В улыбке Рено можно было одновременно заметить иронию и удивление. Он испытывал явное удовлетворение от сознания того, что Ева с удовольствием ведет хозяйство.

– А как же быть с моими ботинками? – спросил Бич.

– Ева что-нибудь придумает. Она охраняет этот дом, как тигрица единственного детеныша.

– Ее можно понять… Сирота, она всегда мечтала о собственном доме.

Рено и Бич вымыли руки в умывальнике, который Рено соорудил за домом. Приготовленная для них вода была теплой и пахла сиренью.

Бич тут же вспомнил запах мяты, который у него ассоциировался с Шеннон, и установившийся ритуал, когда она протягивала ему полотенце и внимательно осматривала лицо, ища остатки пены.

«Перестань думать о бесподобных голубых глазах и неподражаемой улыбке этой женщины, – приказал себе Бич. – Делай то, что ты должен делать. Потолкуй с Рено. Добудь золото. И побыстрее убирайся вон».

Впрочем, Бич туг же усомнился в правильности этих мыслей.

– Вы что-то замешкались! – В дверях появилась улыбающаяся Ева. – Дайте же мне наконец обнять вас, да я поспешу к бисквитам, пока они не успели сгореть.

Улыбаясь, Рено вытер руки о чистое полотенце и раскрыл объятия. Ева шагнула в кольцо его рук и прижалась к мужу.

– Все в порядке? – шепнула она ему в самое ухо.

– Нам, во всяком случае, беспокоиться не о чем.

– Он почувствовал, что Ева с облегчением вздохнула.

– Я уже чую, что бисквиты горят, – вкрадчивым голосом произнес Бич.

Рено отпустил Еву, которая тут же повернулась к Бичу и протянула к нему руки.

– С бисквитами все в порядке, я горю желанием обнять самого любимого после мужа мужчину.

Бич нагнулся, сгреб ее огромными ручищами и притянул к себе.

Рено смотрел на них со снисходительной улыбкой. Он знал, что между его женой и братом сложились своеобразные и доверительные отношения, когда они оба рисковали жизнью, чтобы вызволить его, Рено, из завала в старинном испанском руднике.

Дружески похлопав Еву по спине, Бич опустил ее на пол.

– Проходите и садитесь за стол, – широко улыбаясь, распорядилась Ева. – Я слышу, как урчит у вас в желудках. Я накрою на стол, пока вы смените обувь. Если хочешь, можешь повесить свой кнут на одну из этих вешалок… А можешь с ним и обедать. Шляпы можно оставить здесь же.

Рено и Бич обменялись выразительными веселыми взглядами, увидев пару сандалий рядом с мокасинами Рено. Но ни у кого из них не было и в мыслях подшучивать над Евой за стремление внести элементы цивилизации в этот крохотный уголок Запада. Скорее всего мужчин даже радовал этот необременительный и трогательный ритуал, грело душу исходящее от этой золотоволосой женщины тепло. Это было именно то, что отличает родной дом от казенного.

Во время обеда Бич рассказал Рено и Еве, чем он занимался все то время, когда несколько месяцев назад они виделись в последний раз. Когда разговор зашел о долине Эго и Холлер-Крике, он упомянул о Калпепперах.

Даже не зная подробностей, Ева из скупого рассказа Бича поняла, что произошло в лавке Мэрфи. Еще до встречи с Рено она бывала в подобных местечках и знала тамошние нравы. Она могла представить, что за типы были эти Калпепперы.

Ева не могла понять лишь одного: почему вдова Молчаливого Джона осталась на ранчо Блэков, а не приехала с Бичом.

– А почему ты не взял с собой миссис Смит? – простодушно спросила она.

– Миссис Смит?

Ева встретилась с непонимающим взглядом Бича и пояснила:

– Женщину, которую ты привез из долины Эго на ранчо Блэков, – пояснила Ева, как это делают, когда что-то втолковывают отставшему в развитии ребенку. – Женщину, которую оскорбили Калпепперы… Женщину, которую ты защитил своим беспощадным кнутом.

– Ах, вот что… Ты имеешь в виду Шеннон.

– Господи, ну конечно же! – засмеялась Ева. – Или ты опять весь в мыслях о дальних странах?

К удивлению Евы, на скулах Бича выступили пунцовые пятна.

– Просто я не воспринимаю Шеннон как миссис Смит, – коротко ответил Бич.

Ева смежила веки, прикрыв глаза, в которых блеснула неожиданная догадка. У нее родилось желание взглянуть на Рено, узнать, что думает муж о Биче и женщине, которая то ли была, то ли не была вдовой и которую Бич не был намерен воспринимать как чью-то жену.

– Ясно, – пробормотала Ева. – Видимо, Шеннон очень устала от путешествия из долины Эго и не смогла приехать сюда?

– Я оставил ее у Вилли и Кэла. Я надеялся, что Шеннон понравится жить у них и помогать Вилли.

– Это было бы просто здорово! – восхитилась Ева. – Виллоу как раз собиралась нанять девушку для…

– Не в качестве наемной прислуги, – грубовато перебил ее Бич, – а чтобы она была ей чем-то вроде сестры или незамужней тетки.

Ева предпочла прокашляться, чтобы не объяснять Бичу ту очевидную истину, что вдова не может быть ничьей незамужней теткой. Она слишком хорошо знала Моранов, и холодный блеск в глазах Бича явился для нее вполне достаточным предостережением. Ясно, что Бич оказался между молотом и наковальней, и не может уже как прежде в любой момент сорваться с места и двинуться в путь.

А без этого он себя не мыслит.

Неугомонный вечный странник.

Половину сердца Ева тут же отдала Бичу с его страданиями, вторую половину – Шеннон, ибо у Евы возникли подозрения, что Шеннон полюбила человека, который не готов ее полюбить. До боли знакомая ситуация, в такой же была сама Ева. Но в конце концов Рено полюбил ее.

Будет ли финал столь благополучным и для Шеннон?

Она еще раз посмотрела на крупного, светловолосого мужчину с ясными, по-осеннему холодными глазами. Бич способен быть нежным и любящим, но помогай Бог тому, кто попытается его удержать, когда его позовет в дорогу дальний солнечный восход.

– Семейное окружение, комната, пансион и деньги на мелкие расходы, – пояснил Бич. – И главное – безопасность… В этом вся соль.

Искоса взглянув на Рено, Ева сделала вывод, что ее муж удивлен, чтобы не сказать озадачен, словами и поведением брата. Впрочем, на его лице можно было прочесть также искреннее желание помочь Бичу.

Бич поджал губы. В толковании Евы перспективы, нарисованные Бичом, выглядели малопривлекательными для кого угодно, тем более для молодой женщины, как Шеннон.

Возникла неловкая пауза.

– Если Шеннон хотя бы наполовину столь привлекательна, как ты ее обрисовал, – тщательно подбирая слова, прервала паузу Ева, – то тебе не придется слишком долго проявлять о ней заботу. Найдется добрый человек, который предоставит ей не только комнату, пансион и деньги на мелкие расходы.

Бич резко поднял голову. Он прищурил глаза, которые превратились в узенькие серые щелки.

– Он даст ей свое имя, подарит ей детей и построит для нее дом, – спокойно сказала Ева. – Ей не придется жить лишь на то, что дается из милости. У нее появится собственный дом, любимый муж и дети, которых она будет растить, от и найдет она себе безопасность и приют.

«Нет!»

Бич и не заметил, что это энергичное «нет» он произнес вслух, когда представил, что у Шеннон будет ребенок от другого мужчины. Он сжал угол стола с такой силой, что у него побелели суставы пальцев. Казалось бы, что ему за дело до Шеннон и другого мужчины?

И все же он не мог с этим смириться.

Ева вопросительно подняла брови.

– Ей не придется выходить за кого-то замуж и заводить детей, чтобы быть в безопасности, – упрямо сказал Бич. – Ей нужно лишь…

Он замолк.

– Я так понимаю, что она не намерена выходить замуж за тебя? – нейтральным тоном спросила Ева.

– Дело не в Шеннон, – выдавил Бич. – Дело во мне.

– Душа моя, – мягко сказал Рено. – Для Шеннон не в радость выйти замуж за Бича. С таким же успехом она могла бы обвенчаться с ветром.

– Она знает об этом? – спросила Ева.

– Знает, – однозначно ответил Бич. – Она сказала, что никогда не выйдет замуж за человека, который больше, чем ее, любит солнечные восходы в неведомых странах.

– Разумная женщина, – заметила Ева.

– Упрямая женщина! – огрызнулся Бич. – Она не желает покинуть высокогорье, а там жить одинокой женщине небезопасно.

– А почему она не хочет уйти оттуда?

– Потому что не желает есть чужой хлеб.

– Очень разумная женщина, – повторила Ева.

– Чертовски упрямая женщина! – рявкнул Бич. – Я не могу оставить ее на растерзание золотоискателям и прочим мерзавцам! И не могу оставаться при ней и ждать, когда она поумнеет!

– Понятно, – протянула Ева, и в этом слове прозвучали и сочувствие, и сомнение, и легкая ирония.

– Единственный выход – найти золото на этих злосчастных участках, купить ей дом в Денвере или где-нибудь еще, чтобы я знал, что она будет в безопасности.

– И, конечно, не замужем? – саркастически предположила Ева.

Ответом ей, как она и ожидала, был гневный блеск его глаз.

– Бич, ради Бога, объясни! Если ты не хочешь жениться на Шеннон, то почему тебя так волнует предположение, что какой-нибудь другой мужчина…

Она почувствовала, что Рено наступил ей под столом на ногу, и оборвала фразу.

– Бич понимает, что ведет себя неразумно, – вступил в разговор Рено. – Поэтому он так и раздражается. Если он хочет подраться, я к его услугам.

– О мужчины! – пробормотала себе под нос Ева.

Вздохнув, решила попробовать зайти с другой стороны.

– Почему бы тебе не поделиться с ней золотом из испанского рудника? – спросила Ева. – Ведь ты едва прикоснулся к нему.

– А ты бы на ее месте приняла его? – опережая Бича, обратился к Еве Рено.

– Нет. Но я любила человека, который был без ума от золота.

– Она вовсе меня не любит! – запальчиво перебил его Бич.

– Это она сама говорит? – поинтересовалась Ева. – Или ты надеешься, что это так?

– Она не видела в жизни никого, кроме престарелого охотника со зловещей репутацией, неотесанной отшельницы по имени Чероки, да еще нескольких хамоватых золотоискателей, поведение которых мало чем отличается от поведения самцов-оленей во время течки, – аргументировал свою мысль Бич. – Конечно, при таком окружении первый же мужчина, который обращается с ней как обыкновенный порядочный человек, кажется ей каким-то особенным.