Гейл Форман - Только один год

Поиск сужается. Курортов, похожих на храм Майя с медленными речками, не так много. Я вижу четыре. На одном из них в районе между Рождеством и Новым годом может оказаться Лулу.

На улице льет дождь, а Интернет восхваляет мексиканскую жару с постоянно ясным небом и палящим солнцем. А я все время сидел и думал, куда же поехать. Так почему бы не туда, найти ее? Я перехожу на сайт авиабилетов и смотрю, сколько будут стоить два билета в Канкун. Дорого, но, в конце концов, я могу себе это позвонить.

Хлопаю крышкой ноутбука, в голове складывается список. Он кажется таким простым.

Получить паспорт.

Позвать Брудье.

Купить билеты.

Найти Лулу.

К шести часам вечера у нас с Брудье уже есть билеты на самолет и забронирован номер в дешевом отеле в Плая-дель-Кармен. Меня захлестывает чувство удовлетворения, ведь я за один день продвинулся куда больше, чем за последние два месяца. Осталось лишь одно.

«Надо поговорить», – пишу я сообщение Ане Лусии. Она сразу же отвечает: «Я знаю, о чем. Приходи к 8». Я пьянею от облегчения. Она умна. Понимает, как и я, что у нас с ней неизвестно что, но пятен нет.

Я покупаю бутылку вина. Ведь мы можем расстаться, как культурные люди.

Она приветствует меня в ярко-красном бикини с еще более ярко-красными губами. Она берет вино и затаскивает меня в комнату. Всюду горят обрядные свечи, словно в храме или в какой религиозный праздник. У меня дурное предчувствие.

– Carico.[33] – Я все поняла. Ты столько говорил о том, как ненавидишь холод. Я должна была догадаться.

– О чем?

– Конечно же, ты хочешь куда потеплее. И знаешь, что у меня тетя с дядей в Мехико, но откуда ты знаешь про виллу в Исла-Мухерес?

– Исла-Мухерес?

– Там очень красиво. Она прямо на пляже, бассейн и слуги. Они приглашают нас там пожить, если захотим, или же можно остаться на материке, но не в этом дешевом отеле. – Она морщит нос. – Я заплачу за отель, я настаиваю, и не спорь. Поскольку ты купил билеты, это будет по-честному.

– Билеты. – Я могу лишь повторять за ней.

– Carico, – воркует Ана Лусиа. – Ты, наконец, познакомишься с моими родственниками. Они устроят вечеринку. Родители расстроились, что я не еду в Швейцарию, но поскольку это все ради любви, они поняли.

– Ради любви, – говорю я, и когда до меня все доходит, меня мутит. Интернет-браузер. Все мои страницы. Билеты на двоих. Отель. Я улыбаюсь фальшивой сладкой улыбкой. Как тут найти правильные слова? Я ей скажу, что случилось недоразумение; билеты для мальчишника, я лечу с Брудье – и это правда.

– Знаю, ты хотел сделать сюрприз, – продолжает она. – Теперь я знаю, кому ты звонил украдкой, но amor,[34] вылет через три недели, когда ты собирался мне сказать?

– Ана Лусиа, – начинаю я. – Ты все не так поняла.

– В каком смысле? – Она еще не теряет надежду, что я имею в виду какую-нибудь мелочь вроде отеля.

– Билеты. Они не для тебя. А для…

Она перебивает.

– А для другой? Для той парижанки?

Может, я не такой уж хороший актер, как думаю. Обожание на ее лице резко и всецело сменяется на подозрительность, и мне уже кажется, что она понимала это всегда. И сейчас я играю плохо, потому что хоть с языка и готово слететь благовидное объяснение, по лицу, наверное, все понятно. По ней тоже все это видно – красивое лицо Аны Лусии искривляется, она сначала как будто не может поверить, но потом верит.

– Hijo de la gran puta![35] Француженка? Ты все это время поддерживал с ней отношения, да? – вопит Ана Лусиа. – Вот зачем ты ездил во Францию?

– Все не так, – говорю я, поднимая руки.

Она распахивает дверь, выходящую на кампус.

– Именно так, – говорит она, выталкивая меня наружу. Я стою. Ана Лусиа швыряет в меня свечу. Она пролетает мимо и падает на подушечки, которые лежат у нее на ступеньках. – Ты все время тайком встречался с этой французской шлюхой! – Мимо меня пролетает еще одна свеча и падает в кусты.

– Ты сейчас пожар устроишь.

– Вот и хорошо! Сожгу всю память о тебе, culero![36] – И бросает еще одну свечу.

Дождь уже прекратился, и хотя дует сильный ветер, кажется, что поглазеть на нас собралась половина колледжа. Я пытаюсь отвести Ану Лусиу обратно в комнату, успокоить. Но ни то, ни другое мне не удается.

– Я ради тебя отменила поездку в Швейцарию! Родственники организовали вечеринку. А ты все это время бегал к этой французской шлюшке. На моей земле. Там, где живет моя семья! – Ана Лусиа стучит кулаком по своей обнаженной груди, словно претендует на владение не только Испанией, но и всей Латинской Америкой.

В меня летит очередная свеча. Я ловлю ее, и она взрывается, орошая мою руку стеклом и горячим воском. По коже от ожога идут волдыри. Я мельком задумываюсь о том, останется ли шрам. Наверное, нет.

Расцвет цивилизации Майя был более тысячи лет назад, но трудно представить, что в те времена даже самый главный храм охранялся с таким усердием, как курорт «Майя-дель-Соль» в наши дни.

– Номер? – спрашивают охранники у нас с Брудье, когда мы подходим к воротам в огромной высеченной из камня стене, которая, кажется, тянется на километр во всех направлениях.

– Четыреста семь. – Брудье успевает раньше меня.

– Карточка, – говорит охранник. На его жилетке красуются пятна пота.

– Гм, я ее в номере оставил, – отвечает Брудье.

Мужчина открывает папку и начинает листать.

– Мистер и миссис Йошимото? – спрашивает он.

– Ага. – Брудье берет меня под руку.

Охранник недоволен.

– На территорию разрешен вход только постояльцам. – Он резко захлопывает папку и подходит к окошечку.

– Мы не постояльцы, – говорю я с заговорщической улыбкой, – мы кое-кого ищем.

– Имя? – Он снова берется за папку.

– Я точно не знаю.

Подъезжает черный «Мерседес» с тонированными стеклами, он даже остановиться не успевает, как охранник поднимает ворота и машет ему рукой, чтобы проезжал. Потом он с усталым видом поворачивается к нам, и на миг мне кажется, что мы победили.

– Уходите сейчас же, пока я полицию не вызвал.

– Полицию? – восклицает Брудье. – Ну зачем? Давайте расслабимся. Снимем жилетки. Может, выпьем чего-нибудь. Мы сходим в бар, в отеле же наверняка есть хороший бар. Мы принесем вам пивка.

– Это не отель. Это дом отдыха.

– И что именно это означает? – интересуется Брудье.

– Что вам нельзя сюда входить.

– Сжальтесь. Мы из Голландии прилетели. Он девушку ищет, – говорит Брудье.

– Все мы ищем себе девушку, – говорит второй охранник, стоящий чуть в глубине, и они оба хохочут. Но все равно не впускают нас.

Разозлившись, я с силой пинаю мопед, и он, наконец, заводится. Пока все идет не совсем так, как я ожидал, включая погоду. Я думал, что в Мексике будет тепло, но здесь ты весь день как в духовке. Может, так кажется потому, что вместо того, чтобы лечь на пляже, где дует прохладный ветерок, как предлагал разумный Брудье, я в первый же день, то есть вчера, поехал осматривать руины Тулума. Лулу говорила, что они каждый год ездят в одно и то же место, Тулум тут ближе всего, и я вообразил, что могу застать ее там. За четыре часа я увидел тысячи людей, изрыгаемых автобусами, мини-вэнами и машинами. Дважды мне показалось, что я вижу ее, и я бросался бежать. Прическа была та, но девушка не та. Хотя я подумал, что у нее, возможно, уже другая стрижка.

Я вернулся в наш крошечный отель обгоревшим, с больной головой, и оптимизм, с которым я думал об этой поездке, скис. Брудье радостно предложил обойти отели, там народу поменьше. Еще напомнил про пляж на случай неудачи: «Там так много девчонок», – прошептал он чуть не благоговейно, показывая туда, где на каждом квадратном метре бикини.

Их так много, подумал я. Почему я ищу именно эту?

«Паласио Майя», еще один курорт из моего списка, сделанный в стиле майя, он находится в нескольких километрах к северу от нас. Мы тащимся по шоссе, вдыхая выхлопы обгоняющих нас туристических автобусов и грузовиков. На этот раз мы прячем мопед в каких-то цветущих кустах, растущих вдоль извилистой ухоженной дороги, которая ведет к входным воротам. Курорт «Паласио Майя» сильно похож на «Майя-дель-Соль», только вместо монолитной стены здесь стоят огромные пирамиды, между которыми расположены охраняемые ворота. В этот раз я подготовился. Я говорю охраннику по-испански, что ищу подружку, которая здесь остановилась, хочу сделать ей сюрприз. И сую ему в руку двадцать баксов. Он не говорит мне ни слова – просто открывает ворота.

– Двадцать баксов, – комментирует Брудье, кивая, – куда лучше, чем пара пива.

– Наверное, два пива тут столько и стоят.

Мы идем по мощеной дороге, ожидая увидеть отель или хоть какой-то намек на него, но нас встречает очередная охрана. Только эти улыбаются нам, говорят «buenos dias»,[37] словно ожидали нашего визита, они смотрят на нас оценивающе, как кошки на мышей, и я понимаю, что тот охранник позвонил предупредить. Я молча достаю из кошелька еще десятку.

– О gracias, señor, – говорит охранник. – Que generoso![38] – А потом оглядывается. – Но нас двое.

Я смотрю в кошелек, в котором уже пусто. Я показываю, что он пуст. Охранник качает головой. Я понимаю, что первому дал слишком много. Надо было ограничиться десяткой.