— Я думаю, понадобится намного больше, чем прогулка по жуткому лесу с очень горячим парнем, для того чтобы напугать меня.

— Ты правда думаешь, что я горячий, да? — практически кромешная тьма, но я слышу улыбку в его голосе.

Я закатываю глаза, и пытаюсь увести разговор в другую сторону, обыгрывая свою ошибку.

— Так что на самом деле…

Он затыкает меня своими губами, обрушиваясь на мои, и наши тела будто сливаются вместе и пылают, когда он прижимает меня к себе. Его пальцы находят мою талию, и он целует меня так, будто не может насытиться мной. Я целую его в ответ, для поддержки вцепившись в его руки, мечтая, чтобы была возможность остаться здесь навсегда, во мраке леса, вдали от мира и смерти.

Он отстраняется, жадно дыша.

— Ты красивая, ты знаешь это? — он трется своими губами об мои. — Особенно, когда смущаешься.

— Я не смущаюсь, — заверяю я его, передергивая плечами. — Просто неудобно.

Мы закончили прогулку, держась за руки и наслаждаясь спокойствием в компании друг друга. Наконец, мы вышли на плоский участок земли. Ашер освещает весь участок, останавливая луч фонарика на каменной статуе Ангела с крыльями, направленными в небо, в то время как его голова склонена, а плечи сгорблены. Вокруг него расположены маленькие деревянные кресты, обвитые лозой из роз.

— Как ты нашел это? — я осторожно прокладываю путь через крошечное кладбище, чувствуя, будто ступила на запретную территорию. — Кто-нибудь еще знает об этом месте?

— Мой отец привез меня сюда, когда я был моложе. — он пристально наблюдает за мной, продолжая светить фонариком. — И я не думаю, что кто-то еще знает, что оно существует.

— Откуда твой отец знает об этом? — я смотрю на статую Ангела.

— Его отец показал ему. — он светит на гравировку в ногах статуи.

Нагнувшись, я зачитываю ее вслух «Охраняя землю от Гнева Смерти, мы должны быть бдительны. Ради тех, кого мы стремимся защитить, ведь они могут уничтожить и нас, и себя».

— Ты знаешь, что означает эта надпись? — я пробегаю пальцами по замысловатым тиснениям. — Кажется, я слышала это раньше.

Он подходит сзади, садится на корточки и прижимает рот к моему уху.

— Некоторые люди считают, что Ангелы — это хранители умерших людей. Тем не менее, у большинства людей страх ко всему, что касается смерти. Давным-давно, люди использовали Ангелов Смерти в убийстве любого, кого подозревали.

— У них были черные перья в крыльях, — говорю я, наполовину шутя, но наполовину серьезно, думая обо всех перьях, с которыми я сталкивалась за всю свою жизнь.

— Ты говоришь о месте преступления Ладена? — серьезно спрашивает Ашер, когда я поворачиваю к нему лицо, опираясь на его грудь.

— Ты знаешь о перьях на мете преступления Ладена?

— Всем известно о месте преступления.

— Ты знаешь, что это было почти так же, как и на месте преступления моего отца?

Он кладет руку на мое бедро и слегка сжимает его.

— Да, я слышал об этом.

Тишина обволакивает нас, в то время, как мои воспоминания возвращаются к ночи исчезновения моего отца: паника заставила меня принять глупое решение сбежать.

— Ты знаешь, что некоторые люди считают, что ангелы существуют? — спрашивает он. — И что они ходят под масками, глядя на Мрачного Ангела, который спасет их?

— В это не слишком трудно поверить, я думаю. Я имею в виду, есть куча странных вещей в этом мире. — как я. — Но что за Гнев Смерти?

Его пальцы поднимаются к моему предплечью, раскаляя мою кожу, и внутри я дрожу от желания быть ближе к нему.

— Мрачный Жнец, — шепчет он, и я резко возвращаюсь в реальность.

Я отталкиваюсь, вскакиваю и случайно наступаю на крест. Я быстро беру его и втыкаю обратно во влажную землю.

— Что случилось? — спрашивает Ашер. — Я сказал что-то, что заставляет тебя нервничать? Потому что, если я это сделал, ты должна сказать мне.

Похоже, он знает. Задрав подбородок, я смотрю на статую, а потом на кресты в земле вокруг нее.

— Нет… просто уже поздно. Я лучше отправлюсь домой.

Он кивает, не подталкивая меня к откровениям.

— Да, мы можем вернуться.

Пока мы возвращаемся обратно через лес, я думаю о смерти. В своей голове я представила, как захожу домой, и он ждет меня на диване с чашкой чая, будто мы старые друзья. Но я слишком взрослая, чтобы видеть воображаемых людей и уж тем более пить с ними чай.

— Ты думаешь, что… я кажусь тебе немного сумасшедшей? — вдруг спрашиваю я, когда мы подходим к припаркованной машине.

Он останавливается, как вкопанный, скользит рукой мне за спину, притягивая меня ближе к себе так близко, что я вижу искренность в его взгляде.

— Я думаю, есть много людей, которые кажутся сумасшедшими, но просто они видели и пережили больше, чем среднестатистический человек может понять. — он целует меня в лоб, и я млею от тепла его губ и нежности поцелуя.

Я киваю, и мы расходимся, чтобы залезть в машину. Он запускает двигатель и кладет фонарик обратно в бардачок.

Я насторожено наблюдаю за ним, прежде чем решаюсь спросить:

— Ашер, зачем ты привез меня сюда?

Он кладет руку на мой подголовник.

— Потому что я хотел показать тебе, что людям свойственно боятся необычного, даже если это что-то хорошее.

— Как Ангелы?

— Да, как Ангелы и как люди, являющиеся необычными. — его пальцы ласково поглаживают мою шею.

— Но какое отношение это имеет к Гаррику и Анамотти? — спрашиваю я. — Или ты не можешь мне сказать?

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе сейчас? — он терпеливо ждет моего ответа, рисуя пальцем круги на моем плече.

Я немного колеблюсь, нервничая, каким может быть ответ.

— Ммм… да?

— Слово «Анамотти» означает смерть. И они считают, что Ангелы существуют. — говорит он, контролируя интонацию. — И они хотят их уничтожить.

Ангелы?

— Ты являешься частью этой группы?

Он качает головой.

— Я — нет, но я знаю тех, кто является.

Я понимаю, как много поменялось в эту ночь.

— Какое отношение это имеет ко мне?

Подцепив пальцем мой подбородок, он приподнимает его и ловит мой взгляд, смотря прямо в душу.

— Я могу сказать тебе, но я хочу, чтобы ты убедилась, что сможешь принять такой ответ, потому что это… тебе может быть тяжело принять это, особенно, когда испытываешь столько стресса в жизни. Я хочу, чтобы ты определилась, веришь ты мне или нет, и что ты сможешь справиться со всем, что я тебе расскажу.

— Откуда ты знаешь по мой стресс? — спрашиваю я, неспособная отвести от него взгляд.

— Из-за печали, что ты всегда носишь. — он проводит пальцем вдоль уголка моего глаза. — Она здесь, все время. Поэтому, пожалуйста, если ты не готова, это может подождать.

Пугает, что он видит меня насквозь.

Он дает мне время подумать, и мои мысли возвращаются к Гаррику и к многочисленным знамениям его смерти. К Рэйвен. И Йену. Моей маниакально-депрессивной матери-алкоголичке. Исчезновению моего отца. Ангелы и тайные общества? Столько всего происходит в моей жизни и единственное спасение — Ашер. Сегодня была из лучших ночей в моей жизни, и я хочу удержать чувство блаженства сколько смогу. Чтобы он не говорил, это все изменит. Возможно, даже уничтожит его — я могу ощутить это по тону его голоса, по его движениям и тому, как его глаза смотрят на меня.

— Ты можешь отвезти меня домой? — я боюсь сейчас иметь дело с тем, что он мне скажет и беспокоюсь, что я сломаюсь и, в конечном итоге, сойду с ума. — Уже поздно.

Он кивает с пониманием в глазах, затем убирает руку, положив ее на руль.

— Все, что хочешь, Эмбер. Я серьезно. Я дам тебе все, что захочешь.

Интересно, что на самом деле это означает.

* * *

Внутренне освещение в доме выключено, когда мы подъезжаем. Либо электричество еще не дали, а мама и Йен в постели, либо никого нет дома.

— Здесь есть кто-нибудь? — спрашивает Ашер, глядя на дом. — Похоже, что никого.

— Да, так и есть, — я бросаю взгляд на часы. — Час ночи. Черт, как получилось, что уже так поздно?

— Время летит, когда веселишься, — он дразнит меня мягким смехом и улыбкой, заставляющей-все-внутри-таять.

Темные мысли исчезли из моей головы, и дорога домой была наполнена легким разговором о музыке, школе, искусстве и писательстве. На данный момент я отказываюсь думать об Ангелах, Мрачных Жнецах и Анамотти. Я просто хочу быть свободной от смерти и всего, что с ней связано.

— Сегодня было весело, правда. — я подергала ручку и открыла дверь. — И мне нужно было немного повеселиться.

Он захватывает подол моей рубашки и костяшками поглаживает живот, затягивая обратно в машину.

— Тогда почему это должно закончиться?

Он спрашивает то, о чем я подумала? Мои глаза поднимаются к окну на втором этаже, к спальне Рэйвен. В окне горит свет, и я почти слышу её голос: сделай это, сделай это, сделай это!

— Ты хочешь зайти? — я невольно взглянула на его блестящие губы и потом облизнула свои собственные.

Он кивает, своим взглядом разбивая меня на тысячи бессвязных кусочков.

— По крайней мере, пока кто-нибудь не появится; ты не должна быть здесь одна.

— Мне девятнадцать, — говорю я. — И я могу жить одна.

— Ты не должна становиться той, кем не являешься, — тихо говорит он.

Я смотрю на мой дом.

— Позволь мне сначала сбегать, проверить электричество. — на самом деле, я хочу проверить, что никого из моей семьи нет дома.

Он улыбается и выпускает мою футболку, я вылезаю из машины. Я забегаю внутрь и щелкаю выключателем.

— Ну, электричество снова с нами, — я проверяю гостиную, частично ожидая найти смерть, ждущую меня, но дома пусто и тихо, как на кладбище.