— Наверное, нет. А, может, и не так. Как теперь можно что-либо утверждать? Мне он заменил отца и даже, когда подростком вляпался в наркоту, ничего серьёзного, по глупости, спокойно вытащил и приобщил к делу. И терпел все взбрыкивания молодого дурака, которым я был. Мне до сих пор стыдно за некоторые фразочки, что я ему бросал. А отец терпел и занимался мной, когда даже у матери опустились руки.

Это, наверное, самая длинная тирада, что я услышала от Яра Дмитриева об отце. Он говорил о нём с любовью, как о самом близком, я чувствовала всю боль, что сын испытывал от недавней потери, и никак не могла состыковать это со своим собственным представлением о мужчине, бросившим беременную от него женщину и ни разу не поинтересовавшемся, выжила ли она.

Надо же, как один человек может помниться абсолютно по-разному!

— Так что, прости, но я никому не позволю говорить о нём плохо, — произнёс Ярослав после небольшой паузы и снова замолчал.

— Я вообще не хочу о нём говорить, — добавила я из чистого упрямства.

Это было неправдой, той самой, что всегда мешала двигаться дальше, оставив прошлое в прошлом. Как психолог я понимала, что надо перестать тянуть за собой шлейф и ждать одобрения того, кто до последних дней жизни не вспоминал обо мне. Или вспомнил из-за страха смерти, решив на всякий случай отдать полузабытые долги.

Так и подмывало спросить у Ярослава, говорил ли ему отец обо мне хоть раз?! Но я сдержалась: слышать горькую правду из уст новоявленного мужа, будет неприятно вдвойне. Зачем бередить раны? Лучше исходить из того, что нет.

И я замолчала, переключившись на мысли о том, куда я буду тратить своё богатство.

Отельный номер оказался шикарным люксом, впрочем, иного я не ждала.

— Я лягу тут, на диване, —выпалил Ярослав, не успели мы переступить порог номера.

— Как угодно, — фыркнула я, испытывая лёгкую досаду.

Не то чтобы я хотела снова оказаться в одной постели с этим мужчиной, но его поспешность в обозначении территории сна неприятно царапнула душу.

На туалетном столике в ведёрке со льдом ожидали пара бутылок шампанского в ведёрке со льдом и закуски.

— Давай выпьем и поедим, — предложил Яр, и я с радостью согласилась.

— Смотрю, ты вообще не дурак поесть, — улыбнулась я, радуясь, что мы хотя бы по-дружески посидим.

— А ты из тех, кто всегда на диете? — он критично посмотрел на меня и усмехнулся.

— Нет, я тоже осталось сегодня голодной и с удовольствием перекушу, — ответила я. — Только переоденусь.

Поесть на собственной свадьбе во время застолья надо ещё исхитриться. Во-первых, тебя постоянно отвлекают гости и ведущий, во-вторых, неудобно, так как каждый считает своим долгом критично осмотреть невесту и жениха, чтобы понять, пара ли ей или ему та/тот, что теперь нагло и навсегда имеют право сидеть рядом.

В-третьих, от волнения кусок в горле не лезет, да и шикарное платье испачкать совсем не улыбается.

С пакетом вещей я зашла в ванную и посмотрела на наполненный джакузи, усыпанный лепестками роз, да горящие по краям ванны толстые  разноцветные ароматические свечи. Намёк понят, только в моём случае, это лишнее.

Интересно, все приготовления — просьба Ольги Денисовны, гостиничный сервис в номере для новобрачных, или сам Дмитриев руку приложил? От последней версии я тут же отказалась. Не производит Яр впечатление романтика.

Прежде, чем переодеться, я посмотрела в зеркало. Всё-таки все невесты красивые, воздушные, я никогда раньше не видела себя такой…сказочной Гердой. Правда, у Андерсона прямого намёка на свадьбу не было, но ведь именно так должна была закончиться эта история!

Хотя в детстве, когда мама читала сказку, я не раз спрашивала: «Почему Каю всё равно с кем быть?» Она никогда не понимала, о чём я.

Но ведь так и есть: мальчик с ледышкой в сердце и в глазах настолько околдован Снежной королевой, что и не помышляет о бегстве из её плена. А когда магия прошла, то Кай позволил Герде увести себя, так же равнодушно не пожалев ту, которую ещё недавно боготворил.

Бред какой-то! Нашла о чём думать в первую брачную ночь! Пусть Снежная королева не волнуется, её Кай никогда не расколдуется.

Потому что он и есть источник холода: деловой до зубовного скрежета, наверное, даже в штанах калькулятор, возбуждающийся от колебаний курса доллара и евро на центральной бирже.

Чёрт, я чуть не умылась, забыв о макияже. Подправив тушь на накладных ресницах, я услышала, как в дверь номера постучали и, Ярослав, разговаривающий по телефону, пошёл открывать и, буркнув «Спасибо», тут же захлопнул дверь.

Наскоро закончив переодевания, я вышла из ванной.

— Кто приходил? — спросила я, аккуратно уложив платье на кресло.

— Я заказал ещё бутылку и мороженное. Не знал, какое ты любишь, поэтому принесли клубничное, ванильное и шоколадное по отдельности.

— А если фисташковое? — спросила я.

— Это всё, что есть. Выбирай из этих. Но сначала шампанское, за время торжества я от силы выпил один бокал.

Пока я переодевалась, высвобождаясь из плена нижней юбки, Яр скинул пиджак и галстук, расстегнув ворот белоснежной рубашки. Я стыдливо отвела глаза, поняв, что пялюсь на его шею, норовя соскользнуть взглядом ниже. Видно, мне либо мало шампанского, либо, наоборот, уже больше, чем достаточно.

Но от очередного бокала я не отказалась. Мы сидели на диване, не как супруги, но и гораздо ближе, чем посторонние, и пили игристое, закусывая экзотическими фруктами и сыром.

— За что пьём? —иронично спросила я. — За деньги?

— За соблюдение договорённостей, — ответил Яр и, заметив, как я поморщилась, добавил: — Ты заметила, что на свадьбе, не нашей, любой, все говорят только о любви, а при разводе всегда о деньгах? Почему же никто не вспоминает о чувствах, ведь они были? А я знаю, почему.

— Интересно послушать, — улыбнулась я, вытяну ноги на соседнее кресло. Наконец, можно расслабиться и не пытаться соответствовать ничьим ожиданиям.

— Это моя теория, предупреждаю. Потому что о деньгах, договорённостях, надо было говорить заранее. А то каждый замалчивал важную тему, стараясь понравиться партнёру, отсюда и обиды. Отсутствие денег и неумение их создать рано или поздно разрушат не только любовь, но и взаимопонимание. Или потому что на самом деле этой любви, как её представляют, просто не существует. только влечение.

— Значит, ты не веришь в любовь? — спросила я, принявшись за клубничное мороженное.

Пузырьки шампанского лопались на языке и тонули в размягчённом мороженном, и это было восхитительно. Мне, наконец, стало легко и хорошо, будто ни вчера, ни завтра больше не существовало. Я всё время останусь в этой точке «сегодня».

— А ты? — спросил он, заглядывая в глаза. На миг мне показалось, что Яр меня поцелует, но нет, отстранился. Мог бы попытаться для приличия. Я бы, конечно, оттолкнула, но попытаться мог.

— Верю, — ответила я, посерьёзнев и не отводя взгляда.

— И где она? Твоя любовь?

— А твоя? — спросила я в ответ, не медля ни секунды.

— Не знаю, не здесь, — Ярослав поставил бокал и, сунув руки в карманы, встал около окна ко мне спиной.

— Вот и я не знаю. И, кажется, вечер перестал быть томным, — в душе снова поднялось раздражение.

Тоже мне, страдалец! И женился бы на своей Вике, а то хочется и рыбку съесть, и… со всеми вытекающими.

— Почему она тебя так раздражает? — спросил он, не поворачивается.

Я помолчала, снова наполнив бокал, и даже немного не рассчитала, пролив пену на светлые брюки. Ладно, химчистка всё исправит.

— Она фальшивая.

— Ты говоришь, как моя мать, — усмехнулся Яр и, наклонив голову, через плечо посмотрел на меня. Ну и слава богу, не сердится!

Фиктивный брак ещё не повод смотреть букой и не разговаривать, отвернувшись к стене. Нам придётся выходить вместе, изображая пару, посещать деловые мероприятия, да и просто родственные обеды, так что лучше наладить контакт с самого первого дня этого странного брака.

— Значит, в этих словах что-то есть, — парировала я, подняв бокал.

Он медленно подошёл ближе и, взяв свой бокал, выпил его залпом, не чокаясь.

— Я тебе скажу другое: если долго притворяться, то однажды поймёшь, что твоя маска и есть лицо.

Возразить что-либо на это я не смогла, да и не хотела. Одно я поняла: есть что-то в прошлом Вики и Яра, что омрачает их настоящее. Впрочем это так, профессиональный интерес.

Хотя Вика лично меня раздражала, это правда. Тянуть фальшивую ноту всю жизнь невозможно, когда-то все заметят, что король голый. Снежная королева при любом исходе сказки остаётся одна, с осколками разбитого зеркала. Или маски.

***

Мы не спали до глубокой ночи и всё разговаривали о ничего не значащих пустяках. Шампанское развязало нам языки и сняло многие зажимы.

Наверное, я давно ни с кем не говорила так запросто, в реальной жизни, наоборот, часто выступала активным слушателем. Должно быть, чаша моего восприятия была переполнена, и я с радостью выплеснула её содержимое на Ярослава.

Он и не сопротивлялся. Откинувшись в кресле, вытянув ноги и закрыв глаза, мажор слушал, изредка вставляя едкие реплики. Говорила я, в основном, о том, куда потрачу свои миллионы.

Как оказалось, владеть большими деньгами не так просто, как я себе представляла. Новоявленный муж обрушил на меня массу непонятных терминов, что-то вроде «фьючерсы», «опционы» и тому подобное.

— Я в этом не разбираюсь, — сокрушённо покачав головой, я громко рассмеялась.— Да и на хер они мне нужны! А шампанское уже закончилось?

Кураж бил в голову, создавая ложное ощущение, что я королева мира. Хочу швырну деньги с пятнадцатого этажа отеля, хочу подарю кому или заверну в целлофан и выкину в море…