— Простите, я задумалась, — ахнула я в трубку, поняв, что уже несколько минут молчу. — Вы ещё здесь?

— Если вы позволите, Герда, я всегда хотел бы быть рядом, — ответил он и добавил: — Понятно, что мы не знаем друг друга, но ведь это поправимое зло?

— Наверное, — протянула я, решив попробовать снова. — Я люблю зеленые гвоздики и лилии.

***

Уже через три часа мне принесли букет лилий. Внутри я нашла записку: «Наипрекраснейшей». Очень мило и трогательно, и всё же червь сомнений грыз сердце: как-то всё быстро, стремительно, будто бросаюсь в омут с головой!

Я набрала номер Юрия, чтобы поблагодарить и внезапно для самой себя согласилась на свидание. 

— Я заеду за вами, Герда!  — мягко произнёс Юрий. — Через час.

И положил трубку, а я только после сообразила, что не сказала адрес. Пришлось отправлять сообщение.

Перед тем, как нажать кнопку «Отправить», зависла на пару секунд, сомневаясь, стоит ли пускать в жизнь нового мужчину именно сейчас, когда я не могу разобраться в своих чувствах к Яру, но потом решилась.

Ах, чего там! Иногда надо плыть по течению и брать то, что само идёт в руки.

На этот раз я готовилась к свиданию более тщательно. Вертелась перед зеркалом и остановилась на вполне закрытом бирюзового цвета платье-сафари длиной до колена, когда в дверь позвонили. Я бросила взгляд на часы: осталось больше тридцати минут.

Видимо, Юрию невдомёк, что дамы не собираются со скоростью солдата, разбуженного на проверку.

С улыбкой открыв дверь, я уже приготовилась поздороваться и предложить зайти, как увидела того, кого меньше всего ожидала.

— Куда-то спешишь? — хмуро спросил Яр, на этот раз без разрешения проходя в комнату. — Есть время?


— Немного, — ответила я и протянула мужу подписанную бумагу. — Минут десять, не больше.

Ещё не хватало, чтобы Яр с Юрием встретились! Вроде бы у нас с мужем были договорённости на неприкосновенность личной жизни друг друга, но я понимала, чувствовала: ничем хорошим это не закончится.

—Отлично, — он даже не взглянул на подписанный документ, спрятав его в принесённую пластиковую папку. — Можно рассчитывать на кружку чая?

Оставалось только беспомощно развести руками. Вроде бы отказать будет невежливо, но ведь минуты так скоротечны, и совсем скоро сюда придёт другой.

— Пойдём на кухню, — кивнула я, бросив взгляд на часы. — Только помни о десяти минутах, три из которых уже прошли. 

— Что ты от меня скрываешь? — спросил он, отхлебнув из кружки.

Я каждодневно завариваю свежий чай, так что дополнительного времени на его приготовление не понадобилось.

— Ничего. Просто у меня намечается свидание со всеми вытекающими, — ответила я, усмехнувшись. — Не бойся, презервативы с собой. Беременности не случится.

Глупость и пошлятина, но произнеся её, я была рада увидеть искажённое лицо мажора. Уже через секунду, Яр овладел собой, стиснул зубы и встал около окна, скрестив руки на груди.

Моя любимая кружка, в которую я по рассеянности налила ему чай, стояла так близко к краю стола, что я боялась за её сохранность.

— Больше не дождёшься от меня чаю, — буркнула я и потянулась за ней, но Яр перехватил мою руку и заставил подойти ближе.

— Отпусти! — крикнула я, но тот лишь ослабил хватку:

— Не ори! Лучше ответь, кто это, и как долго ты его знаешь?  — поджав губы, медленно и со спокойным видом произнёс Яр,  и в глубине его глаз зажёгся недобрый огонь.

Мне оставалось лишь натянуто улыбаться. Я не боялась его, не знаю, почему. Он сейчас казался мне большим котом, сердито рычащим, потому что почувствовал угрозу своей сытой и благополучной жизни.

А стоит погладить по шёрстке, замурчит. Может, вначале взбрыкнет, обиженно подожмёт губы, а  аккуратно прикоснусь своим носом к его, и замурчит. Непременно.

— Тебе-то какое дело? Ну скажи, какое?

Яр не ответил, я лишь заметила, как вздулась голубая жилка на правой скуле.

— Подождём, — он, наконец, отпустил мою руку и чуть ли не силой вытолкал в комнату. — Садись!

И указал на диван.

— Постою, —ответила я и подошла к окну, выглянув на улицу.

Конечно, я не знала, какая машина у Юрия, да и не стала бы ему кричать, даже если бы увидела, оставалось надеяться, что мой новый кавалер — мужчина вполне благоразумный и не  станет лезть на рожон.

Ведь он даже не знает, что у нас фиктивный брак! Словом, надо любым способом не допустить скандала!

— И долго ты собираешься ждать? — спросила я, обернувшись.

Яр уселся в кресло и неотрывно смотрел на меня исподлобья.

— Пока не придёт это чудо, — произнёс он, и меня прорвало.

Я высказала всё, что накипело: и о том, что мы свободные люди, и о договорённостях напомнила, и с ехидной улыбкой добавила, что не собираюсь четыре года куковать в одиночестве.

Он молчал и смотрел прямо перед собой, сдвинув брови. С таким же успехом я могла бы разговаривать сама с собой.

А потом я как-то сникла и села напротив, включив телевизор. Щёлкая каналами, следила за минутной стрелкой уродливо-квадратных часов, висящих на стене.

Время бежало быстрее, чем хотелось. Пять, десять, пятнадцать минут…После того, как прошло полчаса, я поняла: никто не придёт.

А Яр всё сидел, будто прикованный, и ничего не говорил, хотя я ожидала обвинений или признания в равнодушии. И то, и это причинило бы мне одинаковую боль.

Спустя сорок минут мужчина встал и вынул из вазы букет Юрия. Я как раз успела поставить красивые тигровые лилии в вазу на туалетном столике.

И не успела я что-то сказать, как мажор открыл окно и выкинул цветы на улицу.

***

Яр закрыл окно и, поймав мой возмущённый взгляд, спокойно произнёс:

— У них был отвратительный удушливый запах. Даже голова разболелась. Иногда так бывает и с людьми: вроде внешне годный, а нельзя вытерпеть долго. Обязательно требуется свежий воздух.

— Всё равно ты не имел права приходить, когда вздумается, и распоряжаться моими вещами! Что ты выкинешь следующим? Диван? Кружку? — я чувствовала, что ещё немного, и начну говорить всё, что накипело.

А накипело многое: с одной стороны, двусмысленное поведение и слова Яра, с другой, мой таинственный кавалер, так усердно добивающийся свидания, что просто на него не явился.

— Кто он? — спросил мажор и пристально посмотрел на меня.

Яр всё время держался от меня подальше, будто от заражённой. Но задавал такие вопросы, словно  мы были  очень близки.


— С чего вдруг тебя это заинтересовало? — спросила я, скрестив руки на груди. Так мы и стояли, как два дуэлянта у невидимого барьера. — А твоя Вика знает, как часто ты сюда заезжаешь?


— Знает, я ничего не скрываю. Ты же мне тоже… не чужая, — пожал он плечами, но в глаза не смотрел. — Могу поинтересоваться, кто втирается к тебе в доверие?

Я усмехнулась:

— Можешь. Только вот какая штука, я могу тебе не ответить.

Улыбка не сходила с моего лица, я смотрела открыто и прямо, понимая, что снова играю в провокацию. Но, чёрт возьми, не могла иначе!

Он всё время крутится рядом, гораздо больше, чем того требуют взятые на себя обязательства, но стоит мне сделать маленький шаг навстречу, лёгкий намёк, что я хотела бы стать ближе, как Яр сразу отступает, будто волна, набежавшая на берег, но не способная удержаться на нём.

О том, что было бы, если бы мужчина решился сделать шаг, я не думала. Понимала, такого просто не будет. Мы очень похожи: для обоих обязательства значат больше, чем мимолётные привязанности.

— Не отвечай. Пока. Я всё равно сам узнаю.

И Яр, не прощаясь, вышел вон, ненадолго задержавшись в прихожей. Я же села обратно в кресло и поджала ноги.

Мне не хотелось ничего: ни знать, почему Юрий не пришёл, ни думать, что означает слова Яра, и зачем он вмешивается в то, во что не обязан. И больше прочего я не желала знать, почему это меня волнует.

Мы с номинальным мужем оба играем в своеобразную игру: оттолкни-замани. То я хочу сделать всё поперёк, то начинаю бояться, что Яр развернётся и не придёт. Не в смысле «не придёт вообще», в том понимании, что не станет выдумывать повода, чтобы лишний раз зайти.

Почему же я уверена, что сейчас всё обстоит именно так? Я бы ни за что аргументировано не ответила себе на этот вопрос, но знала, что это именно так.

Какая-то петля, из которой нет безболезненного выхода! Мы вынуждены общаться и не можем перестать делать вид, что нас ничего не связывает, кроме штампа в паспорте!

Нет, так глубоко погружаться в самоанализ ни к чему! Я взяла трубку и набрала номер Юрия, ожидая услышать, что абонент недоступен, но вместо этого на линии протяжно гудели звуки вызова.

Наверное, несостоявшийся кавалер сбросит звонок или скажет, что перезвонит позже, а сам занесёт номер в чёрный список. Что бы там ни было, но просто так никто не игнорирует свидание.

Мог бы хоть сообщение прислать, чтобы я не ждала и не выглядела в глазах мужа полной дурой, придумавшей себе партнёра, чтобы вызвать ревность у другого.

— Герда, я только что хотел тебе звонить, — в голосе Юрия звучало неподдельное беспокойство. — Тут неприятность со мной приключилась, не мог раньше дать о себе знать. Задумался о тебе и въехал в зад «Лексуса». Словом, тут пока разобрались, вот ДПС жду, обещали скоро приехать. Аварий в городе, сказали, сегодня немного.

В трубке слышался шум улицы и сердитые мужские голоса.

— Хорошо, давай всё перенесём, — вздохнула я с облегчением. Настроение было безнадёжно испорчено.

— Нет, если можно, я приеду, как освобожусь. Пока ты не передумала о свидании со мной. Вдруг, завтра тебе подвернётся кто-то другой?

Всё это было сказано в шутку, но в интонации угадывался упрёк. Или обида, вызванная уязвлённым самолюбием.