Джессика Соренсен - Тлеющий уголек

— Но что это значит… — мои веки тяжелеют, и я начинаю дремать. — И почему они начинают бороться… Разве обе они не смерти? Или это было из-за… — Душ. Я пытаюсь открыть рот, чтобы спросить его, знает ли он про ту историю в книге, но усталость завладевает моим телом.

— Уже поздно, — шепчет Ашер, нежно целуя кончик моего уха. — Я останусь здесь, пока ты не уснешь.

Мои веки подрагивают.

— Хорошо…

Спустя несколько секунд, я засыпаю без сновидений, засыпаю, свободная от смерти.

Я просыпаюсь от стука в парадную дверь, чем дольше это продолжается, тем громче стук. Наконец, я сбрасываю одеяло и встаю с кровати. Ашер ушел, и в моей комнате темно, а за окном мигают красно-синие огни. Я натягиваю футболку и шорты и спускаюсь вниз.

В последний раз, когда приходили копы, Йен разбил машину. Мама отправилась с ним, потому что раны от смерти Алисы были еще свежи, а он был в больнице в течение двух дней, восстанавливаюсь от тяжелой травмы головы.

Я распахиваю входную дверь. На крыльце стоят двое патрульных. Один низкий и мускулистый, другой высокий и неуклюжий. Полицейский автомобиль припаркован на подъездной дорожке, и мои соседи уже собрались на крыльце, наблюдая за происходящим в своих пижама, красные и синие огни освещают их сжечь-ее-на-костре выражения лиц.

Низкий офицер читает бумаги, прикрепленные к планшетке у него в руках.

— Вы Эмбер Роуз Эдвардс?

Мой пульс замирает.

— Да, это я.

— И вы владелица Додж Челленджер 1970 года?

Ох, черт. — Эмммм…

— Если соврете, у вас будут большие проблемы, — предупреждает офицер.

— Она моя. — у него крошки в усах, и я не могу перестать на них смотреть. — Или моего отца и моя.

— Ваш отец Патрик Эдвардс? — спрашивает высокий, и я киваю. — Он исчез несколько лет назад, и вас вызывали на допрос.

Я киваю.

— Да, и что?

Он хмурится и скользит пальцем по бумаге.

— Здесь говорится, что вы на испытательном сроке за хранение наркотиков.

Я прикусываю язык. Наркотики не мои — они были Йена. Но я взяла упаковку для него, так как он страдал маниакальными эпизодами. (Маниакальный эпизод — это аффективное расстройство, характеризующееся патологически повышенным фоном настроения и увеличением объема и темпа физической и психической активности.) — Да, это я.

— Вы должны пойти с нами. — он снимает наручники с пояса и держит их в руке, как предупреждение о том, что мне лучше хорошо себя вести. — Ваш автомобиль был вытащен сегодня из озера.

— Я не знала, что автомобиль в озере — это преступление, — говорю я, облокотившись о дверной проем.

Он являет мне абсолютную нетерпимость.

— На самом деле, немного подозрительно, что вы не сообщили об этом, и он обнаружен неподалеку от места преступления.

— Что? — запинаюсь я, выпрямляясь. — Какого преступления?

— На озере произошел инцидент, — объясняет низкий офицер. — Ночью пропала девушка, и мы получили анонимку, что ваш автомобиль может быть найден на дне озера — в последнем месте, где её видели.

— Это бред, — возражаю я. — Я была здесь в своем доме весь день.

— Что насчет вашей машины? — спрашивает он со снисходительной ухмылкой, от которой появляются морщинки вокруг глаз.

Я колеблюсь.

— Она пропала уже как неделю или около того.

— Угнали? — спрашивает он, и я качаю головой. — Тогда почему вы не сообщили об аварии?

Я пожимаю плечами и лгу:

— Не хотела, чтобы на меня злилась мама.

Копы обмениваются взглядами, и низкорослый сходит с крыльца и направляется к полицейскому автомобилю.

Тот, что повыше, говорит:

— Я офицер МакКинли, а это офицер Адамс. Мы должны отвезти вас в участок для допроса. Если вы пойдете по-хорошему, мы не будем использовать наручники.

Я смотрю вокруг, в смеющиеся глаза соседей, и планирую побег. Я исчезла однажды и смогу сделать это снова.

— Хорошо. Могу я, по крайней мере, обуться?

Он спускает очки и смотрит на мои шлепки.

— Эти подойдут.

Мудак. Я поскальзываюсь в шлепках и иду за ним. Дверь гаража открыта, и машины Йена внутри нет. Рэйвен выбегает из дома в шелковой пижаме и тапочках и останавливается на краю дороги.

— Что происходит? — шепчет она, насторожено поглядывая на копов.

— Возьми своего брата, и отправляйтесь в участок, чтобы внести за меня залог, — шиплю я. — Не Йен и не моя мать. Я не хочу, чтобы они имели с этим дело.

Она кивает с широко распахнутыми глазами.

— Хорошо, встретимся в участке.

Я наклоняю голову, когда залезаю на заднее сидение полицейской машины. Последний раз, когда я была в такой, там пахло дымом, потом и старым мясом. Эта пахнет примерно так же.

Офицеры залезают и хлопают дверьми. Мы поворачиваем на дорогу, и я замечаю Камерона, вылезающего из джипа около своего дома. Посмотрев в мою сторону, он улыбается и машет мне. Внезапно, у меня появляется идея о том, кто рассказал офицерам по поводу моей машины на дне озера.

Я жду в комнате для задержанных около часа, пока мелкий коп уловками пытается сломать меня. Они заставили меня снять все украшения и опустошить карманы. Я откинулась в кресле, положив голову на спинку, и стала поочередно смотреть то на часы, то на кирпичную стену, всматриваясь сквозь стекло. Мои мышцы болят и горят от аварии или от секса (а возможно и от того и от другого) и я массирую ноги, пытаясь унять боль.

Наконец в комнату входит детектив Краммер, закрыв за собой дверь. Она одета в простой черный костюм, светлые волосы зачесаны в пучок. Она ставит стул напротив меня, кидает папку на стол и надевает очки.

— Эмбер Роуз Эдвардс, — её тонкие губы дернулись в коварной ухмылке. — Вот мы и встретились снова.

Я выпрямляюсь в кресле:

— Вот и встретились.

Она осматривает меня:

— Тяжелая ночь?

Я смотрю на нее с безучастным выражением на лице:

— Не-а.

Она исследует страницы папки:

— Где сегодня твои мать и брат? Ты ведь живешь с ними, верно?

— Да… Моя мать всю ночь работала в закусочной, — говорю я ей. — А мой брат у друга.

— Тебе нужно позвонить им? — она закрывает папку и скрещивает руки. — Кто-то должен забрать тебя, когда мы здесь закончим.

— Нет, брат моей подруги заберет меня, — я скрещиваю руки на столе. — Моей маме нельзя пропускать работу, а Йен, вероятно, не ответит на телефон.

Она снимает очки в квадратной оправе и протирает линзы рукавом пиджака:

— Ты знаешь, почему тебя привезли сюда?

Я беспечно пожимаю плечами:

— Потому что моя машина была найдена на месте преступления.

— На таком же месте преступления, как у твоего отца и Ладена Миллера, — говорит она. — Что ты знаешь о Маккензи Бэйкер?

— Маккензи Бэйкер? — её шокирующие слова сбивают с толку. — Она — та, кто исчезла сегодня?

— Я буду задавать вопросы, — предупреждает она. — Итак, что ты знаешь о ней?

— У нас с ней несколько совместных уроков, и она была капитаном в группе поддержки. На самом деле, это все, что я знаю о ней.

— Ты была на сегодняшней вечеринке? На озере? Несколько человек сказали, что видели тебя там.

— Я была на озере до начала вечеринки, — отвечаю я. — Но я ушла, когда начали появляться люди.

Она что-то помечает сверху папки:

— И как ты добралась до дома?

— Я уехала с подругой, я ей позвонила, и она забрала меня, — говорю я, и она что-то пишет в своем списке.

— С кем ты ездила туда? — она пишет номер в уголке папки.

— С парнем, — отвечаю я и она поднимает на меня глаза. — Камерон Логан.

Она, кажется, не знает этого имени, но копы хорошо играют тупых:

— И кто он?

— Он только что переехал сюда из Нью-Йорка, — объясняю я. — Он живет на моей улице.

— Он был той причиной, по которой ты уехала? — она возвращает очки обратно.

— Отчасти, — говорю я нерешительно. — Он флиртовал с другой девушкой.

Она открывает папку и просматривает свои заметки:

— Как зовут эту девушку?

— Маккензи Бэйкер.

Она поднимает голову:

— Ты же знаешь, что ложь только усугубит твое положение.

— Я не лгу, — заверяю я ее. — Это правда.

Она неохотно возвращается к папке и делает еще несколько пометок. Затем закрывает паку и снимает очки:

— Будем на связи, снова. У меня нет сомнений, — она протягивает мне руку для рукопожатия. — Ну а пока, для тебя лучше оставаться в городе.

Мои мышцы напряглись, когда я взяла её за руку. Густое, мерзкое ощущение охватывает руку. Кровь и тысячи лепестков, разбросанных по грязи. Ангел стоит в центре толпы, лишенный крыльев и избитый до синевы. Лицо завешено нимбом из черных волос. Она делает шаг вперед и поднимает нож, но черная фигура спускается с неба и хватает её за плечи. Она кричит, пока они летят вверх, вверх, вверх, а затем он сбрасывает ее на землю.

Я замечаю знак Х на ее запястье:

— Кто вы?

Она одергивает рукав пиджака и поворачивается к двери:

— Осторожней, Эмбер, — говорит она, открывая дверь и прижимая папку рукой. — Говорят, безумие передается через поколение. У твоего отца была диагностирована шизофрения, которая может проявиться и в молодом возрасте. — она захлопывает за собой дверь.

Я изо всех сил стараюсь, чтобы не вскочить со стула, сломать замок, догнать её и причинить ей боль.

Спустя тридцать минут меня освободили. У них нет никаких реальных доказательств, ведь я ничего плохого не совершала, кроме того, что не сообщила, что моя машина пропала. Я подхожу к окну, чтобы забрать свои вещи, и большая черноволосая дама с ярко-синими тенями протягивает мне пластиковый мешок с моими браслетами. Она поворачивается спиной к окну, когда я приподнимаюсь и бью кулаком по стеклу.