Элизабет Лоуэлл - Только любовь

«И очевидно, мне пора начинать сближение с моим красивым и почти прирученным мустангом».

На следующее утро Шеннон проснулась вовсе не отзвуков флейты Бича, приветствующей восход солнца, а от стука топора: неподалеку кто-то колол дрова. Она не слыхала подобных звуков уже несколько лет.

Шеннон тотчас же посмотрела на Красавчика. Пес лежал, положив голову на массивные лапы, уши его были направлены в сторону, откуда слышались удары топора. Пасть его был слегка оскалена, но издаваемый звук походил скорее на ворчание, чем на рычание.

Шеннон быстро вскочила с постели и подбежала к окну. Оба окна ее хижины не были застеклены. Они были закрыты ставнями, в которых имелись отверстия для ружья, заткнутые каменными затычками. Но несмотря на затычки, через отверстия в комнату проникал холодный воздух.

Шеннон приоткрыла ставни и выглянула.

Бич находился метрах в пятнадцати. Несмотря на холодное пасмурное утро, он снял с себя теплую куртку, оставшись в ярко-красной рубашке, которая плотно облегала его могучий торс.

Он стоял, расставив ноги. Подняв тяжелый колун, он резко опустил его на круглое еловое полено, которое тут же раскололось надвое. Бич нагнулся, поставил одну из половинок на попа, снова занес колун – и полено с треском разлетелось от его удара.

Грация и сила движений Бича породили у Шеннон чувство, близкое к восхищению. Она довольно долго наблюдала за тем, как Бич играючи действовал колуном, демонстрируя силу, расчет и точность.

Несколько шальных мокрых снежинок, опустившись на лицо Шеннон, вывели ее из оцепенения. Сдерживая дрожь, она отступила в глубь комнаты и осторожно прикрыла ставни.

Но и закрыв ставни, она словно видела Бича, вспоминала легкость и грацию его движений и, казалось, ощущала тепло, которое исходило от его тела.

Как пьяная, Шеннон приступила к выполнению обычных утренних обязанностей. Поскольку теперь ей не надо было тратить массу времени на поиски сушняка и валежника в лесу, Шеннон решила приготовить горячий завтрак.

Тихонько напевая одну из мелодий, которые Бич играл на флейте, хотя и не отдавая себе в этом отчета, Шеннон помешала в печке угли и развела огонь. Подбросив дров, она принесла ведро воды из горячего источника, радостно предвкушая аппетитный завтрак.

Среди подарков Бича был кофе в зернах. Уже два года Шеннон не молола кофе, однако она не забыла, как это делается.

Вскоре хижину наполнили запахи бисквитов, бекона, кофе, треск сухих ароматных дров. Шеннон налила кофе из видавшего виды чайника в поцарапанную алюминиевую кружку, вышла из хижины и направилась к мужчине, присутствие которого ее больше не пугало.

Когда Бич наклонился, чтобы поставить на попа очередное полено, он увидел в нескольких футах Шеннон. На ее блестящие каштановые волосы падали мокрые снежинки. В руке она держала кружку с дымящимся кофе.

Она протягивала кружку ему.

Бич взял кофе, стараясь не коснуться руки Шеннон, хотя и был в кожаной рукавице. Он не хотел сразу же спугнуть этого робкого мустанга.

Не сейчас.

Не в тот момент, когда она уже близка к тому, чтобы взять еду с его руки.

– Благодарю вас, – грудным голосом сказал Бич.

– Шеннон задержала дыхание:

– Добро пожаловать, Бич.

Голос у нее был такой же мелодичный и бархатный, каким и запомнился Бичу. Этакая смесь дымки и меда. Услышать, как ее губы произносили его имя, было равносильно тому, как если бы его лизнуло нежное пламя.

А смотреть на Шеннон было все равно что вдыхать огонь.

На фоне бесцветного мглистого неба ее глаза сияли, словно два сапфира. Шелковистые каштановые волосы выбивались из кос, обрамляя щеки и рассыпаясь по нежной шее.

До Бича долетело легкое дыхание Шеннон, и он жадно, глубоко вдохнул воздух, чтобы хоть таким образом соприкоснуться с ней.

На щеках Шеннон появился румянец, который вряд ли можно было приписать прохладному воздуху. Не сразу Бич понял, что она не спускает с него глаз. Он поднес кружку к губам, в душе кляня себя за то, что ведет себя как мальчишка, который никогда не видел хорошенькой девчонки.

– Осторожно! – воскликнула Шеннон, боясь, что он может обжечься.

Бич замер, но не потому, что среагировал на предупреждение. Пальцы Шеннон соскользнули с рукавицы и коснулись его обнаженного запястья. Они были удивительно теплыми и нежными и пахли мятой. Как и ее дыхание.

Бич подумал, что Шеннон ради него пожевала мяты, чтобы приятно пахнуть, и ему вдруг захотелось притянуть ее к себе и продемонстрировать, насколько нравится ему вкус мяты.

Но он не сделал этого. Он уже многого добился и не резон было отпугивать этого боязливого очаровательного мустанга.

– Кофе страшно горячий, – пояснила Шеннон.

Бич улыбнулся, обнажив такие же чистые и белые зубы, как и у Шеннон.

– Ничего не может быть лучше, – медленно произнес он. – Горячий… дымящийся… сладкий.

Улыбка Шеннон была естественной и немного растерянной. Сердце гулко колотилось в ее груди. Казалось, Бич излучал жар, словно большая печка, только этот жар был приятный, и она не боялась в нем сгореть.

– Сожалею, – проговорила Шеннон, – но я не догадалась положить сахар в кофе.

– И нет необходимости. Я люблю без сахара.

– Но ведь вы только что сказали, что нет ничего лучше, чем горячий, дымящийся и сладкий кофе.

– Разве?

Шеннон кивнула.

Бич еле заметно улыбнулся:

– Должно быть, я думал о чем-то другом.

Он сделал глоток из металлической кружки и закрыл глаза, смакуя вкус душистого горячего напитка.

– Это просто замечательно! Честное слово, замечательно! – восхищенно произнес Бич. – И никакой кофе не будет слаще того, который принесли мне вы.

Щеки Шеннон вспыхнули, но прежде чем смущенно отвернуться, она улыбнулась.

– Скоро будет готов завтрак, – сказала она, глядя в сторону хижины. – Я оставлю у двери теплую воду, чтобы вы смогли умыться.

– Я поем здесь.

Шеннон резко повернулась к нему, в ее глазах отразилось удивление. Она отвела прядь выбившихся волос назад и серьезно сказала:

– Зачем же есть на холоде? Возможно, я бедна как церковная мышь, но двумя стульями и столом располагаю.

– Дело не в этом… Я не хочу, чтобы вы нервничали из-за того, что я войду в ваш дом.

Взгляд Шеннон упал на кнут, который лежал в свернутом виде на бревне в пределах досягаемости его руки.

– Моя хижина не такая большая, как лавка Мэрфи. Если вы будете внутри, от вашего кнута будет мало проку… Красавчик гораздо проворней.

Бич опустил глаза на кружку с кофе, не желая, чтобы Шеннон заметила веселые искорки в его глазах. Драться можно не только с помощью кнута. Во время своих странствий по восточным странам он этому научился. Что касается Красавчика, то пес был достаточно быстрым и крупным, чтобы расправиться с неосторожным человеком.

Но было бы глупо все это объяснять Шеннон. Бич не хотел волновать ее. Он предпочитал видеть улыбку на ее лице, а не суровые складки, которые появлялись, когда Шеннон пыталась выполнить работу, требующую мужской силы.

– В таком случае сочту за честь позавтракать вместе с вами, – сказал Бич. – Кликните меня, когда завтрак будет готов.

Он сделал большой глоток кофе, отставил кружку и взялся за колун.

– Непременно, – ответила Шеннон.

Она немного помешкала, надеясь снова встретиться со взглядом необыкновенно живых глаз Бича. Интересно, каково себя чувствовать таким умелым, уверенным и сильным?

Внезапно Шеннон поймала себя на том, что откровенно разглядывает Бича, словно никогда раньше не видела мужчины. Щеки ее снова вспыхнули, и, резко повернувшись, она заторопилась к хижине.

Бич расколол еще четыре полена, прежде чем позволил себе оглянуться через плечо.

Шеннон не было видно.

Бич сделал долгий, со свистом, выдох. Он почувствовал ломоту во всем теле, от головы до ног, осознав, что ей было приятно смотреть на него.

Но ему нужно проявить выдержку. Чем ближе Бич подходил к Шеннон, тем лучше понимал, что она не была похожа на тех вдовушек, с которыми ему доводилось иногда общаться и проводить вместе несколько дней или недель. Глядя на него, она краснела. Взглянув, она тут же отводила глаза. И это не было флиртом. Флиртовать она умела не лучше, чем выслеживать оленя.

«Молчаливый Джон не слишком стремился к тому, чтобы она почувствовала в себе женщину, – размышлял Бич, всаживая колун в крупное полено. – Шеннон похожа скорее на взволнованную, только что от венца невесту, чем на вдовушку, которая уже тысячу раз имела дело с мужчиной.

Черт возьми! Насколько наивной может быть она, когда ей придется оказаться наедине с мужчиной?»

Эта мысль очень разволновала Бича.

Перехватив ручку колуна, он опустил его на полено с такой силой, что половинки разлетелись далеко в разные стороны.

Негромко чертыхнувшись, Бич поставил одну из половинок на колоду.

– Завтрак готов и ждет вас! – крикнула Шеннон в окно.

Колун не попал по полену.

– Дьявольщина! – пробормотал он. – Так не пойдет.

Он поднял колун над головой и затем опустил его, на сей раз не вкладывая такой силы, как раньше. Полено легко раскололось, при этом обе половинки легли рядом с колодой.

«Это должно стать мне уроком, – не без сарказма подумал Бич. – Что бы ни было – полено или женщина, – точный расчет всегда возьмет верх над грубой силой».

Он расколол еще полено, затем отложил колун, снял кожаные рукавицы и затолкал в задний карман брюк. По давней привычке поднял кнут и положил его на плечо.

Мокрый снег кружил в воздухе, падал ему на лицо и одежду, пока он шел к хижине, а затем, когда Бич снял шляпу, чтобы умыться, и на волосы. Он наклонился над тазом и понюхал пар, идущий от воды. Хотя пахло не лавандой, как у Виллоу, а мятой, тем не менее запах пробудил в нем воспоминания.

Баня у Виллоу. Теплая, благодаря воде из горячего источника, которая подавалась по водопроводу, сооруженному Вулфом и Рено. Серы в воде почти не было, но было полно других полезных веществ.