— Позже, красавица, — говорит он и обращает свое внимание на меня. — Эй, Эмм, ты в последнее время разговаривала с мамой?

— Нет, — отвечаю я, в то время как Рэйвен тянет меня к входной двери. Я шевелю рукой и вдыхаю затхлый воздух. — Зачем? Что-то случилось?

— Я не уверен, — он идет в холл, следуя за нами. — Она ведет себя странно, не как обычно… я поймал ее, разговаривающей сама с собой, но это было так, как будто она говорила кому-то, кого там не было.

— Ты переживаешь, что она снова перестала принимать лекарства? — я снимаю свою кожаную куртку с вешалки, она хрустит и пахнет грязной озерной водой вперемешку со свежим дождем.

— Я не уверен, — он смотрит на Рэйвен и, наклоняясь, понижает голос. — Когда мои закончились, я пошел взять немного у неё из пузырька, он был полон.

— Почему ты просто не получил еще? — я надеваю куртку, стряхнув с нее пыль и высохшую грязь. Иногда, я ощущаю себя нянькой для Йена и моей мамы. Интересно, что будет, если я когда-нибудь съеду — насколько все плохо, чтобы рухнуть. — У вас, ребята, даже не одинаковые рецепты.

— Мне все равно, — говорит он, беспечно пожав плечами. — Кроме того, не в этом дело. Рецепт закончился месяц назад.

У Рэйвен звонит телефон, она открывает дверь и выходит на лужайку перед домом, чтобы ответить.

— Ну, мы должны поговорить с ней, — говорю, чрезвычайно важно. — Ты знаешь, что ей нравится, когда она не на них, и последнее, что ей нужно, так это снова пройти через еще один кризис.

— Я знаю, — соглашается он, нахмурившись. — Почему бы тебе не прийти вечером домой, а я приготовлю что-нибудь, и мы сможем сесть и поговорить с ней?

— Ты приготовишь что-нибудь? — я сомневаюсь.

— Хорошо, я возьму кое-что.

— Ладно, я буду. — я вышла наружу и закрыла дверь, вдыхая прохладный воздух, пытаясь расслабиться, но мама заставляет меня поволноваться.

Рэйвен все еще болтает по телефону, её голова качается вверх и вниз, пока я иду рядом с ней. — Ага, ага, — она спрашивает губами, — Где твоя машина?

— Это длинная история, — говорю я, тяжело вздыхая. У меня нет шансов попасть куда-либо, например, в школу или на работу. И я не могу позволить себе новую.

— Черт, — я ругаюсь, выдыхая.

Рэйвен кривится на мою реакцию.

— Нет, не ты, — говорит она в трубку.

Она болтает, пока я стою на обочине в том месте, где Ашер оставил меня прошлой ночью. Шок прошел, и я сложила кусочки аварии, возвращаясь к каждой детали. Я пришла к ошеломляющим выводам, что я должна была умереть; что я упала в озеро и была зажата в автомобиле, который утонул. Это случилось в точности, как мой предвестник смерти сказал, но мое сердце бьется, и мои легкие дышат под моими ребрами. Я сажусь на корточки на обочине и опускаю голову, приказываю себе дышать. Это всё неважно, потому что я жива.

— Итак, что случилось с твоей машиной? — Рэйвен прогуливается по обочине и прячет свой телефон в карман юбки. — И почему, ты уставилась на обочину, словно она съела твоего щенка?

Я резко отвожу глаза и поднимаюсь на ноги.

— Что с тобой случилось прошлой ночью? Я волновалась.

Она прикусывает нижнюю губу, сдерживая улыбку.

— Ну, ситуация вышла из-под контроля, и я излишне остро отреагировала.

— Излишне остро отреагировала? — спросила я. — Из-за чего?

— Хм… Ладен — ничтожество. Я имею в виду, он пытался соблазнить меня и это нормально — я привыкла к этому. Но я действительно, была не в настроении, чтобы трахаться.

— Мне кажется, сегодня утром я видела его стоящим перед домом. — Я оглянулась на то место.

Её тело застывает, а глаза увеличиваются:

— Что он делал?

— Смотрел на меня, как маньяк, — моя интонация легкая, хотя тема слегка извращенская. — Что именно ты делала с ним прошлой ночью? Разбила его сердце на кусочки?

Она качает головой, глядя на улицу.

— Я ничего с ним не делала. Он был единственным, кто пытался слишком надавить на меня.

— Так вот почему ты плакала? — спросила я, наблюдая, как падают хрустящие осенние листья. — Потому что, он слишком давил на тебя?

— Слишком надавил… — она стягивает волосы в пучок и закрепляет их резинкой со своего запястья. — Слушай, Эмм, я знаю, что я сорвалась на тебя вчера вечером, но я клянусь, что это не то, что ты думаешь. Никто не подсыпал мне что-то, и я была не так пьяна, как ты думала.

Мы отпрыгиваем от обочины, когда включается поливочная система.

— Тогда, что ты скажешь о видении смерти?

— О чем ты говоришь? — спрашивает она, когда мы вскидываем руки над нашими головами и бежим к краю дороги, подальше от пульверизатора. Наша обувь и ноги снизу мокрые.

Я понижаю голос, выжимая волосы.

— Прошлой ночью ты сказала, что видела смерть?

Она вытирает воду с лица, достает пачку жвачки из кармана и кидает одну в рот. — Я сказала?

— Да и ты была больше, чем расстроена — ты просто сходила с ума.

Она надувает пузырь, пытаясь вспомнить.

— Мда, возможно, я была не такой трезвой, как думала. Или, может быть, твоя способность перепутала наши головы. — она медленно жует жвачку, обдумывая. — Ну, я не знаю, почему я говорила о смерти, но я была расстроена, потому что не понравилась действительно горячему парню, так что я побрела с Ладеном, потому что он был заинтересован.

— Я никогда не видела тебя расстроенной, за исключением одного раза. — после того, как она нашла свою мать. — Парни для тебя одноразовые. Как ты могла расстроиться из-за того, что один отшил тебя?

— Ну, во-первых, он не отшивал меня. — она вскидывает руки и взлохмачивает свои волосы. — Он просто был взволнован. И, кроме того, это не единственная причина, почему я была расстроена. Ладен оставил меня на обочине, как полный придурок.

Я уставилась на нее.

— Как ты добралась домой?

— Я шла, — беспечно объяснила она. — Мы были прямо на мосту, так что, это не такое уж и большое дело.

— Прошлой ночью казалось большим делом, — отмечаю я.

Она вздыхает и садится на бордюр. Я сажусь рядом с ней, и мы вытягиваем ноги на дороге, в то время как теплый солнечный луч согревает на нас.

— Помнишь, как мы сидели здесь и ждали, когда мой отец придет домой.

Я улыбаюсь и откидываюсь на руки.

— Он всегда нам что-то привозил, конфеты или Play-Doh (детский пластилин).

Она смеется, вспоминая, и в уголках глаз появляются морщинки.

— Боже, он казался таким хорошим отцом, а оказался полным придурком, бросив своих детей.

— Твоей вины нет в том, что он ушел.

Я смотрю на светильник Джека (один из основных атрибутов праздника Хэллоуин, представляет собой вырезанную в виде головы тыкву с подсветкой (традиционно — свечой, но сегодня часто используется электрическая подсветка) на крыльце дома через дорогу, вспоминая, как отец Рэйвен помог нам сделать одного, похожего на кота. Это был один из редких моментов, полных невесомого смеха, тыквенных семечек и мягкого осеннего воздуха.

— Я знаю. Это была моя мать и её тупая наркозависимость. — она замолкает, сжимая челюсть. — Как мы оказались с такими дерьмовыми родителями? — её глаза расширяются. — О черт, я не это имела в виду. Твой отец был хорошим парнем. У него просто были некоторые дурные привычки.

— Как угон автомобилей, — бормочу я, глядя в ясное небо.

— Я же сказала, мне жаль… Слушай, я до сих пор злюсь из-за того парня прошлой ночью, и я даже не знаю, почему говорю такие вещи.

— Все нормально. — я щелчком сгоняю комара с моего колена. — Но я должна кое-что знать.

Она стирает немного блеска для губ над верхней губой.

— Что случилось?

Я знаю, что она хочет мне сказать то, что позволит ей чувствовать себя лучше.

— Насколько горяч был парень?

Её глаза загораются, и она визжит, брыкая ногами вверх и вниз.

— Боже мой, он был так чертовски горяч. Серьезно, Эмм, жарче любого неудачника в этом городе.

— А сколько ему лет? — мне становится интересно. — Он не был стар, как тот парень, с которым вы встречались несколько месяцев назад… и он не был женат, верно? — с ней я должна это проверить. Список парней Рэйвен бесконечен и ему нет предела. Она будет встречаться с кем-то, кого она сочтет достаточно горячим, который втянет ее в большие неприятности. Я жду, когда она изменится, повзрослеет, но этого не происходит.

— Я думаю, он наш ровесник… на самом деле, он только что переехал сюда из Нью-Йорка.

Комок поднимается у меня в горле.

— Да? Нью-Йорк? Это довольно круто.

— Это не круто. Это восхитительно! — она радостно улыбнулась. — И у него очень красивые темные глаза и сексуальное кольцо в брови.

— Похоже, твой тип, — ревность горит под моей кожей, когда я понимаю, о ком она говорит. Ашер. Мой Ашер.

— Нет, не совсем, но мне бы хотелось.

— Но вроде бы, ты говорила, что он не запал на тебя, верно?

Она щурится на меня.

— Пока нет, но он будет моим. И ты мне в этом поможешь. — она тянет меня за руку, её ногти впиваются мне в кожу, и я морщусь. — Завтра его первый день в школе, и я должна сказочно выглядеть, — её брови нахмурились, когда она посмотрела на подъездную дорожку у моего дома. — Ты так и не рассказала мне, где твоя машина?

— Я разбила её прошлой ночью, — говорю я, не желая ничего ей объяснять. — По пути домой.

— О нет, Эмм, мне очень жаль. — она обнимает и целует меня в щеку.

Я задерживаю дыхание, сжимая руки в кулаки.

— Все нормально. — я мягко похлопываю её, отчаянно нуждаясь, чтобы она отпустила меня. — Это была всего лишь машина… Рэйвен, пожалуйста, не могла бы ты, отпустить меня?

— Ой, извини, — она шагает назад, освобождая меня от бремени её смерти. — Машину можно починить?