На этот раз немолодая женщина стояла среди костюмов, она развешивала одинаковые платья Девицы Мэрион, полученные из химчистки. Она не спросила меня про костюм монахини, а просто сняла один с вешалки, приложила ко мне, проверяя размер, а затем вручила мне соответствующий апостольник.

Я переоделась, бросая нервные взгляды на коробку, в которую положила Германа. Я же поставила пару сапог на ящик? Может костюмерша увидела, что они там, и поставила их на место. Я не видела, чтобы Герман ползал вокруг, так что, возможно, он свернулся калачиком внутри и дремал. По крайней мере, я на это надеялась. Не хватало ещё, чтобы костюмерша нашла пятифутового питона в трейлере и вызвала охрану.

К счастью, у костюма монахини были карманы. По крайней мере теперь смогу показать Стиву фотографию Джереми так, чтобы это не выглядело, будто я перед ним раздеваюсь. И мне нужно как можно скорее поговорить со Стивом, а то меня позовут для общих планов. А мне совсем этого не хотелось, ведь я ничего не знаю об актерской игре.

Когда я вернулась на съёмочную площадку, то увидела Стива, но прежде чем я смогла к нему подойти, помощник режиссера загнала меня в угол, где ожидали четыре другие монахини. Наверное, мы должны были изображать какую–то процессию монахинь. Пока техники настраивали свет и распушали листву на пруду, другие монахини промывали мне мозги тем, что мы должны были делать. Это была единственная польза от моего разжалования из придворной дамы в монахиню. Я могла не знать свою роль.

Мы собирались снимать ОСД — обязательную сцену драки — а именно эпизод, когда Девица Мэрион застряла в монастыре. Ранее в сериале Сэр Гай захватил Робина Гуда, заточил его в подземелье и пообещал Девице Мэрион, что Робин Гуд будет казнен, если она не согласится быть невестой Сэра Гая.

Когда Сэр Гай придет на съёмочную площадку, требуя ответа от Девицы Мэрион, настоятельница и несколько монахинь постараются удержать его от встречи с ней. Так что мы не просто были святыми сестрами, а также и не слишком большими поклонницами Сэра Гая.

Но его люди одержат над нами верх, и тогда Сэр Гай бросится к ногам Мэрион и скажет:

— Вы достаточно долго водили меня за нос. Каков же ваш ответ?

Робин Гуд, сбежавший из темницы (что неудивительно) с помощью Веселых людей, галантно появится на ветке дерева и скажет:

— Мой ответ такой: ты — придурок и навсегда им останешься.

Затем Робин Гуд возьмется за лук и стрелы, чтобы завалить пару человек Сэра Гая. Кстати, Робин Гуд никогда не стреляет в Сэра Гая, хотя тот частенько стоит прямо перед ним. Это то, что я никогда не могла понять в сериале, но я не собиралась озвучивать свои сомнения. Я просто кивала, пока другие монахини пересказывали мне сцену.

Как бы то ни было, Робин Гуд спустится с дерева по веревке (циничные зрители могут задаваться вопросом, когда он успел её закрепить) и станет драться на мечах с Сэром Гаем. В итоге Сэр Гай свалится в пруд, а Робин Гуд прокричит: «У тебя отлично получается строить из себя дурака», прежде чем умчится с Девицей Мэрион.

Хотя вся сцена займет всего несколько минут телевизионного времени, её будут снимать целый день. Крупные планы, три четверти и кадры, снятые через плечо. Мы собирались прогонять сцену с начала до конца.

— Девяносто процентов того, что мы сделаем, останется в монтажной, — сказала мне мать–настоятельница. — Но это не означает, что мистер Пауэлл не повесит нас за апостольник, если мы что-то испортим.

Она показала мне отметки, где мы должны стоять в начале сцены и куда мы перебредем, когда люди Сэра Гая выпроводят нас. Я кивнула ей и постаралась запомнить всё, что она говорила, но меня постоянно что-то отвлекало. Например, охранник, шныряющий по краю съемочной площадки, или лошадь, которую привели дрессировщики. Также я наблюдала за Стивом Райли, который по лестнице забрался на платформу и проверял веревку.

— Запомни, — сказала мне настоятельница. — Не играй сцену. Живи в сцене.

Как только мистер Пауэлл сказал нам занять места, я почувствовала вибрацию мобильника в кармане. Я не стала доставать его и проверять, кто звонил, ведь вряд ли средневековая монахиня ответила бы на звонок. Вместо этого я последовала за другими монахинями на съемочную площадку, стараясь выглядеть праведно. Режиссер крикнул «Внимание!», что было дополнительным сигналом к началу, а затем «Мотор!»

Сэр Гай подъехал на коне и заговорил с настоятельницей. Она отвечала ему с равной смесью испуга и отвращения.

Лично я считаю, что то, как Сэр Гай заехал на лошади прямо во двор, было очень удобно для девицы Мэрион и Робина Гуда, теперь им было на чем удирать в закат, но я все-таки старалась укоризненно смотреть на свиту Сэра Гая. Я повернулась, когда мать–настоятельницу повалили на землю. Я протянула руку, чтобы помочь ей встать, но человек из свиты Сэра Гая схватил меня за руку.

Вот что получается, когда рефлексы берут верх. Я отпрянула от мужчины, вырываясь из его захвата. Это должно быть застало его врасплох, потому что он остался стоять на месте, держа меня за руку. Он пошатнулся, выругался и растянулся на полу передо мной.

Я удивленно уставилась на него.

— Ой, извините, — прошептала я.

Мистер Пауэлл встал и заорал в мегафон: «Снято!»


Глава 8

Все тут же замерли и повернулись к режиссеру.

— Ты, симпатичная монашка! — закричал он. — Что ты творишь?

Каждая голова с парой ушей обернулась ко мне. Я так сильно сжала кулачки, что ногти впились в ладони.

— Прошу прощения. Это рефлекс. Понимаете, когда кто-то нападает, то автоматически…

— Нет, — сказал он четким голосом. — Ты — монашка. Монахини не дают сдачи. Ещё одна ошибка — и ты больше здесь не работаешь. — Он снова сел и махнул рукой в нашу сторону. — Все по местам. И что с конем?

Все перевели взгляды с меня на коня. Но конь не выглядел таким униженным из-за внимания толпы, как я — возможно, потому что он никогда не учился в средней школе и не знает, что если все уставились на тебя, то это равносильно социальной смерти.

Грумер вышел на съемочную площадку, ласково подбадривая коня, который переминался с ноги на ногу, навострив уши.

— Возможно, что-то не так с седлом, — отозвался грумер. — Я проверю.

Мистер Пауэлл махнул рукой в сторону коня.

— Это нужно было сделать раньше. Если мы будем так копаться, «Своя игра» займет наше эфирное время. Где наша запасная лошадь?

Грумер наклонился, чтобы ослабить подпругу и ответил:

— Нам не нужен другой конь. Самсон — профессионал, он будет в норме.

— Профессионал? — закричал мистер Пауэлл. — Даю тебе десять минут, после чего Самсон будет профессиональной цирковой лошадью.

Он ещё что-то сказал, но так как они перестали кричать в мегафон, то я не расслышала.

Как только объявили перерыв, сразу же начались перешептывания–разговоры. Несколько соратников Сэра Гая расположились на полу. Некоторые покинули съемочную площадку и взяли бутылки с водой. Визажист подошел к Эсме и начал наносить пудру на её лоб, пока парикмахер поправляла прическу.

Я разжала кулачки. На моих ладонях остались маленькие красные следы от ногтей. Остальные монашки отошли от меня, как будто связь со мной заставит их выглядеть плохо в глазах режиссера.

Что ж, голливудская жизнь больше не казалась такой блистательной. За полчаса, что я была актрисой, меня оскорбила ведущая актриса, на меня накричал режиссер, и монахини стали меня сторониться.

— Не принимай на свой счет.

Я посмотрела в сторону голоса Стива. Я не слышала, как он подошел, но сейчас он стоял прямо передо мной.

— Режиссеры всегда такие. Они хирургически удаляют все навыки людей, пока снимается фильм. — Он наклонился ко мне и понизил голос. — Кроме того, Дин никогда не учился в католической школе, иначе б он знал, что многие монахини способны постоять за себя в драке.

— Спасибо, — сказала я, понимая, что он хочет заставить меня почувствовать себя лучше. — Я не хотела всем всё испортить.

Он пожал плечами, и я не могла не обратить внимания, как туника подчеркнула его мускулистое телосложение.

— Если б не ты, он бы нашел другую причину, чтобы остановить сцену. Вот увидишь! Он заставит нас повторить десятки раз. Когда мы закончим сцену, в пруду не останется воды. Она вся впитается в костюм Сэра Гая.

Через плечо Стива я заметила приближающуюся Эсме. Я поняла, что у меня нет времени на пустые разговоры.

— Могу я попросить тебя об одолжении?

Его глаза сразу омрачились, и я задавалась вопросом, как часто незнакомцы просят его об одолжениях. Тем не менее, он наклонил голову и произнес дразнящим тоном:

— Ну, попросить всегда можно.

Эсме подошла к нему, читавшееся на её лице неодобрение, делало его черствым и холодным. Я знала, что она собирается увести Стива от меня. Я чувствовала, что это уже происходит.

Я протянула руку к Стиву, почти касаясь его рукава.

— Могу я остаться с тобой на пару минут наедине?

Он склонил голову и приподнял бровь, и тогда я поняла, что некорректно сформулировала вопрос. Со всё ещё поднятыми бровями он сказал:

— Ну…

Эсме фыркнула в мою сторону.

— Пара минут? Ну, тебе придется быть быстрой.

— Нет, я…

Стив сделал шаг от меня.

— Я уверен, что ты слышала всякие истории о знаменитостях, но я не такой.

Эсме усмехнулась и скрестила руки на груди.

— Это верно. Одна женщина нравится ему гораздо больше всех остальных.

— Откуда вы всё это берете? — спросил он.

— Я хочу поговорить о своем брате. Он болен раком.

Стив снова обратил на меня внимание, но едва ли его можно было назвать заинтересованным. На его лице не отразился ни шок, ни сострадание — обычные реакции людей на эту новость.