Так почему он вообще ввязался в это? Он нуждался в ней.

«Знаю, Брейди. Мне все известно».

«Ты же знаешь, что я сейчас не могу ни на что отвлекаться. Просто не забывай, хорошо?»

Господи! Зачем он ее мучает? Сколько раз он уже повторял, что они не могут быть вместе? Кажется, он не мог в этом убедить самого себя, поэтому, вместо этого, он испытывал необходимость внушать эти слова ей. Чего бы ему ни хотелось, он не мог этого получить, пока он не увидит, что его кампания дошла до финала.

«Кого ты пытаешься убедить, Брейди? Ты должен выступить с речью.…Наверное, мне следует отпустить тебя».

Брейди чувствовал, будто она только что повесила трубку, хотя они даже не говорили по телефону. Он засунул свой мобильный обратно в карман, и сжал зубы от разочарования. Чертова женщина!

Ему хотелось, все исправить, но чтобы он не сделал, становилось только еще хуже. Почему он запал на нее? Почему их отношения не могли оставаться точно такими, какими они были в самом начале? Брейди встретил достойного соперника.

Он должен будет сказать ей. Сегодня. Он скажет ей, что любил ее, что должен был сказать ей об этом ей уже давно, что, когда закончится его кампания, он даст ей то, чего она хотела. Он достаточно долго это отрицал. Ему было нужно, что бы она это знала. Когда это все будет сделано и сказано, он хотел подарить ей целый мир, и даже больше. Он все наладит.

Да. Это должно произойти сегодня, после первого тура голосования. Ей нужно будет узнать. Он заставит ее понять.

Дверь в комнату скрипнула, открываясь, и в дверном проеме показалась голова Элиота.

— Брейди, уже пора.

— Спасибо.

— Ты уже готов прийти в себя? — спросил его Элиот, проходя в комнату и закрывая дверь.

— Прийти в себя от чего? — спросил Брейди, поднимаясь и поправляя свой костюм.

Кто-то достал для него новенький, специально к этому случаю, и после того, как его подшили, костюм сидел на нем просто идеально.

— Я просто победил в первом туре голосования.

— Как твой адвокат, я должен сказать тебе, что в твоих же интересах лучше будет порвать с твоей журналисткой. — Брейди прищурил глаза. — Да, я знаю, что она здесь. Да, я знаю, что ты продолжаешь видеться и общаться с ней.

— К чему ты ведешь, Элиот? — спросил он.

Его голос был как стальное лезвие.

— Как твой друг, мне жаль, что у тебя так мало времени. Я знаю, что ты бы ни ради кого не стал бы рисковать своей карьерой, — сказал Элиот, подходя к Брейди.

Они уже очень давно знали друг друга.

— А она?

— Я не хочу сейчас говорить об этом, — строго произнес Брейди.

Он не мог думать про Лиз, после того, как они резко прервали свой разговор.

— Мне нужно, чтобы кампания победила.

Брейди прошел мимо Элиота, и подошел к двери.

— Ты действительно любишь ее, да? — спросил Элиот, когда Брейди потянулся к дверной ручке.

— Честно говоря, на этом этапе, это не имеет никакого значения, — сказал Брейди, перед тем как распахнуть дверь и выйти.

Брейди пошел обратно к сцене, зная, что его время практически истекло.

Пока он проходил мимо, сотрудники кампании и друзья хлопали по плечу и поздравляли его. Он был вынужден вернуться к тому, что Лиз называла предвыборной маской, и со спокойствием, и очарованием принимать всю их похвалу.

Его семья ждала его у сцены. Его отец выглядел счастливым. Брейди знал, что его отец всегда хотел, чтобы он пошел в политику. Брейди практически растили для этого. Он достигал того, чего его отец всегда надеялся от своего сына.

Рука его отца свободно лежала на талии его матери. У нее были короткие светлые волосы, в стиле боб. Ее часто сравнивали с Джеки О из-за ее стиля, привлекательности и интеллекта. Она тепло улыбалась своему сыну, с гордостью и блеском в глазах.

Клэй и Саванна стояли бок о бок друг с другом, при этом с совершенно разными выражениями лица. Клэй, как обычно, выглядел скучным, так, будто он предпочел бы быть где-нибудь в другом месте. Брейди даже не знал, почему Клэй по-прежнему посещал эти мероприятия ради него. Чем дольше Клэй находился возле Брейди, тем менее радостным он становился. Саванна, однако, просто искрилась энергией. Они с Саванной всегда лучше ладили, чем он с Клэйем. Она радовалась за него, и Брейди мог сказать, что ей хотелось раздавить его в объятиях, но она сдерживала себя.

И в этом было все. Это была одна большая игра на сдержанность. Никто не мог быть слишком радостным или слишком грустным, или злым. Все это могло быть заснято на камеру и выглядеть плохо для кампании. Он будет играть и получит то, чего хотел. Он знал чего это стоит.

— Мы так гордимся тобой, дорогой, — сказала мать Брейди, выходя из объятий его отца и подходя вперед, чтобы поправить его костюм.

— Спасибо, мама, — сказал он, смотря вниз на ее изящную фигурку.

Она была одета в темно-синий юбочный костюм и белую блузку под жакетом. На ней было достаточно макияжа, чтобы хорошо выглядеть перед камерами и яркими софитами, но Брейди знал, что его мать была красивой и без этого.

— Не хочу сглазить, но ты победишь в этой гонке, — сказала она, подмигнув, перед тем как отойти назад.

— Ты готов, сынок? — спросил отец Брейди.

— Да, сер, — тут же ответил он.

— Тогда, думаю, пора.

Брейди кивнул, после чего повернулся и пошел к входу на сцену. Он видел, как Хизер поднималась на подиум. Она смотрелась естественно перед публикой, и он знал, что не зависимо от того, куда заведет его карьера, она последует за ним.

— Дамы и господа, большое спасибо за то, что пришли на это мероприятие в честь сенатора Брейди Максвелла III, — начала свою речь Хизер.

Толпа взорвалась.

— Он очень рад быть сегодня здесь с вами. А мы все очень рады объявить, что сенатор Максвелл победил среди кандидатов в Палату Представителей, и в ноябре будет бороться за ваши голоса на всеобщих выборах.

Брейди улыбнулся ее энтузиазму. Она так легко завладела этой аудиторией. Они были здесь ради него. Это были люди, которые верили в него. День выборов уже близко, но люди, окружающие его, были настроены помочь ему справиться с этим.

— Без лишних слов, я хотела бы представить вам человека, за которого вы отдали свои голоса, сенатор Брейди Максвелл.

Это был сигнал.

Брейди сделал глубокий вдох и настроил себя на то, что он должен был сделать. Он уже произносил сотни речей, и он произнесет еще тысячи, прежде чем завершится его карьера. Сцена была его полем битвы, и он был готов бороться, чтобы одержать победу на этих выборах.

Он вышел на сцену, под свет и вспышки камер. Толпа сторонников приветствовала его, и он слышал, как со всех сторон разносится его имя:

«Макс-велл. Макс-велл. Макс-велл».

Зал был смесью красного, белого и синего. Люди держали плакаты с надписью «ГОЛОСУЙТЕ ЗА МАКСВЕЛЛА» и размахивали флажками со звездами и в полоску. Его логотипы были приклеены везде: на баннерах, воздушных шариках, футболках, и висящем на стене экране.

Сердце Брейди сжалось, когда он осознал, что это все, благодаря тому, что люди верили в его планы. Он позволил себе почувствовать это за секунду до того, как снова уверенным шагом поднялся на сцену. Он улыбнулся толпе, зная, что сотни кадров фиксировали каждый его шаг.

Пока он стоял и ждал, когда толпа успокоится, его глаза искали Лиз. Ему хотелось найти ее и на таком расстоянии как-то передать ей, все, что он сейчас чувствовал. Она с такой легкостью его понимала, но он сомневался, поймет ли она его, когда он выступит со своей речью.

Брейди искал ее среди журналистов в центре зала, и его улыбка стала шире, когда он увидел Лиз. Она выглядела великолепно в черном брючном костюме, на каблуках и с распущенными светлыми волосами. Его глаза метнулись к человеку, стоящего возле нее, и Брейди пришлось сильно напрячься, чтобы не пялиться на него. Парень, Хайден, что-то говорил прямо Лиз в ухо, через оглушительный шум толпы, в то время как его ладонь лежала на ее предплечье. А Брейди даже не мог. никак. отреагировать.

Лиз слегка отодвигается от Хайдена, и улыбается Брейди. Ее рука поднимается к длинному ожерелью свисающей на груди. Его ожерелью.

Брейди стало интересно: «О чем она думает?».

— Спасибо. Спасибо, — произнес Брейди, поднимая руки и пытаясь успокоить толпу. Через минуту, шум затих достаточно для того, чтобы он мог начинать.

— Спасибо всем, за то, что пришли на праздник в честь моей кандидатуры. Кто бы мог подумать четыре года назад, что я буду баллотироваться в Палату Представителей? Для меня большая честь, что такое большое количество людей верят и разделяют изложенное мною видение, когда я начал свою предвыборную кампанию. Это был тернистый путь, но я ни разу не сомневался в том, что однажды вы приведете меня сюда.

Брейди сфокусировал свое внимание на Лиз. Он не мог прочитать на таком расстоянии, что было написано на ее лице. Она стояла очень спокойно, как будто переваривая то, что он сказал.

— Я многим пожертвовал, чтобы попасть сюда, и я готов продолжать это делать дальше. Все, что я сделал, чтобы попасть туда, где я нахожусь сейчас, стоило того, чтобы лучше представить жителей Северной Каролины.

Эти слова рассердили Лиз так, как, вероятно, только он мог знать. Она скрестила свои руки на груди и смотрела прямо перед собой. Он знал, что сделал ей больно.

— Когда я был маленьким, я видел как мой отец, будучи Конгрессменом, работал ради людей, и я всегда говорил, что я хотел делать тоже самое. Я хочу работать для вас. Я прислушиваюсь к вашим проблемам и несу их собой в Конгресс.