– Говорят, князь, – продолжал советник, – будто сын ваш, вместе с советниками… с позором изгнан из Новгорода…

Казалось, сам воздух застыл в напряжённом молчании.

Александр побледнел, не хуже мертвеца. Что-о?

– КАК. ТАКОЕ. ВОЗМОЖНО?! – Едва не взрываясь, подобно пороховой бочке, взревел князь, вскочив.

Бояре опасливо зажались по углам.

– Кто? – Уже чуть более спокойно произнёс князь, пронзая тяжёлым взглядом советника.

Тот мялся, не решаясь ответить.

– Предположительно… ваш брат, князь Тверской, Ярослав, – Быстро затараторил он, – сначала он отказался от княжения в Твери, стал князем Псковским, затем, неведомо какими хитростями преклонил к себе Новгородцев. Князь, они…новгородцы не только изгнали сына вашего и объявили Ярослава своим князем, они… кажется, отказываются признавать вашу власть как Великого князя над собой…

Буквально рухнув обратно на стул, Александр устало потёр лоб ладонью. М-да, вот этого ещё не хватало…

– Почему не сказали раньше?! – наконец сказал он.

Советник вздохнул.

– Мы не хотим кровопролития, князь. Конечно, такое спускать нельзя, но…

– Неужели вы думаете, что всерьёз пойду с мечом на город, который столько лет был моим домом? – С ноткой горечи в голосе усмехнулся князь, – однако ж запугать немного их стоит.

«И встретиться с Ярославом, – про себя с раздражением добавил князь, «о как помог мне, братец дорогой!»

* * *

Кругом – леса и болота. Та природная защита, которая в своё время не дала степнякам подобраться к Новгороду.

Уже несколько дней князь скакал во весь опор, не переводя дух.

Вот, где-то здесь они должны встретиться…

Отсюда, с небольшого холма, видны стены города. Новгород… его жители многим обязаны Александру.

Тогда почему? Почему они снова вот так его предают?!

Уловив где-то сбоку какой-то шум, князь резко повернулся. Перед ним пешим, в охотничьем костюме, стоял Ярослав.

Даже его поза говорила о крайнем волнении и настороженности. Исподлобья он пристально изучал брата взглядом.

– И что же тебе так не терпелось мне сообщить, дражайший братец? – Осторожно, немного язвительно поинтересовался Ярослав.

– Как будто ты не знаешь! – Ответил тот, спешившись, – Вот уж не ожидал такого… брат.

– Вот только не надо из меня делать грешника, который ради власти предал семейные ценности, – Фыркнул Ярослав, сложив на груди руки, – давай поговорим начистоту. Сын твой – малолетка, а за моей спиной сила. Тверь неплохой город, но по статусу гораздо ниже Новгорода. Тогда почему там княжит твой сын, а не я? Хочешь, чтобы все города принадлежали лишь тебе, а, Александр? Так вот знай, что так быть не может. Ты, может, Великий князь, но не монарх! И свободолюбивые города, вроде Новгорода, не позволят тебе одному управлять всеми нами!

Видя, как с каждым словом Ярослав всё больше распаляется, Александр скривил губы в почти угрожающей усмешке.

– Хочешь поговорить начистоту? – «Весело» начал он, – Ну что ж, давай! Я не посягаю на определённые положенные свободы городов, но требую от них признания моей власти как Великого князя, это так, иначе вновь все будут разрозненны и независимы, а под конец вообще каждый город захочет быть отдельным государством. За Новгородом я приглядываю больше всех по двум причинам: во первых, там наиболее буйный народ, уж мне ли не знать. Во вторых, я много лет был лишь князем Новгородским, и этот город – мой дом. До недавнего времени я думал, что тебе и в Твери неплохо живётся, потому и не думал о таком. Что касается силы за тобой… знаешь, не хвастаюсь, но я не юнец, который не умеет правильно управлять дружиной. Если дело дойдёт до кровопролития, у меня, хм… пожалуй, есть «некоторый» шанс победить. Но я не хочу никаких жертв, слышишь?

– У нас есть только два варианта? – Мрачно спросил Ярослав, оценивая перспективы.

– И третьего не дано в сложившейся ситуации, – кивнув, ответил Александр, – Просто подумай – так ли нужна тебе эта битва, Ярослав? Мы поклялись памятью отца, что не будем идти друг на друга с мечом. Так-то ты держишь клятвы?

– Не пытайся надавить на совесть. Не поможет… – Как мальчик, у которого пытаются отобрать конфетку, пробурчал Ярослав, бледнея.

– По причине отсутствия таковой? – С лёгкой улыбкой закончил Александр, – У хорошего правителя совесть – весы правосудия. Хотя, судя по твоим действиям, для тебя это не так.

– Поражён вашей догадливостью, Великий князь, – с издевательским полупоклоном ответил Ярослав, – Возможно, ты прав и всё это того не стоит. Возможно я и… откажусь от жертв и мы забудем всю эту историю. Так? Но знай, это не потому, что я тебя испугался, а… ради памяти отца.

– Не сомневаюсь, – с немного презрительной ухмылкой сказал Александр, – Но учти – это я пока что верю тебе на слово. Если, не дай Бог, такое повторится ещё раз…

– Ты бы сначала новгородцев усмирил! – Раздражённо сказал Ярослав, уходя, – А потом рассуждай!

Глава 12

Успокоив вечно недовольных новгородцев, Александр снова направился в Орду, так как там произошла перемена – Батый умер и ханом стал его брат, Берки.

Была той поездке и другая причина – татарам захотелось обложить данью северную Русь так же, как Киев, Чернигов и т. д. Поэтому Александр, вместе с братом Андреем (который уже вернулся и жил в Суздале) поехал к новому хану на поклон.

И, хоть и встретил их Берки неплохо, от намерений своих, увы, не отказался…

Теперь вся Русь, уже окончательно и бесповоротно оказалась под тяжким бременем ненавистного ига.

Однако при всём при этом татары пытались ещё и духовно подчинить себе непокорных русских. Одним из наиболее лёгких способов для этого являлось всяческое поощрение церкви. Наверное, они отдавали ей ну очень приличные суммы, раз даже некоторая часть духовенства… молилась за них! За них, поработителей своего народа!!

Александру ничего не оставалось, кроме как молча принимать всё это, проглатывая унижение, гнев, боль, и помнить слова отца. Нужно просто подождать…

Так же хан потребовал, чтобы и Новгород платил дань. И с этим, увы, ничего нельзя сделать. Попытка сопротивления – напрасные жертвы, которые ничего не дадут, лишь добьют Русь.

И пришлось Невскому пытаться подчинить своевольных новгородцев, заставить их признать, что это необходимо.

Но люди упорно отказывались, считая, что уж лучше пусть вымрут все русские, чем окажутся под чьей-то властью. Они наотрез отказались платить дань. И даже Василий, родной сын Александра, поддавшись чужому влиянию, посчитал отца предателем, который везёт на Русь оковы рабства, который стал трусом.

Ослеплённые своей иллюзорной независимостью, новгородцы походили на стадо глупых баранов. Разве сложно было понять, что всё это Александр делает для них, для них ездит на поклон в Орду, для них унижается, забыв честь свою княжескую?!

– Папа! Почему ты такой грустный? – Тоненьким детским голоском поинтересовалась полуторагодовалая Катя, дочь князя, явно норовя запрыгнуть ему на колени.

Улыбнувшись, Александр нежно поцеловал белокурую головку девочки.

Рядом с ней стояли её братья, восьмилетний Дмитрий и трёхлетний Андрей, как всегда с любопытными, немного чумазыми забавными личиками.

– Сколько раз говорила, не отрывайте отца от дел! – Строго отчитала детей княгиня, неслышно войдя в комнату.

– Они мне ничуть не мешают, – ответил князь, усадив к себе на колени Катю и Андрея.

– Они – возможно, но… со старшим-то что делать? – С тревогой возразила Александра, присев на ближайшую табуретку, – Совсем от рук отбился… надо же, такое вытворяет, и…

– Хватит, – помрачнев, оборвал её муж, – ты знаешь, мне неприятна сейчас эта тема.

– А что с братиком? – Спросил Андрей округлив глазки.

– Я хочу знать, как ты собираешься наказать его за проступок, – поджав губы, добавила княгиня.

– Уже, – пожав плечами, ответил князь, немного поигравшись с детьми, – Им пора спать.

Княгиня покачала головой. Ну вот, опять он уходит от ответа…

– И?

Вздохнув, князь осторожно опустил детей на пол и, посмотрев в глаза жене, сказал:

– А какого ответа ты ждёшь от меня? Что я его изгнал из Руси, запер в темницу? Нет, конечно. Он всё же мой сын, хотя и предал меня… Я лишь приказал ему остаться в Суздале, первое время – под стражей, чтоб ещё чего не учинил. Советников, надоумивших его на такое, примерно наказал. Ответ исчерпывающий? Я не хочу думать об этом, Александра. Особенно сейчас, когда это ещё свежая рана.

Немного помолчав, княгиня кивнула. Другой на месте Александра мог бы поступить и менее милосердно. Василий сам виноват, хотя и не может этого признать её материнское сердце.

Как и ожидалось, хан тут же послал в Новгород своих сборщиков дани, которые бесчинствовали так, что даже новгородцы согласились платить дань с условием передавать серебро-золото самим.

Отечество наше рабствовало от Днестра до Ильменя…

* * *

Господство монголов открыло путь к нам всяких разных купцов, например, хазарских, которые умели как торговать, так и грабить народ.

Их вопиющие мошеннические проделки довольно долгое время оставались якобы незамеченными – русские терпели во имя хрупкого мира.

Однако любому терпению есть предел. Когда нахальство и грабёж со стороны хазаров уже перешли все границы, русские не выдержали.

Тут и там вспыхивали мощные восстания против такого произвола. Доведённые до крайности люди, как огненная лавина, сметали всех неугодных.

И, вроде бы, справедливо, вот только хазары находились под покровительством татар, потому всё произошедшее могло и для них стать небольшим оскорблением. А правительство не могло или не хотело удержать народ…