Хезер Димитриос - Токсичный роман

– Итак, вы типа целовались там? – спрашивает Нат.

– Нет! Мы не целовались, клянусь. Я бы вам рассказала.

– Чего, блин, он ждет? – спрашивает Лис. Она опускает на пол свою большую сумку, достает оттуда боа из перьев и драматично оборачивает его вокруг шеи.

– Все сложно, – говорю я. – Потому что… Ну знаете. Его родители не хотят, чтобы он с кем-то встречался до выпуска.

Нат хмурится:

– У него все еще склонность… к суициду?

– Боже, нет. Он хорошо справляется, – говорю я.

По крайней мере я на это надеюсь. Ты говоришь, что время со мной словно таблетка счастья.

Нат и Лис обмениваются взглядами.

– Что? – говорю я.

– Ты знаешь, мы болеем за тебя и Гэвина, но мы тут говорили и подумали, что, может, тебе стоит подумать о том, какой… Он типа очень… впечатлительный, – говорит Нат. – Уверена, что справишься?

– Мы не хотим, чтобы тебе причинили боль, – добавляет Лис. – Саммер все еще в ужасном состоянии из-за всего этого.

– Я живу ради впечатлений, – говорю я. – Понимаете, мне нужен кто-то, кто будет писать мне песни, человек искусства – типа богемный – и тот, кто понимает меня. Кто-то из нашего мира.

Лис закусывает губу.

– А что если он и с тобой так поступит?

– Попытается убить себя? – спрашиваю я, а живот сводит.

Она кивает.

– Он так не сделает, – уверяю я.

Мы рассказываем друг другу так много, но ты все еще не дошел до того дня. А мне страшно спрашивать. Я не знаю, может, это ящик Пандоры, может, нам нужно просто оставить это в покое. Ты сейчас в порядке. Ты двигаешься дальше, пережил это… Что бы тебя ни заставило так поступить. Правда?

Нат, кажется, хочет еще что-то сказать, но тут Кайл распахивает дверь в маске Джейсона, которую он нашел в одной из раздевалок, и мы визжим.

Он снимает ее, ухмыляясь.

– Добрый вечер, дамы.

– Придурок, – слышу я, как ты говоришь где-то вне комнаты для реквизита, но смеешься вместе с другими ребятами.

Мисс Би сгоняет нас всех на парковку, и я запрыгиваю в машину Нат, так как ты едешь с Питером и Кайлом. Я машу тебе, но ты смотришь на свой телефон и не замечаешь. Секунду спустя мой телефон звенит.

Настоящая причина в том, что я тебя не заслуживаю.

Мое сердце снова подпрыгивает, как всегда, когда ты говоришь или делаешь что-то идеально идеальное. Я сразу же отвечаю.

Это глупая причина, и ты это знаешь.

Я уезжаю в колледж в следующем году.

Хорошо, но это через шесть месяцев.

Мои родители не разрешат мне ни с кем встречаться.

Так соври им. Это срабатывает со всеми влюбленными мира.

У Ромео и Джульетты не очень-то сработало.

Это поучительная история. Обещаю, я не буду пить яд, если тебя прогонят в Мантую.

Обещаю, не буду настолько глупым, чтобы поверить, что ты выпьешь настоящий яд.

Так мы договорились. Следующая причина?

– Ты пишешь ему секс-эсэмэски? – спрашивает Лис.

Я краснею:

– Нет, я таким не занимаюсь.

– Пока что, – говорит Лис.

– Мне кажется, парень становится между нами, – говорит Нат, – девчонки прежде… Ну ты знаешь.

Я закатываю глаза.

– Тут не или-или. Я люблю вас, подруги, и вы это знаете.

– Я верну все наза-а-а-ад, – говорит Лис, а потом начинает петь песню Spice Girls. – If you wanna be my lover, you gotta get with my friends… Make it last forever, friendship never ends.[11] – Нат присоединяется к ней, танцуя на сиденье за рулем машины.

Они тут поют Spice Girls.

Черт. Это жестко.

Когда Лис заканчивает петь, то кланяется на заднем сиденье, а потом наклоняется вперед и целует меня в щеку. Я почти уверена, что теперь я вся в ее блестящей помаде.

– Мы просто не хотим, чтобы Гэвин украл тебя у нас, – говорит она.

– И мы не хотим, чтобы ты была чьей-то попыткой забыть бывшую, – добавляет Нат. Они с Лис обмениваются взглядами, и я понимаю: они и это обсуждали.

– Эй, что с вами всеми такое, обсуждаете весь этот бред за моей спиной?

Эта фраза «попытка забыть бывшую». Ненавижу ее. Каждый раз, когда она проникает в мою голову, я отбрасываю ее прочь, но вот она, возвращается туда, где хочет быть, впереди и в самом центре.

– Мы не обсуждаем бред, – говорит Лис. – Мы просто, знаешь ли, любим тебя. Некоторые парни словно гранаты, понимаешь?

– Он не граната, – резко отвечаю я.

– Но есть шанс, что он пытается-таки забыть бывшую, – говорит Нат, ее теплые карие глаза останавливаются на мне, пока мы ждем на светофоре. В них нет осуждения, только любовь. Мои лучшие друзья просто пытаются защитить меня – за это однажды ты их возненавидишь.

– Может быть, – говорю я. – То есть, может, так это началось или типа того. Но сейчас… Ребята, это… Особенное. То есть действительно настоящее.

– Просто помни, что у парня есть нерешенные проблемы, – говорит Лис, – и не твоя задача с ними разбираться.

Я оборачиваюсь:

– Ты начинаешь звучать как профессиональный психолог.

Она сияет:

– Спасибо.

Я попытка забыть прошлое? В этом дело?

Ты слишком долго не отвечаешь, и что-то внутри меня начинает трескаться. Но потом:

Прости, Кайл пытался украсть мой телефон. Ты НЕ попытка забыть прошлое. Поверь мне.

Но, может, Нат и Лис и правы. Может, нам нужно притормозить.

Какова настоящая причина?

У меня кончаются ответы.

Ну…

Ну.

Я откидываюсь назад на сиденье.

– Парни странные.

– А вот это, – говорит Нат, поворачивая на мою улицу, – то, в чем мы согласны.

– А также ты должна мне десять баксов, – говорит Лис.

Я разворачиваюсь:

– За что?

– Было дело, мы с тобой заключили пари. Я сказала, что Гэв влюбится в тебя…

Я улыбаюсь:

– Это пари я рада проиграть.

Звоню своей сестре, как только добираюсь домой.

– Сестричка! Что случилось? – говорит она, еще не пьяная, но близкая к этому. Я слышу голоса и музыку на фоне – жизнь в общежитии, моя мечта.

– Скажи мне правду, – говорю я. – Я попытка забыть бывшую?

– Для Гэвина?

– А кого же еще?

– Правду? Да, наверное, – говорит она. – Слушай, я не знаю Гэвина лично, но он точно кажется трагическим подростком.

– Что такое трагический подросток?

– Ну типа трагический, знаешь. Фигня типа эмо…

Я закатываю глаза:

– Во-первых, Гэв ненавидит эмо…

– Я хочу сказать, что парень шекспировский. И не радуйся, потому что это не в хорошем смысле, – говорит она. – У людей, пытающихся покончить жизнь самоубийством, есть проблемы. Он на таблетках?

Я пожимаю плечами:

– Не знаю. Это очень личный момент. Я же не могу просто спросить его.

– Э-э-э. Вообще-то можешь. Если этот парень хочет быть с тобой, тебе нужны гарантии, что он не выдаст тебе Байрона.

Я решаю, что не время говорить ей, что мне вообще-то нравится Байрон.

– Я хочу быть с ним, – говорю я.

– Ну еще бы, – говорит она. – Он суперкрутой парень-рокер. Может, тебе нужно поговорить с Саммер, узнать, что случилось между ними. Стой. Подожди. – Она убирает телефон от лица, и я слышу приглушенный разговор.

– Слушай, мне нужно идти. Просто… следуй за своим сердцем, но при этом гляди в оба. Хорошо?

– Хорошо. Люблю тебя, Бетс.

– Люблю тебя, Грейси.

Перед тем как пойти спать, я получаю еще одно сообщение от тебя:

На часах 11:11 ночи, загадай желание.

Я загадываю тебя.

Я обожаю твоих родителей.

Меня буквально трясет от нервов, когда я подхожу к двери твоего дома, переживая, что мои розовые «Доктор Мартенс» и пучки волос, как у принцессы Леи, слишком странные, но уже поздно возвращаться домой и переодеваться в нормальную девушку. На мне черное кружевное коротенькое платье, которое, я знаю, тебе нравится, джинсовка и черные колготки с маленькими розовыми сердечками, которые я купила на распродаже в «Таргет». Я слышу звуки пианино и звон кастрюль и сковородок, и, как только стучу, твоя собака Фрэнсис начинает лаять. Интересно, чувствует ли она мой страх.

Ты открываешь дверь, волосы еще мокрые после душа. Осматриваешь меня и качаешь головой.

– И как мне не наброситься на тебя во время ужина? – шепчешь ты, и я смеюсь. На меня раньше не набрасывались. Теперь у меня появилась новая цель в жизни.

– У меня такое чувство, что твои родители это не одобрят.

Ты приглашаешь меня внутрь, и я сразу же чувствую себя как дома. Твое жилище напоминает детские книжки, в которых животные живут на деревьях или под землей, и все такое уютное и безопасное. Здесь очень мягкие стулья и красивые картины на стенах, толстые плетеные коврики на деревянных полах. Пахнет лазаньей, и мне так нравится, что свитер висит на спинке одного из стульев, а доска с неоконченной игрой в шахматы стоит на столе в гостиной. Твой рюкзак стоит у дивана, а на краю стола стопка журналов. Здесь прекрасный беспорядок. Фрэнсис прыгает на меня, страстно желая внимания, так что я опускаюсь на колени, чешу лабрадорьи уши и позволяю ей облизать меня.

– А, вот она, – говорит твой папа, прекращая играть на пианино в гостиной. Он встает – очень высокий, но ты так похож на него – и, вместо того чтобы протянуть мне руку, сжимает меня в медвежьих объятиях.

– Приятно познакомиться, мистер Дэвис, – говорю я, краснея.

– И мне тоже, дорогая. – Он бросает взгляд на тебя. – Не знаю, что ты нашла в этом хулигане.

Я смеюсь.

– О, ну он не так уж плох, когда узнаешь его получше.

Ты сияешь:

– Я же говорил вам, что она идеальна. – И у меня пропадает дар речи.

Твоя мама прибегает из кухни в фартуке с надписью «Поцелуй повара!».