить.

– Я собираюсь снять дом на Беверли-Хиллз, – наконец, сказал Адам. – Я думаю, мы должны попробовать пожить отдельно какое-то время.

– Ты хочешь развестись?

– Я не думаю, что нам нужно что-то предпринимать, пока мы в таком состоянии, – ответил он.

– И ты думаешь, я успокоюсь, если буду знать, что ты продолжаешь спать с Натали?

– Наши проблемы начались задолго до Натали.

– Угу, и путаться с моей лучшей подругой – не лучший способ их разрешить.

– Я не хочу говорить о Натали. Не о ней речь.

– Я хочу. – Если бы Адам сделал то, что часто делают мужчины в его возрасте, если бы он нашел глуповатую и неопытную девицу, достаточно наивную, чтобы он мог произвести на нее впечатление, но способную заставить его почувствовать себя снова молодым, Катринка могла бы это понять. Но обмануть ее с женщиной ее же возраста, с одной из ее лучших подруг, казалось ей очень жестоким поступком. Даже если бы она поверила, что у них настоящая любовь, что было совершенно невозможно, как бы она могла простить их? – Если ты хочешь сохранить наш брак, перестань встречаться с ней, – добавила она, потому что должна была это сказать.

– Нет, – сказал Адам. – Не сейчас.

Подъемник остановился, и она соскочила с него и отошла на несколько метров в сторону, поправляя очки и перчатки и ожидая, пока Адам подойдет к ней.

– Ты причинил мне так много боли, – сказала она, когда он подошел.

– Ты думаешь, мне было очень легко? – выпалил он, как всегда, думая в первую очередь о себе.

Ее гнев возобладал над разумом.