И наконец они оказываются перед домом Уиллема, и он едва может закрепить свой велосипед и собирается наброситься на нее прямо в холле, как вдруг вспоминает о презервативах. У него их нет, потому что последние несколько месяцев они ему и не были нужны, так что Уиллем тащит Эллисон в аптеку, которая еще открыта, чтобы купить необходимое.

– Покупай сразу девять штук, – говорит Эллисон, и Уиллем чуть ли не взрывается прямо там.

И вот они снова около дома. Черт побери – миссис Ван дер Меер выгуливает собаку, и Уиллем не хочет с ней разговаривать, но приходится, и он представляет ей Эллисон, и миссис Ван дер Меер хочет обсудить с ней свою поездку в Калифорнию в лохматом 1991 году, и Уиллему приходится встать за спиной Эллисон, потому что он не может себя контролировать, словно двенадцатилетний подросток. По крайней мере, пока Эллисон перед ним, рядом с ним, потерпеть можно (и невозможно одновременно).

Собачка миссис Ван дер Меер тянет поводок, и женщина уходит, а Эллисон и Уиллем вбегают в дом. Парень просто не может больше ждать. Они на лестнице, Эллисон под ним, и Уиллем целует ее запястье (наконец-то!), но ему этого недостаточно, он хочет ее всю (ах, эти ее ступни!). И они знают, что нужно дотянуть до квартиры Дэниэла, однако последний отрезок пути оказывается самым сложным… Каким-то чудом они его преодолевают, и теперь Уиллем не может найти свой ключ, уже собираясь заняться любовью прямо в коридоре, потому что его ничего не волнует и, если честно, Эллисон тоже, но тут она вспоминает, что ключ у нее! Уиллем сам дал ей его. Он в ее заднем кармане.

Рухнув на пол, они даже не вынимают ключ из замка.

Год может показаться вечностью.

А Эллисон и Уиллем чувствуют, что будто бы ждали намного дольше.


Чуть позже, когда Уиллем и Эллисон уже вытащили ключ из замка и снова оделись, они раздеваются снова. На сей раз они более сдержанны. В три часа утра, устроив перекус прямо в постели, Эллисон и Уиллем понимают, что достаточно успокоились, чтобы поговорить. И взахлеб начинают рассказывать – о днях рождения, любимых вкусах мороженого (март, август, шоколадное у обоих) и о шрамах (Уиллем упал на палубе плавучего дома, который построил его папа. Ох, как много ему надо поведать Эллисон про Брама). Они обсуждают стипендию Уиллема и колледж Эллисон. Много времени уходит на планирование маршрутов.


– От Нью-Йорка до Бостона на автобусе всего четыре часа, – говорит Эллисон. – И час до Филадельфии на поезде.

– Обожаю поезда, – шепчет Уиллем, покусывая ухо Эллисон. – И автобусы.

– А я могла бы приезжать в Бруклин по выходным, – застенчиво отвечает девушка. Но не очень-то застенчиво себя ведет. Ее рука шарит под одеялом по его телу. Уиллем рад, что купил не три презерватива, а девять.

– До октября осталось всего ничего, – говорит Эллисон.

– Да он почти завтра, – бормочет Уиллем.

– Мне кажется, что сегодня уже завтра.

Эллисон делает паузу, а потом продолжает:

– А это значит, что сегодня я должна лететь домой. Где-то часов через десять я уже должна быть в Хитроу. Возможно ли это вообще? (Она надеется, что нет.)

– Все возможно, – говорит Уиллем. – Можно поехать поездом или полететь каким-нибудь лоу-костером. Но заказывать билет придется прямо сейчас.

Он собирается дотянуться до компьютера, но в этот момент рука Эллисон находит, что искала, и все теряет смысл. Уиллем закрывает глаза. Девушка, которую он представлял в мечтах, теперь в его постели. У него нет ни малейшего желания делать что-либо, что помешало бы Эллисон быть с ним рядом.

В прошлом году в Париже она попросила его остаться, всего на один день. Он хотел этого, но и не хотел тоже. И эта неопределенность стоила ему многого.

Или нет. Уиллем думает о том, что сказали Кейт и Вольфганг. Может быть, в прошлом году их время просто еще не наступило. Но сейчас их время. Уиллем это точно знает. Так говорит ему «голос внутренностей».

– Тебе правда нужно возвращаться сегодня? – спрашивает Уиллем.

В сумке Эллисон билет на самолет. В сентябре начинается учеба. Но до сентября еще несколько недель, а билет можно и сдать.

– Ты не можешь остаться, – начинает Уиллем. – Только на один…?

Эллисон не дожидается окончания – час, день, месяц, – потому что ответ она знает.

И произносит:

– Да.