— Я жду, — протянула я, чувствуя покалывание и распирание в висках. — Но дай знать, если не освободишься до девяти вечера. Я рано ложусь спать.

— Договорились. Я же говорил, ты особенная. Современные девушки сидят в Интернете или гуляют по клубам допоздна. И я был прав.

— В чём? — насторожилась я, ожидая подвоха. Чёртов Яр! Это он всколыхнул в душе тревогу, теперь я ожидаю от Юрия подвоха и не верю не единому его слову.

— Ты не живёшь с мужем. Иначе бы вечером он был дома.

На этой неутешительной для меня ноте Юрий попрощался, сказав что обязательно перезвонит. Теперь, мол, он знает обо мне всё.

Самоуверенное заявление! Ещё пару дней назад новый кавалер говорил, что я для него загадка, а уже сейчас быстро стала открытой книгой. Нет уж, не дождешься!

Я снова почувствовала сожаление, что вообще ввязалась в отношения, в которых с самого начала не испытываю влечения.

«А я с Яром разве было не так?» — спросил внутренний циник, и я кивнула, ответив вслух:

— Так. Вот и вывод: добра от таких отношений не жди.

Головная боль набирала силу, я уже предчувствовала прострелы, за которыми приходит нестерпимая боль в висках, поэтому выпила сразу две таблетки и, в чём была, легла на диван, укрывшись пледом. Через полчаса голова прояснилась, но тревожное чувство спустилось в живот и словно змей выписывало круги в районе пупка.

Заснуть не удалось. Я то и дело прокручивала в голове разные варианты, как бы мне перестать тосковать по несбыточному. Отпустить ситуацию — именно это я советовала клиентам, переключиться. Вот я и переключусь. На Юрия. А там, посмотрим.

***

Юра всё-таки позвонил в мою дверь, когда я уже готовилась отправить ему отказ. Было без четверти десять, моя головная прошла, я вздремнула, и все опасения стали казаться  несущественными препятствиями на пути к счастливой жизни.


— Я немного опоздал, прости, — произнёс он и так странно посмотрел на меня, будто его фраза являлась неким паролем. А я обязана была ответить определённым отзывом.

— Это так. Но я уже выспалась.

— Я хотел бы видеть, как ты спишь, — медленно произнёс он и сделал шаг навстречу.

Такой стремительности в развитии отношений я не помнила уже давно. Будто налетел ураган и смёл всё на своём пути, а я оказалась в центре воронки.

Его губы властно сминали мои, руки блуждали по телу, расстёгивая пуговицы платья, я мне казалось, что я смотрю на всё это со стороны и недоумеваю: со мной ли всё происходит.

В конце концов надо просто расслабиться, я прислушалась к своим ощущениям, но тело сказало «нет», и тогда я мягко, но уверенно оттолкнула Юрия.

— Прости, я вот так сразу не могу, — произнесла и испытала облегчение.

Я попыталась отстраниться, но для того, кто прижат к стене, это нелёгкая задача. Пришлось аккуратно уходить в сторону.

— Не обижайся, — добавила я, облизав пересохшие губы. А вдруг, он ненормальный? Я ведь ничего не знаю об этом мужчине!

— Это ты меня прости, Герда, — произнёс он и отступил на шаг назад. — Просто ты действуешь на меня, как дорогое вино. Я не удержался, но обещаю, впредь стану держать себя в руках. Может, предложишь чаю?

— Забавно, — засмеялась я, подумав, что Юрий уже второй мужчина, который сегодня в сложной ситуации просит меня о чаепитии. — Я только сегодня заварила свежий и ещё не допила. Наверное, ждала тебя. Заметил, мы как-то незаметно перешли на «ты»?

— Если ты против…

— Нет, — произнесла я, болтая без умолку, чтобы успокоиться и перестать дрожать.

Я прошла на кухню и достала кружки, задвинув ту, из которой пил Яр, подальше. Юрий всё ещё топтался в прихожей.

— Проходи, — крикнула я и чуть не пролила заварку на новую скатерть. — У меня чёрный, ты не возражаешь? Сколько положить сахара?

Блин, что я всё тараторю, надо успокоиться и снова стать той Гердой, которой я всегда была: сдержанной и воспитанной.

— Конечно. Две ложки!

Разволновалась я не без причины. Прикосновения Юрия, его запах вызвали неприятие, при этом сам он как мужчина не вызывал отторжения, даже напротив.

Вежлив, приятен, и всё-таки Яр прав: некоторые люди похожи на удушающие лианы с красивыми цветами.

Тигровые лилии или ландыши тоже привлекательны, но оставь их надолго в непроветриваемом помещении — задохнёшься от терпкого аромата.

— Тебе не понравился мой букет? — Юра обернулся, когда я вошла в комнату с подносом, на котором стояли две кружки и сахарница. От неожиданности я чуть не выронила всё это.

— Давай помогу, — от подошёл и, как бы нечаянно, мазнул пальцем по моей руке. Я чуть заметно вздрогнула, но не отстранилась. Ощущения были теми же самыми, что и в прихожей. «Нет», — говорило тело, «нет», — вторило сердце.

Какие же мы женщины дуры! Отталкиваем тех, кто к нам расположен, в надежде на внимание того, кто недоступен!

— Букет был очень красив! —произнесла я, присаживаясь в кресло. Сначала хотела занять диван, но подумала, что Юрий усядется рядом и снова будет пытаться прикоснуться. — Просто от запаха разболелась голова, пришлось отдать его соседке.

Я врала на ходу, надеясь, что кавалер не обнаружил на улице выброшенные цветы. К счастью, видимо, нет, по крайней мере, вида не подал.

— Я подарю тебе много других, — с жаром произнёс Юрий и отхлебнул чай, не сводя с меня глаз.

Давно я не чувствовала себя такой желанной, и одновременно страсть мужчины пугала своей скороспелостью. Я не была из тех наивных девочек, веривших в подобную вспышку, к сожалению, больше не была.

Вот в ипотеку, развод, ссоры на пустом месте верилось легко, весь мой опыт консультирования жертв видимой любви восставал против подобной сказки, но ведь её не зря придумали. Значит, хоть редко, но такое бывает?

— Юрий, я пока не могу сказать о себе, что влюблена без памяти. Вы мне нравитесь, правда, — говорила я, опустив глаза, будто искала поддержки в кружке с чаем. Мне было стыдно, я врала.

Но правда временами груба, жестока и бесцеремонна. Всё в душе кричало о том, что верить заезжим добрым молодцам — прямой путь к повторению судьбы матери.

Конечно, если бы я испытывала страсть, о которой пишут стихи и слагают басни, наверное, это бы того стоило. А верить красивым словам и спать с человеком, не зеркаля его чувств, нет уж, увольте! Тем более у меня есть деньги и относительная свобода выбора.

— Давайте пока не будем о чувствах, пусть всё идёт своим чередом, — выдохнула я и с облегчением увидела, что кавалер согласен. — Лучше расскажите о сегодняшней аварии, всё обошлось или?..

— Или, — вздохнул мужчина, но тут же улыбнулся. — Похоже, я попал на крупную сумму, но не беда. Деньги у меня есть, правда, пока нет возможности их изъять из оборота, но я не хотел бы говорить с тобой о таких скучных и прозаичных вещах, как презренный металл.



— От чего же? Я очень люблю тему денег, — произнесла я, подсознательно желая проверить ухажёра. — Ты, наверное, понял, что ими я не обделена. Надеюсь, ты не собираешься простить у меня в долг? Я, знаешь ли, крайне прижимиста.

И на моём лице расцвела улыбка. Теперь требовалось одно: наблюдать за реакцией собеседника. Растеряется или начнёт убеждать, что деньги не причём? Так говорят, когда думают только о них.

К несчастью для кавалера, он выбрал второй вариант, и в моей голове зажглась лампочка. Не могу сказать, что не обрадовалась, но и не позволила себе делать скороспелые выводу. Поглядим…

— Я не беру со своих женщин деньги, Герда, — Юрий, до этого сидевший на диване, вдруг поставил кружку на стол и подсел ближе, взяв меня за руку. — Хочешь, я сам сделаю тебе подарок?

— Не боишься, что я соглашусь?

— Не боюсь, — в глазах Юрия зажёгся огонёк. — Ведь тогда ты станешь моей.

«С чего бы-то? — неприязненно подумала я и хотела было отдёрнуть руку, но Юрий крепко держал мою  ладонь в своей.

— Тише, я пошутил, — и мужчина поцеловал мои пальцы.

— Тебе пора, — произнесла я, когда освободилась. — Помнишь, мы не будем торопиться?

— Хорошо, но я всё равно тебя добьюсь, моя Герда. — сказал он на прощанье, и когда я закрыла за ним дверь, почувствовала, как гора спала с плеч.

***

Ярослав.


Я развернул такую бурную деятельность, что аж дым из ушей валил. И всё для того, чтобы, во-первых, выяснить, кто и что крутился возле снежной, во-вторых, найти доказательства порочности сего факта. Слово «порок» употреблялось мной в переносном значении. Одно то, что вокруг Герды вертится какой-то хлыщ, дарящий удушливые цветы, уже вызывало во мне ненависть к нему.

Нет, я понимал, что она имеет право на личную жизнь, понимал, что может тащить к себе в постель хоть бомжей с Павелецкого вокзала, но надеялся, что этого не случится. Бог знает, почему.

Чем дольше я всматривался в снежную девочку, тем больше подмечал в ней хрупкость. Ту самую, когда хочется обнять и защитить Герду, пытающуюся делать вид, что она в этой защите совсем не нуждается. Это не так, я же видел!

И потом, у меня чуйка на прощелыг, дарящих букеты, от которых только голова болит!

Я хотел защитить её. И всё. Безо всякой обратки и благодарности, не нужно ни то, ни другое.

— Почему ты хмуришься? — Вика подошла сзади и обвила мою шею тонкими руками.

— Ты поменяла духи? —  спросил я, уловив хищный запах пряных трав и эфирных африканских смол. В памяти всплыл букет тигровых лилий.

 — Да, решила попробовать что-то другое. Была  хорошая скидкеа. Тебе нравится? — Она ворковала, как голубица, но нежность в голосе никак не вязалась с этим ароматом. Если закрыть глаза, я бы не узнал ту Вику, к которой привык.

— Мне больше нравился прежний. Диор, кажется, — произнёс я, мягко высвобождаясь из захвата дикой кошки. — Ты нервничаешь из-за Герды? У тебя нет повода, я обещал, что между нами ничего нет и не будет. Знаешь же, что я всегда держу слово. Держишь ли ты своё?