Он вздохнул. Он получит чек от Марка Бакнера и постарается обо всем забыть.

Угрозы Бакнера его не беспокоили. Он слишком хорошо защищен, чтобы ему могли повредить журнальные публикации. Пусть этот козел хоть из кожи вон лезет. Пассаро давно уже понял, что люди любят читать и смотреть фильмы о преступниках. Они это жадно проглатывают, а затем почти сразу же забывают. Чтобы собрать против него сколько-нибудь серьезные факты, Бакнеру придется нанять целую армию детективов, потратив на это кругленькую сумму. Но даже если так – что он будет с этими фактами делать?

Немного расслабившись, Пассаро горько улыбнулся. Одна мысль все же не давала ему покоя – он серьезно недооценил как Алекса Лаваля, так и Марка Бакнера.

Наверно, он стареет. Возможно, настало время поумерить аппетит. Черт побери, у него уже сейчас столько денег, сколько он никогда не сможет потратить! Может быть, и в самом деле пора успокоиться?

Он взял стакан и обнаружил, что тот пуст. Бутылка также оказалась пустой. Грохнув по столу кулаком, он крикнул:

– Луиджи!

Когда официант вбежал в комнату, Пассаро заревел:

– Еще бутылку «Даго ред»! И где мой обед? Неси обед, задница!


Когда Марк влетел в свой кабинет, он все еще кипел негодованием.

Но, оказавшись за своим столом, постепенно начал успокаиваться и вскоре вновь обрел способность рассуждать. Многое теперь стало ему понятно.

Алекс оказался препятствием на пути Пассаро. Следовательно, Алекс должен был уйти, и Пассаро его убил. Как это было сделано, Марк не имел ни малейшего представления и сильно сомневался, что, даже если в этом деле появятся какие-либо конкретные факты, можно будет указать пальцем на убийцу. На место встал и следующий фрагмент головоломки. Алекс обо всем рассказал Пегги. Сообразительная Пегги после смерти Алекса быстро сумела догадаться, в чем тут дело. Действуя под влиянием эмоций, как это у нее бывало, Пегги опрометчиво сообщила Пассаро о своих подозрениях. Тогда Пассаро убил и ее.

У Марка не было никаких доказательств, но теперь он был уверен, что именно так все и произошло.

Он застонал. Он сам все это вызвал, связавшись с Домом Пассаро. Марк сознавал, что в смерти Алекса и Пегги есть и его вина, и знал, что это чувство вины будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.

Зажужжал селектор. Он нажал кнопку:

– Да, Нэн?

– Вас хочет видеть этот полицейский лейтенант, Бэндауэр.

В сердце закрались неприятные предчувствия, но он все же сказал:

– Впустите его, Нэн.

В тот самый момент, когда Марк увидел Бэндауэра, он понял, что на этот раз предчувствия его обманули. В поведении лейтенанта что-то неуловимо изменилось. Исчезла та враждебность, которую он излучал раньше.

Марк жестом указал Бэндауэру на стул, а сам откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову.

– Ну, лейтенант, как подвигается расследование?

– Не слишком успешно, мистер Бакнер. О, я обнаружил пару фактов, но не имею представления, что с ними делать. – Бэндауэр выдохнул облако дыма. – Например, одна из ваших уборщиц имеет пристрастие к вину. Каждую ночь, когда уборщики переходят на нижние этажи, она проскальзывает на сорок девятый этаж и прячется в чулане для швабр, который находится в конце коридора, чтобы капельку выпить. Дверь она всегда держит приоткрытой, чтобы не быть застигнутой врасплох, если кто-то вздумает ее искать. Я поймал ее на этом и допросил…

Весь подавшись вперед, Марк стукнул кулаком по столу.

– Она что-то видела!

Бэндауэр кивнул:

– Она кое-что видела. В ту ночь, когда умер Алекс Лаваль, она видела в помещении редакции человека в черном свитере. В ночь накануне смерти Пегги Чёрч она также видела этого человека. Он соответствует описанию того типа, который подобрал Чёрч в Монтерее.

– Ну и? – нетерпеливо спросил Марк.

– Что «ну», мистер Бакнер? – Бэндауэр недовольно пожал плечами. – Даже если мы найдем того человека, то что это нам даст? Вы представляете себе, что сделает толковый адвокат с показаниями пьяницы? Кроме того, она видела только его самого, а не то, что он делал.

Марк пристально посмотрел на него, затем развернулся вместе с креслом и стал глядеть в окно. Бэндауэр молча курил.

Минуту спустя Марк обернулся к лейтенанту:

– Вы что-нибудь знаете о Доме Пассаро? Я, конечно, понимаю, что он в Нью-Йорке, а вы на западном побережье…

– Естественно, я знаю о Доме Пассаро. Он у них бугор – дон. На западном побережье он известен. Прежде всего Пассаро связан с игорным бизнесом в Вегасе. Ходят также слухи, что он стоит за порно-рэкетом в Калифорнии. – Лейтенант коротко рассмеялся. – У него даже есть совершенно легальный виноградник в Напа-Вэлли.

– Так вот, я думаю, что это он стоит за убийствами Алекса и Пегги. – Марк кратко описал ему свои дела с Пассаро и рассказал о своих подозрениях.

– Скорее всего вы правы. Вероятно, он заказал убийство их обоих. Но как это доказать? Даже если мы возьмем чистильщика, очень сомнительно, что мы сможем связать его с доном. – Бэндауэр вздохнул. – Если честно, я должен вернуться домой, чтобы не потерять работу. Я уверен, что ничего здесь больше не добьюсь.

Марк снова отвернулся к окну и задумался.

– Я должен извиниться перед вами, мистер Бакнер, – проговорил Бэндауэр за его спиной. Голос полицейского звучал смущенно. – Я несколько дней беседовал с вашими людьми в «Мачо». Я наблюдал, как они работают над выпуском журнала и… – Он откашлялся. – Ну, в общем, это честные, преданные своему делу люди. Они верят в то, что делают, и убеждены, что выпускают замечательный журнал.

Марк не пытался скрыть своей насмешки:

– А вы ожидали, что здесь бродят голые бабы, которых трахают, пока фотографы делают снимки?

Бэндауэр смутился еще больше:

– Боюсь, что да, что-то вроде этого. Примерно так ведь и обстоят дела в порнобизнесе. Я прошу прощения за то, что вам наговорил. Черт побери, вы не имели никакого отношения к смерти Чёрч! И пожалуй, я все время об этом знал.

– Вы не из тех, кто часто извиняется, а, лейтенант? – обронил Марк.

– Пожалуй, да, сэр, – озадаченно глядя на него, признался Бэндауэр.

Марк невидящим взглядом смотрел на собеседника и молчал. Бэндауэр выбросил сигарету, пошарил по карманам в поисках новой, очевидно, не нашел и встал.

– Ну, мистер Бакнер, вы человек занятой. Так я пойду…

– Ради Бога, не суетитесь! – раздраженно сказал Марк. – Если, конечно, сможете выдержать несколько минут без сигареты.

Бэндауэр присел, настороженно глядя на Марка.

– Вы женаты, у вас есть семья?

– Нет. Я был женат, но… Нет, семьи у меня нет.

– Вы довольны вашей работой?

– Пожалуй, да. Она имеет свои недостатки, но мне нравится работа в полиции.

– Вы не хотите поработать у меня? Сколько бы вы сейчас ни получали, я для начала буду вам платить на две тысячи в год больше, а потом, если работа пойдет, то и еще прибавлю. Наверняка вы уже знаете, что я щедро оплачиваю хорошую работу.

– Но… – Бэндауэр, казалось, был очень удивлен. – Чем я буду у вас заниматься, мистер Бакнер?

– Тем же, чем и раньше. Во-первых, я хочу, чтобы вы продолжили расследование обстоятельств смерти Пегги и Алекса. Раз возможно найти этого неуловимого чистильщика, сосредоточьтесь на Доме Пассаро и его организации. Я собираюсь опубликовать в «Мачо» серию статей об организованной преступности, сделав особый упор на Пассаро.

– Но я же не писатель!

Марк только махнул рукой:

– Об этом не беспокойтесь. Если вы нароете факты, найти писателя, который их обработает, не составит труда. Ну, так что?

– Я буду на вас работать, мистер Бакнер, – без колебаний ответил Бэндауэр. Глаза его сияли.

Марк откинулся на спинку кресла и засмеялся.

– Люблю людей, которые все решают быстро. – Он нажал клавишу селектора.

– Слушаю, Марк.

– Нэн, не можете ли вы где-нибудь стащить пачку сигарет, пока у Бэндауэра не началось никотиновое голодание?

Он открыл ящик стола и достал рукопись, которую принес ему Карнс.

– Я хочу, чтобы вы это прочитали. Это автобиография чистильщика. Я собираюсь издавать книги, и эта выйдет первой – в память об Алексе Лавале.

Бэндауэр с сомнением посмотрел на рукопись.

– Ладно, только какой из меня критик, мистер Бакнер.

– Меня не интересует ваше мнение о ее литературных достоинствах. Почитайте, может быть, найдете для себя что-либо полезное. Между прочим, я думаю, вам пора называть меня Марк, как это делают все, Бэндауэр. – Он нахмурился. – Кстати говоря, у вас тоже наверняка есть имя. Как, черт побери, вас зовут?