Ботолф нехотя последовал за Мэтью. Они вышли за стены замка и подошли ко рву, окружавшему Регенфорд. Трое мужчин стояли возле предмета, завернутого в одеяло. Все еще держа локон и кольцо Саксан в руке, Ботолф дал знак поднять одеяло и увидел труп молодой женщины.

– Это Мери, кухарка, милорд, – объяснил Мэтью. – Она исчезла почти три дня назад. Мы думали, что она убежала с мужчиной. Стефен, – он кивнул в сторону самого молодого из трех мужчин, – искал торф для растопки и нашел бедную Мери в этой яме.

– Ты думаешь, это она снабжала информацией Сэсила?

– Боюсь, что да. Одна из кухарок начала подозревать ее. Но уже поздно помочь ее светлости леди Саксан.

– И слишком поздно, чтобы помочь бедной одураченной Мери. За свою преданность она осталась с перерезанным горлом. Совершенно ясно, Сэсил хотел быть уверенным в том, что мы никогда не обнаружим предательства Мери. Он, должно быть, торопился, потому и закопал ее так небрежно. – Ботолф усмехнулся. – Боялся, как бы мы не узнали, что он опять находится поблизости. Он и теперь поблизости, в Коллинбернской башне, всего полдня езды отсюда.

– Трудно найти человека, знающего здесь каждый уголок, – покачал головой Мэтью, дав знак мужчинам унести тело Мери. – Я только жалею, что мы не нашли предательницу раньше. Это послужило бы уроком.

– Достаточным уроком, чтобы я не отпустил Саксан. – Ботолф взглянул на дорогу, услышав топот копыт. – Что-то сегодня слишком много неприятных сюрпризов, – пробормотал он, узнав во всадниках братьев Саксан.

– Почему неприятных? – возразил Весли.

Они могут помочь нам спасти Саксан.

– Потому что я должен сказать им, что одна из сестер захвачена нашим смертельным врагом, а другая удерживается скоттами. – Ботолф вздохнул и направился к замку. – И я должен уговаривать их подождать и ничего пока не предпринимать. Нелегко будет убедить их, что это лучший способ помочь Саксан.

– Похоже, прибыли мои братья, – сказала Тильда, глядя на Регенфорд с седла лошади, на которой она сидела перед Бреттоном. – По-моему, это Хантер идет к замку от конюшен.

– Теперь может быть труднее, – пробормотал Бреттон.

– Труднее сказать мужу, что вы отдали его беременную жену убийце?

– Я вижу, ночь, проведенная на холодной земле, не смягчила твой нрав.

– Когда вы решили поехать ночью, я подумала, что мы отправимся прямо сюда. Не понимаю, почему вы остановились лагерем на полпути.

– Я не хотел оставаться там, где меня может разыскать Сэсил, – объяснил Бреттон, пуская лошадь шагом. – Один из псов Сэсила приезжал сюда накануне, так что граф знает, какая опасность угрожает его жене, и, быть может, обратит внимание на то, что я собираюсь ему сказать.

– Или захочет убить вас.

– Возможно, потому-то ты будешь моим щитом, пока мы не придем с ним к соглашению.

– Вы будете прятаться за моей юбкой?

– Да, если это поможет сдержать гнев сеньора и он выслушает меня. Тогда мы спасем твою сестру.

– Вы намекаете, что можете помочь, но не говорите как.

– Скоро узнаешь. А сейчас молчи. Тебе лучше подумать, как не дать своим родственникам убить меня, прежде чем я смогу предложить им помощь.

Ботолф потягивал из кружки эль и наблюдал за остальными. Они собрались в большом зале, чтобы перекусить перед дорогой в Коллинбернскую башню, но ни у кого не было аппетита. Прошлая ночь казалась графу самой длинной в его жизни. Каждый раз, когда он закрывал глаза, его преследовало кошмарное зрелище Саксан, мучившейся в руках Сэсила. Он вообще не спал, но после многих часов размышлений плана освобождения жены от мертвой хватки своего брата-убийцы все еще не было.

Мрачные лица братьев Саксан ясно говорили, что они тоже не могли думать ни о чем другом. Когда они узнали о несчастье, случившемся с сестрами, Ботолфу стоило большого труда удержать их в замке. Было уже совсем темно, когда Тодды достаточно успокоились, чтобы внимать здравому смыслу. Сообщение о том, что граф мог приблизиться к башне только с тремя рыцарями, помогло их убедить. Братья не хотели ждать, но еще больше не хотели оставаться за воротами.

– Вы не поверите, кто только что прибыл в Регенфорд, – объявил Хантер, входя в большой зал.

Когда за ним вошел высокий темноволосый человек, прижимавший к себе Тильду, за которым следовали трое дюжих вооруженных людей, Ботолф и все остальные вскочили на ноги, сразу поняв, что это те самые шотландцы, которые работали на Сэсила. Ботолф был поражен, что они осмелились требовать выкуп за одну сестру, в то время как вторую своими руками отдали убийце.

– Мне следует зарубить тебя на месте, – прошипел Ботолф, вытаскивая меч.

– Вам придется сначала загубить девушку, – парировал Бреттон.

– Значит, ты будешь трусливо прятаться за юбками девушки, чтобы спасти свою проклятую шкуру?

– Нет, хочу только сохранить голову на плечах до тех пор, пока жажда крови перестанет застилать вам глаза и вы будете готовы выслушать то, что я собираюсь сказать.

– Скажи, какой ты хочешь выкуп, и убирайся.

– Выкуп за девушку и шестерых ваших людей тот, что вы позволите мне помочь вам покончить с этим бастардом Сэсилом.

– Все мои люди живы? – спросил Ботолф, чье удивление пересилило ярость.

– Да, хотя один тяжело ранен, но пока не умер, так что еще есть надежда.

– Я не ошибаюсь, ты один из тех, кто отдал мою жену Сэсилу?

Бреттон пожал плечами:

– Сэсил захватил троих детей моего покойного брата. – Он отпустил Тильду, и мужчины медленно спрятали мечи в ножны. – Ваша жена служила выкупом за них. Сэсил не хотел в обмен ничего иного, даже моей жизни. Поэтому я сделал за него эту подлую работу.

– Ты хочешь заверить меня, что не знал о его намерении убить мою жену?

– Нет, я догадывался. Он дал мне это ясно понять.

Ботолф медленно убрал меч и сел, остальные последовали его примеру.

– Ты не мог прийти сюда только затем, чтобы объясниться. Ни один скотт не станет беспокоиться о том, что о нем подумает англичанин. И не верь ни один Грейм – а если я верно догадался по твоему символу и пледу, ты из Греймов.

– Сэр Бгеттон Ггейм, милорд. – Он слегка поклонился.

– Я все еще не совсем понимаю, зачем ты здесь. Обычно не принято привозить пленных с собой, когда вопрос идет о выкупе.

– Я сказал, что не прошу за них выкуп. Но я хочу помочь вам вернуть вашу жену и убить этого предателя.

– Вы не сумели вернуть своих детей, не отдав Сэсилу мою жену, каким же образом вы сумеете помочь мне? Я не могу подъехать к Коллинбернским воротам с целой армией. Тогда Сэсил не колеблясь убьет Саксан.

– Я знаю, как пройти в башню незамеченными, – заявил Бреттон.

– Тогда почему вы не спасли детей, вместо того чтобы торговать моей женой?

– Потому что мне это рассказали дети. Долгое время Ботолф смотрел на шотландца, не зная, доверять ли ему, но понимая, что у него нет выбора. Если с появлением Бреттона представился малейший шанс, он должен воспользоваться им. Все выглядело логично: сэр Грейм сожалеет о том, что ему пришлось сделать по принуждению Сэсила, и теперь старается исправить причиненное им зло.

– Сэр, – обратился Ботолф к Грейму, еще не вполне доверяя ему, но желая послушать, что тот скажет. – У меня мало времени, так что вам надо поскорее убедить меня. Я должен быть в Коллинберне до захода солнца.

– Начну с того, что вы не должны попасть в Коллинберн раньше, чем зайдет солнце, – сказал Бреттон, усаживаясь напротив Тильды и ее братьев и наливая себе вина.

– Я не могу тянуть время. Это может стоить Саксан жизни, – возразил Ботолф.

– А я не могу проникнуть в башню средь бела дня.

– Откуда я знаю, что это не очередной трюк Сэсила?

– Ниоткуда, и я никак не могу заставить вас поверить мне. Но подумайте: у вас нет выхода, кроме как идти к Сэсилу и погибнуть вместе с вашей женушкой и ребенком. Даже если я обманываю вас, разве вам может быть хуже?

– Не может. Рассказывай о своем плане.

Саксан поплотнее укуталась в плащ, чтобы согреться в холодной сырости Коллинберна, и наблюдала за Сэсилом, вышагивающим по большому залу. В ожидании прибытия Ботолфа он выпустил ее из комнаты, но в присутствии охранников, стоящих по обеим сторонам ее стула, у нее не было возможности убежать. Она неотступно думала о том, что скорее всего не сможет защититься, когда Сэсил нанесет ей последний удар. И Ботолф тоже не сможет. Если им суждено умереть, то уж лучше встретить смерть как воинам, с мечом в руке, а не как животным, которых закалывают на жаркое.

Она выглянула из узкой бойницы и удивилась, что уже стемнело. Если Ботолф собирается прийти, ему стоило бы появиться в тот момент, когда солнце скрылось за горизонтом. С одной стороны, Саксан хотела, чтобы любовь мужа оказалась достаточно сильной для того, чтобы он пожертвовал ради нее своей жизнью, но, с другой стороны, надеялась, что муж разгадает замысел Сэсила и останется дома, не присоединившись к ней и ребенку в смерти. Это бы ничего не дало, кроме удовлетворения его чувства чести и долга, да и кровожадности Сэсила. Ей совсем не хотелось умирать, но думала Саксан о Ботолфе.

– Возможно, я переоценил его благородство, – сказал Сэсил, останавливаясь перед ней. Он грубо схватил ее за подбородок и заставил взглянуть в глаза. – Ты хорошенькая, но, видимо, недостаточно для того, чтобы внушить любовь.

– Любовь? – Саксан засмеялась и произнесла слова, которые причинили боль ей самой: – Ботолф не любит меня.

– Мой брат способен на сильные чувства.

– Конечно, но после того как ты кобелился с его женой Элис, он решил держать в узде такие размягчающие чувства, как любовь и нежность. Это, наверное, не входило в твои планы?

– Ты просто не смогла заставить мужа полюбить себя и теперь ищешь объяснений, чтобы успокоить свое уязвленное самолюбие.

Эти слова сильно задели Саксан. Она знала, что это неправда, но постаралась не подавать виду. Если Сэсил подумает, что может воздействовать на нее словами, ее последние часы станут еще более мучительными.