Он отворачивается и опускает глаза в пол.

– Где Дейв? – спрашиваю я.

– Я только что купил новенький «порше» и отправил его на улицу взглянуть на машину.

– Сам с ним не пошел?

– Нет. Я запер его снаружи.

Смущение слетает с меня, как шелуха, я шокирована, поражена… и восхищена его поступком.

– Ты запер его снаружи его собственного дома?

– Ага. – Он все еще смотрит в пол, но я вижу его улыбку. Может, Том не такой уж плохой парень.

Если только… я осматриваю себя, и вновь мне становится не по себе.

– Зачем ты сделал это? – интересуюсь я. – Если ты думаешь, что между нами может что-то быть…

– Намекаешь, что я не могу заняться с тобой сексом в доме твоего жениха, пока он стоит на крыльце и колотит в дверь кулаком?

Мне становится смешно, и я не в силах этого скрыть.

– Послушай, секс с тобой в подобных условиях – в любых условиях – был бы просто чудесен, но этого никогда не случится. Я знаю, что я тут нежелательный гость, – говорит он.

Я сглатываю, но молчу.

Он неловко переминается с ноги на ногу.

– А еще я не могу переспать с тобой, потому что ты помолвлена с крестником моего начальника. Не думаю, что он донесет на меня за то, что я запер его снаружи; он человек гордый. Но трахнуть его невесту, пока она готовит обед? Да, тут он может не выдержать и сделать один телефонный звонок.

– Ты умнее меня, – вздыхаю я. – Я совершила несколько поступков… не совсем обдуманных. За которые меня вполне могут уволить.

Том поднимает голову и смотрит мне в глаза.

– Я знаю, что ты натворила… не во всех деталях, но знаю… и мне все равно. – Он позволяет информации проникнуть в мой мозг и тихо смеется. – Вообще-то мне не все равно. Я рад, что ты трахнулась с Робертом Дейдом. Если бы я счел, что секс с ним принесет нам Maned Wolf, я сам бы с ним трахнулся. Сначала бы, конечно, пришлось залить глаза, но…

У меня из груди вырывается смешок. Ситуация просто нелепая.

Но улыбка Тома гаснет, когда он продолжает:

– Видишь ли, Кейси, если бы я знал, что твой секс с ним подарит нам такого клиента, я бы сам подтолкнул тебя к нему, а если бы ты посвятила меня в то, что происходит, я бы помог тебе скрыть это от Дейва.

Веселые пузырьки смеха лопаются под тяжестью моего неодобрения, хоть это чистой воды лицемерие. Том всего лишь рассуждает о вещах, которые я уже воплотила в жизнь.

– Я занималась с Робертом сексом не для того, чтобы продвинуться по служебной лестнице, – говорю я.

Том пожимает плечами, ему неинтересны мои мотивы. Его интересует только результат.

– Я просто хочу сказать: не будь Дилан Фриланд крестным Дейва, это было бы выгодно для всех.

Я смотрю на Тома новым взглядом и впервые понимаю, что его безразличие к моральным принципам может сослужить мне хорошую службу. Им правят не суждения, а практичность и немного похоти, скрытой под личиной обожания.

– Мистер Фриланд – прекрасный бизнесмен, – задумчиво продолжает Том. – Но к несчастью для нас, он еще и отличный семьянин. Если он узнает, что ты обманываешь его крестника, ты вылетишь вон. Он непременно найдет благопристойный повод для увольнения. В наших контрактах имеются пункты о поведении с клиентами, важности защиты репутации фирмы и так далее, и тому подобное. Он скажет, что ты торговала телом в обмен на богатого клиента, и все дела. Твое падение станет достоянием общественности; будь уверена, Фриланд об этом позаботится. Он устроит тебе ад на земле.

Он ежится и неловко переминается с ноги на ногу. Это движение привлекает мое внимание, я опускаю глаза и вижу его восставшую плоть. Усилием воли я не даю глазам вылезти из орбит. Ну не глупо ли – так возбудиться из-за какого-то платья? Он может пойти на любой пляж и посмотреть на женщин практически в неглиже. Причем будь я кем-то другим, он косо посмотрел бы на меня или отмахнулся бы как от обычной потаскухи, а возможно, вообще не заметил бы, сочтя еще одной клубной эксгибиционисткой.

Но увидеть меня беззащитной, выставляющей напоказ то, что я обычно скрываю, – большая редкость, именно это выбило его из колеи. Он знает, что я надела это платье не по своей воле, и я чувствую, что он предпочел бы испытать отвращение, а не возбуждение… ведь это зрелище не для его глаз. Это вспышка пристойности в ледяном шторме цинизма.

Но его тело отказывается сотрудничать с совестью, и я не могу винить его за это. Виноват Дейв, а не он.

Я аккуратно складываю руки на груди. Такое ощущение, что платье задирается вверх от каждого движения.

– Что я могу сделать? – спрашиваю я.

Том стреляет глазами на подол моего платья и вновь упирается взглядом в пол.

– Нужна контратака.

– Против Дейва? Как? Он не сделал ничего такого, что отвратило бы от него Фриланда. Мне нечем заткнуть ему рот.

– У тебя слабовато с воображением, – говорит Том. – Факты можно купить, как любой другой товар. Иногда бартером, иногда валютой, но купить можно все.

В этот момент мы слышим неистовый стук в дверь. Том вздыхает и качает головой.

– Он разбудит соседей.

Сейчас всего 20:30, но замечание все равно верное. Том выходит в холл, я следую за ним и останавливаюсь в нескольких шагах, пока он открывает дверь. Дейв стоит на пороге своего собственного дома, алый, как вареная свекла.

– Вы специально меня заперли!

– Ничего подобного! – Ложь легко и привычно слетает с языка Тома. – Я понятия не имею, как это получилось.

Дейв переводит взгляд на меня:

– Что вы двое задумали?

Я чуть не расхохоталась. Он зовет Тома, чтобы тот насладился непристойным зрелищем, а теперь волнуется, как бы Том не коснулся меня не только глазами? Опять же, не надо забывать, что Дейв всего лишь любитель в пьесе бессердечия.

Том тоже понимает всю смехотворность сложившейся ситуации, и на его губах играет едва заметная улыбка.

– Боитесь, что я уже вкусил приготовленного для меня блюда?

Дейв поражен. Власть – вещь скользкая, а у него слабая хватка. Я вижу, как он смотрит на меня. В глазах враждебность, практически ощутимая физически.

Практически. В этом вся суть жестокости: как многие другие яды, если ее давать постоянно и в малых дозах, организм вырабатывает иммунитет.

– Думаю, я все же не останусь на ужин. – Том поворачивается ко мне, открыто пренебрегая обществом стоящего перед ним мужчины. – Вино на столе ваше… хотя мне кажется, вам потребуется что-нибудь покрепче.

– Я провожу тебя до машины, – предлагаю я.

Том кивает:

– Сначала возьми ключи. Тут замок капризный.

Да, во многом Том умнее меня. Его разум не замутнен ни эмоциями, ни болью. Я вынимаю ключи из сумочки и следую за ним к машине.

– Он зол. Он не хочет тебя отпускать, – говорит Том, пока мы идем по подъездной дорожке, а Дейв сверлит наши спины взглядом. – Ни один мужчина в здравом уме не захотел бы.

Его новая машина сверкает темным серебристым металликом, напоминая мне о зеркальных окнах офисного здания Maned Wolf. Том останавливается у водительской дверки, крепко сжимая ключи в ладони.

– С тобой все будет в порядке?

Я внимательно всматриваюсь в его лицо. Раньше мне никогда не доводилось видеть на нем заботливого выражения.

– Дейв ничего мне не сделает, – говорю я.

– Он уже плохо с тобой обращается, Кейси. Это настоящее оскорбление.

– Я знаю… я просто хотела сказать… что он не поднимет на меня руку, Том.

– Я могу отвезти тебя домой, – осторожно предлагает он. – Или, если хочешь, к нему.

Я краснею, и Том кисло улыбается:

– Думаешь, лучше притвориться, что я ничего не знаю?

Я киваю. Мое отражение в лощеном боку авто распадается на кусочки.

– Ладно. Для меня Дейв – единственный мужчина в твоей жизни. Ваши отношения с мистером Дейдом чисто профессиональные. Вот видишь, – говорит он, отпирая дверку, – факты можно купить, иногда всего за одну улыбку.

Но я не улыбаюсь. Я держу свои мысли при себе, пока он забирается внутрь, и мое отражение начинает меняться, колеблется и исчезает, когда он отъезжает от обочины.

Когда я возвращаюсь обратно, Дейв все еще стоит на пороге, но ярость уже сменилась нерешительностью. Я прохожу мимо, жду, пока он закроет дверь, и поворачиваюсь к нему лицом.

– Я сильнее этого платья. Я сильнее всего этого. – Слова плоские, невыразительные. Это простая истина, не требующая украшательств. – Ты думал, Том Лав забудет, кто я такая? Думал, что он увидит меня в этом наряде и начнет обращаться со мной иначе? Я уже пять с половиной лет работаю с ним.

– Да, – признает он. – А я уже шесть лет твой бойфренд. Но как я уже говорил, я тебя абсолютно не знаю. Я знаю только одно: та одежда, которую ты носила раньше, тебе больше не подходит. А эта очень даже к лицу.

Я чувствую, как дешевая ткань липнет к телу, как воздух струится между ног, напоминая об отсутствии белья. Я должна была бы чувствовать себя уязвимой, но это не так. Это он слаб, это он в отчаянии. Перед ним я уязвима не больше, чем перед птицей со сломанным крылом.

– Значит, теперь ты так видишь наши отношения? – нахально интересуюсь я. – Ты будешь постоянно пытаться втоптать меня в грязь, а я буду подниматься над этим?

– Ты серьезно, Кейси? – шипит он. – Посмотри на себя! Ты одета как последняя шлюха.

– И все же Том не увидел во мне шлюху. – Я делаю шаг вперед. И добавляю, поддавшись безумному импульсу: – Роберт, впрочем, тоже.

– И ты смеешь произносить его имя? Здесь, в моем доме?

Я улыбаюсь. В викторианских романах он непременно добавил бы: «Как ты смеешь?», и я одним поднятием брови ответила бы ему на незаданный вопрос: «Еще как смею».