– Кузина?

Саксан обернулась и увидела трех Джагеров и братьев Хелдонов.

– Вы хотите поговорить со мной?

– Если милорд разрешит, – начал Эддис, старший из Джагеров, поклонившись Ботолфу, – мы бы хотели узнать, не прогуляешься ли ты с нами, до того как пойдешь спать? Мы давно не виделись и не разговаривали друг с другом.

– Можно, милорд? – обратилась девушка к графу, не скрывая желания получить разрешение.

– Конечно, – неохотно согласился Ботолф. – Возможно, я присоединюсь к вам попозже.

– Мы будем очень рады, – крикнула она, вскакивая со своего места и исчезая.

— Они не хотели вас обидеть, милорд, – проговорил сэр Эдрик, пододвигаясь к Ботолфу.

– Я не обиделся. Когда допью вино, тоже выйду прогуляться. Хочу им показать, что меня не так-то легко отвлечь.

– Отвлечь от чего, милорд? – вежливо поинтересовался Эдрик.

Ботолф только улыбнулся и повернулся к матери, заметив, какого труда стоило той отвести взгляд от его соседа. Что же все-таки произошло между ними в трактире? Но если мать или Эдрик ему не расскажут, он никогда не узнает. Его мать отнюдь не легкомысленная, ветреная женщина, и все же она поцеловала мужчину, а теперь его избегает. Это озадачивало Ботолфа. Заметив печаль в глазах леди Мери, он почти пожалел, что приказал Саксан не вмешиваться.

– Какая чудная ночь! – восторженно вздохнула Саксан, глядя на полную луну и яркие звезды.

– Луна такая яркая, что можно играть в кости при ее свете, – засмеялся Эддис.

– Это правда, Эддис, – ответила она, зная его страсть к этой игре.

– Можно проверить, – предложил Каин, младший из Джагеров. – Все, что нам нужно, – это ровное место.

– Насколько я помню, за углом есть отличное местечко, – подхватил Кеяелм. – Метнем разок-другой, чтобы проверить.

Черед несколько минут Саксан стояла на коленях и вместе с пятью кузенами играла в кости. Ее мало заботило, что это неподходящее занятие для леди. Кроме братьев, никого не было, и ее никто не увидит.

Ботолф встал, собираясь отправиться на поиски Саксан. Эдрик поднялся тоже.

– Если милорд позволит, я бы хотел пойти с вами.

– Конечно, – кивнул Ботолф, выходя из зала. – Почти все ваши родственники на улице.

– Далеко не все, милорд, – пробурчал Эдрик. – У нас очень большая семья.

– И Тодды во главе рода.

– Это так, хотя мало у кого из нас высокие титулы. Общепризнанно, что Тодды – ствол разветвленного дерева.

Ботолф грустно покачал головой:

– Ваша семья кажется сильным, развесистым дубом, в то время как моя – всего лишь тонкое деревце.

– Были годы, когда и нас было мало. Раньше наш род увеличивался медленно, и это внушало тревогу. Ни один человек не хочет; чтобы его род угас. Жаль, когда из него исчезает какая-нибудь фамилия. Тяжело оглядеться и увидеть, что людей одной с тобой крови становится все меньше и меньше, что стирается твой след и след твоих детей.

– Когда в семье мало детей, такой конец неизбежен, – мрачно сказал Ботолф, думая о собственной вырождающейся семье, и добавил: – У моих братьев и сестер по одному-два ребенка. К счастью, незаконнорожденных мало. Похоже на то, что род Лавингтонов исчезает. Еще мой отец отмечал это. – Он пожал плечами. – Может быть, Богу угодно, чтобы наш род оборвался. – Милорд, то, что я сейчас скажу, имеет единственной целью вселить в вас новую надежду, И спасти семью, члены которой всегда были добры к нашему роду.

– Вы клоните к тому, что мне нужно выбрать себе жену?

– Именно так, милорд.

– Говорите откровенно, сэр Эдрик. Я знаю, что вы человек прямой.

– Мне кажется, что у мужчин вашего рода большие проблемы с выбором невесты. Когда человек обладает высокими титулами и знатным происхождением, он больше склонен руководствоваться соображениями выгодного политического союза, возможностью приумножения земельных владений и состояния. Это все, на что он обращает внимание. – Проходя с Ботолфом через внутренний дворик, Эдрик рассеянно кивнул одному из воинов. – Для вас важно происхождение, чтобы обеспечить чистоту крови. Часто браки заключаются внутри клана. У вас так случалось?

– Моя мать приходится двоюродной сестрой отцу, а покойная жена мне кузина. – Ботолф нахмурился, стараясь вспомнить других лавингтонских невест. – Вы считаете, что родственникам не следует заключать браки? Я знаю, что церковь такие браки не одобряет, но они до сих пор случаются.

– Нет, я так не считаю, но если чей-то род идет на убыль, если детей становится все меньше, правильно ли выбирать невесту обычным способом? Если ищут богатство, земли и знатность, почему бы не поискать плодовитости? Стоит ли брать невесту из семьи, где она единственный ребенок у родителей, тоже чьих-то единственных детей? Конечно, такая жена может родить много здоровых детей, но мы все несем на себе клеимо наших отцов, и этого нельзя забывать. Мы женимся, чтобы произвести наследников. Это наш долг. Тогда почему мы часто не обращаем внимания на признаки, которые свидетельствуют, что семья данной женщины не преуспела в этом деле?

– В вашем клане именно так заключают брак?

– Стараемся. – Эдрик улыбнулся. – Увы, сердце часто оказывается сильнее разума. Моя жена происходила из вырождающегося рода. Она подарила мне двух сыновей, а если бы она не умерла, их было бы больше. Но я был рад и этому. Я очень ее любил.

– Мне кажется чересчур прозаичным жениться на женщине только для того, чтобы та каждый год рожала детей.

– Я этого не предлагаю, это лишает женщину здоровья и красоты. Да, я знаю, Бог велит производить потомство, но что бы ни говорили священники, я не могу поверить, будто Он хочет, чтобы мы убивали наших женщин, следуя Его заповеди. Женщина способна рожать в течение многих лет. Она должна отдохнуть и восстановить силы после рождения каждого ребенка, но все равно в состоянии принести мужу большое потомство. Она может иметь троих детей или двадцать. Это решать ей самой.

– Самой? Разве не муж должен принимать решение?

– Кто лучше знает возможности женщины, чем она сама?

Глаза Ботолфа расширились, когда до него дошел глубокий смысл этих слов.

– Конечно. И какой прок в том, что женщина становится слабой, рожает ослабленных детей, которые не доживут и до года?

– Ваш род угасает, милорд. Ваша мать видит это и беспокоится. Я не стану вам льстить, утверждая, что меня это тоже беспокоит только из любви к вам. Лавингтоны всегда были хорошими сеньорами. Мы не хотим перемен, которые могут привести к худшему. Все, что я предлагаю, – это взглянуть на семью вашей будущей невесты. Вынуждены ли они возлагать все надежды на единственного ребенка, потому что других детей у них нет? Смерть поджидает нас на каждом углу и угрожает отнять жизнь у наших детей до того, как они обзаведутся семьей. Большая семья не только большая радость, но и гарантия того, что род не исчезнет. Возможно, все, что нужно вашей семье, чтобы остановить ее медленное умирание, – это влить в нее свежую кровь. Новую, свежую кровь.

– Плодоносную кровь, – пробормотал Ботолф. – Мудрые слова, сэр Эдрик. Вполне благоразумно исследовать историю воспроизведения потомства в семье невесты. Клянусь бородой святого Иосифа, это они, – прошептал он, повернув за угол и наткнувшись на Саксан и ее кузенов.

Ботолфа потряс вид Саксан, стоящей на коленях и захваченной азартной игрой в кости с пятью молодыми людьми. Но потрясение быстро сменилось любопытством, когда шесть пар глаз посмотрели в его сторону с одинаковым выражением испуга. Ботолф взял Саксан под мышки и помог ей подняться.

– Кто выиграл? – спросил Ботолф, пока она поспешно одергивала юбки.

– Она, – ответил Эддис с тяжелым вздохом. – Напрасно я надеялся вернуть то, что проиграл ей в прошлый раз. Ей, как всегда, везет. Хорошо еще, что у нас низкие ставки, а то бы мне пришлось ходить в лохмотьях.

– Довольно стонать, Эддис, – перебила Саксан. – Где мой выигрыш? Может быть, тебе помочь его собрать?

– Хвастунья, – буркнул Кенелм, вместе с братьями подбирая разбросанные по земле монеты и протягивая сестре. – Ну ничего, горечь проигрыша восполняется тем, что мы знаем, как ты потратишь выигрыш.

– Шли бы вы куда-нибудь, – проворковала Саксан, глядя на своего разговорчивого брата.

Эдрик разразился смехом, когда все пятеро молодых людей поспешили ретироваться, причем не самым достойным образом.

– Дитя, если бы ты могла так расправиться с шотландцами, наше оружие бы скоро заржавело.

– Да ну, ерунда. – Саксан не могла взглянуть на Ботолфа и потому сосредоточилась на запихивании монет в карманы. – Вы пришли, чтобы проводить меня в замок?

– Я пришел, чтобы попросить вас сопровождать меня на прогулке по саду моей матери.

Граф взял ее под руку и повел по чисто выметенной дорожке. Его рассердило, когда Эдрик догнал их и пошел рядом. Ботолф понимал, что наблюдения не избежать, и внутренне противился этому. У него не было никаких непристойных намерений, однако ему хотелось остаться с Саксан наедине. Ботолф чувствовал, что так сможет лучше узнать девушку.

– Дядя! – закричал Орик Джагер, подбегая к ним и дергая Эдрика за рукав. – Я думаю, тебе лучше пойти со мной.

– В чем дело? – нахмурился Эдрик, но Орик начал тащить его за собой.

– Кенелм дубасит Эддиса. – Орик взглянул на Ботолфа. – Вы позволите нам уйти, милорд?

– Ну конечно, – поспешно ответил Ботолф, встречая хмурый взгляд Эдрика широкой ухмылкой.

– Я вернусь через минуту, – твердо заверил Эдрик, устремляясь за племянником.

– Не торопитесь! – крикнул Ботолф, удерживая Саксан, сделавшую попытку следовать за ними. – А ты куда собралась?

– Посмотреть на драку, – ответила она.

– Я начинаю думать, что ты смотришь их слишком часто. Пропусти эту и пойдем со мной.

– Как хотите. – Девушка покорно пошла рядом. – Вы правы. Эддис и Кенелм часто дерутся.

Видите ли, Эддис умный и часто теряет терпение с Кенелмом, который умом не блещет. Мне кажется, что Кенелму надо научиться больше думать, а Эддису – контролировать свой гнев. Ваша мать сама делала планировку этого сада?