― Ты слишком радуешься началу занятий, ― произнесла Виктория пока они пробирались сквозь толпу к Яме. Лиз пожала плечами. Наверное, так и было. В последнее время у нее было слишком много времени на размышления, и теперь она была рада чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от своих мыслей о Брейди.

― Разве ты не рада вернуться в лабораторию? ― спросила Лиз. ― К тому же, теперь там будет так много помощников преподавателей.

― И то правда, но этого мало. Я бы лучше провела время лежа у бассейна, чем сидя в аудитории.

Лиз закатила глаза.

― Говорит женщина, у которой 18 часов занятий и четыре из них точные науки.

― Мне нравятся точные науки. Ничего плохого в этом нет, мисс Журналистика, ― сказала Виктория высоким задиристым голосом.

― Вик, ты прекрасна, ― сказала Лиз, обнимая ее за плечи.

― Конечно, прекрасна, ― ответила она, поднимая брови.

Лиз покачала головой, посмеиваясь. Было приятно, чувствовать себя беззаботной, будто она снова вернулась в школу.

Виктория заняла для них пустой столик, пока Лиз сбегала за первой в этом семестре газетой. Она сунула ее под мышку и вернулась обратно к своей подруге. Падая на стул, Лиз откинула с шеи свои светлые волосы, и положила перед собой газету.

Она замерла, когда увидела титульную страницу. У нее потемнело в глазах, и она почувствовала, как почва уходить у нее из-под ног.

На первой странице было их с Хайденом фото, сделанное в Вашингтоне. То, которое они попросили сделать какого-то прохожего, чтобы они были на снимке вместе. Она смутно припоминала электронное сообщение, в котором просили рассказать, чем люди занимались на протяжении лета. Лиз проигнорировала его, потому что она не могла рассказать, чем занималась летом. Следовало подумать дважды.

Она не могла в это поверить. Брейди сказал ей сохранять анонимность. Он говорил ей не публиковать свои фото в газете. И теперь, когда ей повезло работать с журналистами со всей страны, ее фото, где она с другим парнем, было прямо посреди первой страницы. Лиз знала, что, скорее всего, слишком бурно на это отреагировала, но ведь она не говорила Брейди, к кому именно она ездила в Вашингтон, и конечно она не ожидала, что эта фотография сплывет на поверхность.

― Лиз, прием! ― произнесла Виктория, размахивая рукой перед ее лицом.

― Что? ― спросила она, выходя из транса.

― Что-то случилось? Ты бледная как мел.

― Я, ээ…первая страница, ― сказала Лиз, поворачивая газету к Виктории.

― Это же офигенно. Так классно, ― она наклонилась к снимку и прочитала небольшую подпись. ― Вы с Хайденом отлично смотритесь вместе.

Виктория, все еще широко улыбаясь, снова посмотрела на Лиз. Она спрятала улыбку и прищурила глаза.

― Это плохо? ― спросила Виктория.

Лиз кивнула.

― Хорошего мало.

― Ты хотя бы можешь мне сказать почему?

― Я пыталась сохранять анонимность…

Лиз понимала, что когда она это произнесет вслух, как это будет странно звучать для кого-то такого как Виктория, для того, кто всегда жаждал привлечь к себе внимания.

― Блин, ты что серьезно? Этот парень не хочет, чтобы о тебе знали? Он вообще знает, что ты репортер? Он в курсе, что репортеры появляются в газетах? Если бы здесь не было столько людей, я бы сейчас подошла и вбила бы в тебя хоть немного здравого ума! ― пылко прокричала Виктория.

― Виктория, отстань! ― отрезала Лиз, не в состоянии сдержать свой гнев. ― Он знает кто я. Он в курсе, чем я занимаюсь. Он практически все знает обо мне! Есть некоторые причины, по которым он попросил меня это сделать, и я бы сотню раз это сделала.

Между ними повисла тишина. У Лиз всегда был спокойный темперамент. А Виктория была как петарда, которая при малейшем поводе могла взорваться.

― Хорошо, ― сказала Виктория, через пару минут.

Она не выглядела особо счастливой от этого.

― Что ты собираешься делать?

― Я не знаю, ― честно ответила Лиз.

Она должна была позвонить ему и поговорить с ним, пока он не узнал об этом другим способом. Ей, наверное, уже давно было пора сказать ему, что она ездила к Хайдену. После всего, кажется, она не могла найти в себе силы.

Лиз нащупала пальцами длинную цепочку с медальоном на своей шее и вздохнула. Она не снимая носила медальон, который ей дал Брейди. Она пыталась убедить себя, что он просто подходил ко всем ее нарядам…и это никак не было связано с ним…это просто красиво. Но она не могла врать самой себе, и она не могла забыть о том, что призналась Брейди в любви. Теперь, когда в голове немного прояснилось, она все больше и больше понимала, что он фактически ни разу не произносил этого ей…

― Я тоже не знаю. Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала, если ты не хочешь услышать правду? ― проворчала Виктория.

Лиз постаралась не обращать внимания на разочарование своей подруги. Подчеркнутый тон говорил о том, что Виктория хотела помочь. Ей нужно было смириться с этим.

― Я хочу, чтобы ты сказала мне, что все будет в порядке. Что я не совершила огромной ошибки. Что, в итоге, все наладится.

Она знала, что Виктория собиралась сказать. Это было написано у нее на лице: «Ты хочешь, чтобы я соврала».

Но она не сказала.

― Все наладится, Лиз…как-нибудь.

Услышать, как Виктория это произносит, только все усугубило.

― Я, ээ…пойду на пары, ― сказала Лиз, собирая все свои вещи, складывая газету, и засовывая обратно под руку. ― Позже поговорим.

― Пожалуйста, будь осторожна, ― с тревогой произнесла Виктория. ― Я не хочу, чтобы тебе причинили боль.

― Все будет в порядке. ― В порядке. Ага!

Лиз посмешила выбраться из Ямы подальше от любопытных глаз. Ей нужно было куда-нибудь, где было потише…куда-нибудь, где бы она могла побыть наедине перед началом занятий. Она знала, что ей будет сложно найти такое место прямо сейчас. Студенты бродили по всему кампусу, как муравьи, когда наступишь на муравейник.

Она хотела пойти в редакцию, но боялась встретить Хайдена и начать спорить на счет снимка. Он даже понятия не имел, что натворил, размещая его там. А она не могла увидеть его, не потребовав разъяснений, почему он опубликовал это фото на первой странице газеты без ее разрешения.

Будет лучше, если она вообще будет его избегать.

Лиз просто начала идти. Ей было лучше двигаться, чем стоять на месте и обдумывать все, что свалилось на ее плечи.

Секреты погубят ее. Теперь у нее еще больше секретов. Она не могла никому рассказать о Брейди. Она не могла рассказать Брейди о Хайдене. Она не могла рассказать Хайдену о своем гневе по поводу газеты. Все вместе, казалось, как будто это не просто слегка задело ее, а полностью раздавливало ее. Хуже всего было то, что…она чувствовала, как храня все свои секреты, она теряла часть себя.

Лиз нашла место на скамейке на одной из аллей в кампусе. Там было достаточно уединенно как для этого времени.

Она теребила ожерелье на своей шее, любуясь сочетанием амулетов выбранных для нее Брейди. Желтый драгоценный камень всегда привлекал ее внимание. Он символизировал окончание предвыборной кампании, но значило ли это, что они могли быть вместе? Ей не пришло в голову сразу спросить у него, а теперь она постоянно думала об этом. Если он победит, смогут ли они двигаться дальше?

Это казалось, таким маленьким шансом…таким маленьким лучиком надежды. Нереальным, крошечным лучиком надежды.

И она ненавидела это настолько сильно, насколько упивалась мыслью, что это могло что-то значить. Возможно, часть его…хотела, чтобы они были вместе.

Она отпустила медальон и потянулась за телефоном. Она знала, что ей нужно было сделать. Она не могла продолжать сидеть здесь и ждать, пока Брейди сам позвонит ей, потому что она знала, что это обязательно случится. Слишком долго она позволяла себе плыть по течению, и она не могла продолжать отсиживаться и наблюдать, чем все в итоге закончится. С Брейди будет нелегко, но так будет правильно, и к тому же, им нужно было многое обсудить.

― Офис сенатора Максвелла, ― прощебетала в трубку женщина.

― Алло, это Сэнди Кармайкл, соедините, пожалуйста, с сенатором, ― коротко ответила Лиз.

Пауза.

― Одну минутку, пожалуйста.

Лиз постаралась не закатить глаза. Секретарь знала, что это было вымышленное имя, и продолжала напоминать об этом Лиз, делая драматические паузы, после того, как она его произносила. Брейди нужно было подыскать нового секретаря.

― Сенатор Максвелл в данный момент не может ответить. Вы можете оставить сообщение, ― ответила секретарь, когда вернулась на линию.

На пару секунд Лиз замерла. Она не ожидала, что Брейди будет занят.

― Э-э…просто скажите, что я звонила, ― сказала Лиз.

― Я оставлю ему сообщение, ― сказала она, прежде чем повесить трубку.

Ну ладно!

Лиз не знала, что еще сделать. Ей оставалось только переживать весь день, пока он ей не перезвонит…если перезвонит.

Лиз поднялась со своего места и отправилась в аудиторию. В тот день она отсидела на трех лекциях, и к тому моменту, когда настало время уходить, она была еще больше встревожена, чем раньше.

Брейди до сих пор не позвонил. Это был знак. Но ей было наплевать.

Лиз пошла в редакцию на их первое собрание в этом семестре. Она знала, что им нужно было многое обсудить, но она была уверена, что она не сможет сосредоточиться.

Хайден встретил ее у дверей с улыбкой на лице, такой, которую она едва могла из себя выдавить в ответ. Но это пламя в его глазах, радость в его улыбке, и его поведение в целом при виде ее, заставили Лиз тоже улыбнуться.