— Любой мужчина западает на запахи, — говорила Люба. — Разве на такой не западешь? — Она щедро полилась духами. — Нравится?
— Нравится, — сказала Рита. — Но ты уж слишком поливаешься.
— Не-а, отец еще привезет. Он вообще привозит все-все-все. Он ничего, — продолжала Люба. — Не дал мне свою фамилию, но отчества не пожалел. Я Любовь Валерьевна. У него другая семья. Но мама говорит, что нам тоже всего хватит. — Люба засмеялась. — Отец богатый, у него своя нефть. А мама очень красивая.
— Ты тоже, — не удержалась Рита. — Ты очень красивая.
— Я знаю, — Люба снова утопила в прозрачное яблоко металлический хвостик серебристого цвета. — Мама говорит, что это — наше все, — она засмеялась.
— Красота?
— Ну да. Мы получим за нее все, что хотим.
Свет погас ровно в одиннадцать, Рита и Люба затихли. В эту ночь, овеянная Любиными духами, Рита видела летние сны. В них все не так, как за окном. Никакой слякоти. Райский остров, на котором она собиралась… печь блины. Единственное, что ее мучило — куда вставить вилку электрической блинницы, если, кроме пальмовых стволов, нет никаких столбов?
Глава 6. То, что способно удивить
В интернате Рите нравилось все, даже дежурства — ничего похожего на лагерные страдания. Наводить чистоту — проще простого: легкие пылесосы для ковров, свежие мохнатые щетки для пола, а для мебели — самые лучшие полироли. Провел один раз салфеткой — блеск!
Но первое дежурство ее удивило. Точнее, соседка Люба. Они должны были привести в порядок свою комнату, а потом пропылесосить половину коридора.
Рита взялась за тряпку, вставила ее в лентяйку и принялась тереть между кроватями. Мама оказалась права — пол покрыт линолеумом, никакой краски рыжего цвета. В коридоре — ковровые дорожки теплого желтовато-оранжевого цвета. На самом деле, корпус, в котором она жила, новый, светлый, с удобной мебелью, сверкающими раковинами и кафелем в душевых.
— Ты скоро? — спросила Рита из-под кровати. — Бери пылесос и…
— Никогда, — услышала она голос Любы, — не убирала и не буду.
— Как это? — Рита чуть не стукнулась головой об угол кровати.
— Обыкновенно, — отвечала Люба ленивым голосом. — Всегда найдется тот, кто за меня уберет. — Рита вынырнула из-под кровати, как выныривают из океана неосторожные пловцы, за которыми гонится акула. — Ты такая быстрая. Вон, уже сделала половину работы за меня. Давай до конца, а?
Рита уставилась на нее.
— Это еще почему? — Внутри вспыхнул огонь.
— А я тебе за это что-нибудь подарю, — продолжала Люба.
— Поищи дураков в другом месте, — прошипела Рита. — Я сделала свою половину, вот и все.
— Ладно, пойду поищу кого-нибудь. — Люба встала с кровати, накинула на себя белоснежный махровый халат и вышла из комнаты.
Очень скоро она вернулась с худенькой девочкой, наверное, класса на два ниже, чем они с Любой.
— Она уберет за меня, — Люба широко улыбалась Рите в лицо.
Рита перевела взгляд на девочку, которая быстро включила пылесос и принялась водить щеткой по короткому ворсу ковра. «В конце концов, ее никто не принуждал, она сама согласилась», — решила Рита. Она пожала плечами и молча отвернулась.
Когда гудение прекратилось, Рита услышала голос Любы:
— Бери. Спасибо тебе. Придешь в следующий раз?
— Ага, — тихо ответила девочка.
Она не видела, что дала Люба, но по голосу было ясно — она рада.
— Видала? — спросила Люба. — Я дала ей помаду. Немного начатую, но все равно фирменную. Ей никогда такую не купить. А отец привезет мне их столько, всяких помад-румян, сколько я захочу.
Глава 7. Какого цвета молоко оленухи
Класс, в который пришла Рита, оказался небольшой, всего двенадцать человек. Ивана Гришкина она заметила сразу — его темные глаза впились в нее, как только она вошла в кабинет.
У него черные, торчащие ежиком волосы, широкое лицо. Он смотрел на нее, как смотрят на что-то невиданное. Пожалуй, именно так Рита смотрела на осьминога, которого поймали рыбаки, когда она с родителями отдыхала на море. Хотелось пройтись рукой по темно-фиолетовому телу, но было страшновато. А… чего хочется ему? Она искоса наблюдала за Иваном и всякий раз ловила на себе его взгляд. Она уже знала, что он — знаменитость. Певец.
Ну и сравнение придумала — она и осьминог. Самой смешно. И потом, почему бы ему не посмотреть на нее? У нее приятная внешность, она хорошо сложена — по крайней мере, так говорят мамины подруги. А потом, улыбаясь, добавляют: «Маргарита — не зрелый плод, но дайте срок…» — и по-особому поднимают брови. В общем, ей вполне уютно в своем теле. Пускай смотрит…
— А что скоро будет, — сказала однажды вечером Люба, поливая себя духами.
— Что? — спросила Рита, слегка морщась. Ее начинала утомлять принудительная ароматерапия «по-Любиному».
— В первое воскресенье октября у нас в школе дискотека. Для всех. Директриса хочет познакомить стареньких и новеньких. У меня тако-ое платье! — Люба закатила глаза. — И еще знаешь что? — Люба спустила ноги с кровати, побежала к шкафу.
Рита смотрела, как она роется в куче пакетов, отыскивая нечто.
— Вот.
Люба держала в каждой руке по длинной тончайшей перчатке. Телесного цвета, длинные, они колебались от ее энергичного дыхания. Рите показалось, что в детской книжке — давным-давно — она видела похожие крылышки эльфа. Только они чуть темнее, чем Любины перчатки.
— А к ним у меня тако-ое платье, — повторила она и снова закатила глаза. — Увидишь, — прошептала Люба.
Перчатки красивые, это правда. Но зачем они Любе на школьной дискотеке?
— Твой… — Рита слегка замешкалась, потом спросила: — Отец подарил?
— Ну да. Он говорит, что из меня должна вырасти настоящая европейская девушка.
— А-а… — неопределенно протянула Рита. — Они все в перчатках?
— Ну… конечно, в таких красивых… Кто откажется… — бормотала Люба, поглаживая то левую, то правую. — А ты в чем пойдешь? — Люба обернулась к шкафу, скользнула взглядом по Ритиным полкам. На них так мало вещей, что они вполне могли уместиться на одной.
— Я? Я пойду в черных брюках, — говорила Рита, — в сиреневой блузке… наверное. Я подумаю.
— Понятно. Черные брюки пока еще никто не отменял, — согласилась Люба. Бросила перчатки на полку, удивив Риту: только что пылинки сдувала, а теперь такой небрежный жест.
Рита отчетливо услышала интонацию телеведущей, которая произнесла точно такую фразу в передаче о моде. Они смотрели ее вместе с Любой.
— Но если хочешь, — услышала Рита глуховатый голос Любы уже из-под одеяла, — я могу тебе что-нибудь дать.
Рита улыбнулась.
— Нет, не надо. Я не ношу чужое.
— Конечно, — с облегчением в голосе подхватила Люба, — мой размер тебе не подойдет.
Иван Гришкин тоже ждал дискотеку, причем с нетерпением. С первого мига, как он увидел Риту, у него зачесались руки: так хотелось погладить ее волосы — светлые, почти белые, настоящие… Никогда он не видел вблизи таких волос. Но не подойдешь на перемене, не скажешь: я хочу потрогать твои волосы. А на дискотеке можно все.
Этот вечер наступил. Большой школьный зал расцвечен разноцветными фонариками, паркет натерт до блеска, сравнимого с блеском льда на катке. Но то, что Рита увидела возле дальней стены, заставило ее замереть. Барная стойка, высокие стулья возле нее — прямо как в настоящем современном клубе. Но кто сидит на этих стульях? Она засмеялась. Первоклашки. Сами залезли или их подсадили? С блаженными лицами они тянули морковный, как она потом узнала, сок из узких бокалов для коктейля.
Первые три танца были общими — танцевали все, кто как мог и как хотел. Первоклашки спрыгнули со своих стульев, возбужденные, они выделывали такие фигуры, что воспитательницы хохотали до слез. Потом они подхватили их и увели.
Теперь в зале остались старшеклассники. Диджей знал, какую музыку хотят поставить.
Иван подошел к Рите.
— Привет, — сказал он. — Ты здорово танцуешь.
— Я занималась гимнастикой, — ответила Рита, слегка краснея. — Целых пять лет.
— У тебя разряд? — спросил он, заставляя ее кружиться.
— Нет, я упала, растянула связки. А потом меня отдали в лыжную секцию. У меня по лыжам первый.
— Правда? Тогда ты приехала в правильное место, — улыбнулся Иван. — Здесь столько снега, можешь кататься с утра до вечера, легко сдашь на мастера.
— Могу, — сказала она. — А ты… поешь, мне рассказывали.
— Ну да. Пою.
— Я когда-нибудь услышу? — Она кокетливо наклонила голову, светлые волосы прикрыли лицо.
Он засмеялся.
— Конечно. У тебя очень красивые волосы, Рита, — сказал он. — Я никогда не видел таких волос… Вблизи. Только в кино или на картинке. Но там они не настоящие. — Он улыбнулся.
— Не настоящие? — Рита удивилась. — Ты думаешь, в кино все в париках?
— Нет, просто они крашеные. Мой отец говорит, что все женщины хотят носить волосы цвета молока оленухи.
— Ох, — фыркнула Рита.
— Ну да, — настаивал Иван. — Такие волосы нравятся мужчинам. — Он улыбнулся. — Мне тоже. Только настоящие. А у тебя настоящие. — Он протянул руку и погладил волосы, которые падали на спину Риты.
Рука обожгла спину еще сильнее, чем взгляд Любы, который устремился на нее. Рукой в перчатке, оттопырив мизинец, она держалась за плечо парня из десятого класса.
— А я, — вдруг осмелела Рита, — я тоже никогда не видела вблизи таких черных волос. Они жесткие? — Она протянула руку и прошлась по ежику волос.
— Ну и как? — тихо спросил Иван.
— Интересно, — уклончиво ответила Рита. — А еще интересней услышать, как ты поешь.
"Тобой я стану" отзывы
Отзывы читателей о книге "Тобой я стану". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Тобой я стану" друзьям в соцсетях.