Только в его объятиях она в полной мере проникалась сознанием того, что он любит ее. Она чувствовала в нем глубокую неразделенную страсть и боялась, что не сможет до конца утолить ее. Ей чудилось, что он любит ее с отчаянием обреченного, для которого каждая ночь может оказаться последней. Не является ли это последствием его неудачного брака? Что, если он не может до конца довериться ей именно потому, что Джулия ушла от него и теперь и от нее, Линн, он не ждет ничего хорошего? Как доказать ему, что она будет любить его вечно? Или это следствие неких подавленных воспоминаний из далекого детства? Она ничего не знала об этом отрезке жизни Клиффа, кроме того, что детство у него было несчастным.

Время от времени Линн пыталась вызвать его на откровенность, но он уходил от ответов, спешил переменить тему разговора, смеялся и говорил, что его бесславное прошлое не достойно высокопарных слов. И ей не осталось ничего другого, как только идти у него на поводу. Ему, казалось, нравилось помогать ей обставлять детскую; когда она показывала ему вещи, которые покупала для будущего ребенка, Клифф в недоумении качал головой.

— Не может быть, чтобы человек был таким маленьким, — бормотал он, когда они распаковывали очередной сверток.

— Таким он будет недолго, — соглашалась она. — Но первые месяца два даже вот это, — она показала ему красные в белую полоску крохотные пинетки, — будет ему великовато.

— А почему ты называешь ребенка «он»? Разве ты не хочешь девочку вроде Аманды?

За прошедшие несколько месяцев Клифф и Манди успели подружиться. В канун Рождества, когда ей не хватало недели до одиннадцати месяцев, малютка поразила всех — мать, отца и тетку, — предприняв первую попытку самостоятельно ходить. Она протопала от кофейного столика до колена Клиффа, за которое и уцепилась с торжествующей улыбкой. Правда, вид у нее при этом был несколько перепуганный.

— Нет, — сказала Линн, кладя его ладонь на свой округлившийся живот. — Я хочу маленького мальчугана, похожего на тебя.

На мгновение Клифф изменился в лице, глаза его приняли холодное, отстраненное выражение, которое так пугало Линн в последнее время. Однако в следующую секунду он уже подхватил ее на руки.

— Я не мальчуган. Хочешь получить доказательства?

Она улыбнулась и, обвив его шею руками, сказала:

— Пожалуй, хочу. Докажи.

Клифф старался. Он понимал, что попытки его не всегда выглядят убедительными, но он честно старался. Ему казалось, что он уже убедил Линн и ее близких, будто не меньше их радуется будущему ребенку. Не мог он убедить только себя. К несчастью, у него возобновились боли в области кишечника, и теперь ему снова приходилось принимать лекарства. Он не знал, с чем это связано: то ли с необходимостью каждый день таскаться на пароме, то ли со свалившимися на него новыми обязанностями, то ли просто с сознанием, что он постоянно обманывает себя и других. Знал он другое — ему становилось все труднее притворяться, что он именно тот мужчина, который необходим Линн.

Он видел, что зачастую его реакция на ее слова или поступки — а возможно, отсутствие какой бы то ни было реакции — огорчает ее. Он любил ее, как не любил никого в жизни, но одновременно ему приходилось бороться с демонами, которые поселились у него в душе.

Ты не Логан Форман, твердил он себе в минуты смятения, когда казалось, что демоны одерживают верх. В твоих жилах нет ни капли его крови, а потому нет причин опасаться, что ты можешь превратиться в его копию. Ты должен бороться. Ты сильный, и ты любишь свою жену, как никого на свете.

Но тогда чья кровь течет в его жилах? Этот вопрос не выходил у него из головы.

Если мать говорила правду — а у него не было причин сомневаться, если только не принимать во внимание его собственное глубинное нежелание поверить в истинность ее слов, — тогда на кого он должен быть похож не только внешне, но и характером?

В нем жила потребность взять на себя ответственность за ложь Линн и не показывать виду, что он все знает. Он поступал так не только потому, что любил ее, но еще и потому, что в таком случае он мог почувствовать свое превосходство перед тем человеком, кровь которого, возможно, текла в его жилах.

Винсент Салазар, если я и твой сын, то я все же лучше тебя. Это была единственная мысль, которая согревала ему сердце.

Между тем неумолимо приближался день, когда на свет должен был появиться ребенок Линн.

Клифф хотел, чтобы она оставила работу, но она неизменно отвечала «нет».

— Я хочу получить квалификацию. Когда ребенок родится, я, разумеется, возьму недели две отпуска. К тому же Нита и Грант говорят, что не видят причин, почему я не смогу брать его с собой на работу. Клифф, для меня крайне важно сдать экзамены.

— Но почему? — недоумевал он. — Неужели ты думаешь, что я не способен содержать семью? — В голосе Клиффа звучало раздражение, как он ни старался скрывать его.

В глазах Линн мелькнуло настороженное выражение, но в следующий момент она, как всегда, нашла ему оправдание или, возможно, притворилась, что ничего не заметила.

Она улыбнулась и прижалась к нему, насколько это позволял ее живот.

— Я знаю, что ты способен содержать нас. Уверена в этом. Но я все же не хочу останавливаться на полпути. Не хочу повторять ошибок своей матери, Клифф. У нее не было никакой специальности, и при этом она должна была заботиться о себе и о детях.

— Тебе не придется этого делать. За день до нашей свадьбы я оформил этот дом на твое имя. Кроме того, у тебя будет гарантированный доход. Я позаботился об этом. Линн, я не самый бедный человек. Я умею зарабатывать деньги.

— Клифф! Ты записал дом на мое имя?

— Да, и все полностью оплачено. Никаких закладных. У тебя всегда будет крыша над головой и еда на столе.

— Спасибо. Прошу тебя, не думай, что я хоть на мгновение усомнилась в тебе, но я обещала матери закончить учебу. Я хочу это сделать не только ради ее памяти, но и ради себя. Иначе я не смогу... уважать себя.

— Я тебя понимаю, — сказал Клифф, пальцами перебирая ее волосы. — Ладно, можешь работать, пока тебя это устраивает, а по вечерам я буду заниматься с тобой.

— Ни в коем случае. Вечера будут принадлежать только нам. Никаких занятий. Тем более тебе приходится каждый день ездить в Ванкувер только потому, чтобы я смогла работать здесь, в Виктории. Я сдам экзамены и без дополнительных занятий.

— Будь по-твоему, — согласился Клифф. — Но, после того как ты станешь дипломированным бухгалтером-экспертом, я бы хотел, чтобы ты оставила работу и была просто матерью.

Линн улыбнулась.

— Ну уж нет. Только в том случае, если я буду не просто матерью, но и женой.

— Ну разумеется, — порывисто воскликнул Клифф. — Ты не хочешь заняться своими обязанностями жены прямо сейчас?

— Конечно, хочу, — ответила она с невинной улыбкой на устах, увидев которую Клифф не мог сдержать смеха. — Хочешь, чтобы я сделала тебе сандвич или что-нибудь еще?

— Я бы предпочел «что-нибудь еще». Тем более что через пару недель я рискую остаться ни с чем.

— Ерунда! — возразила Линн. — Мой врач говорит, что, пока нам самим это не доставляет неудобств, мы можем заниматься любовью сколько душе угодно.

— Мне на тебе так же удобно, как на перине, — сказал Клифф.


Наконец настал решающий день. По дороге в больницу Клифф, чтобы скрыть собственный страх, беспрестанно шутил, говорил, что она все делает неправильно, что обычно схватки начинаются глубокой ночью, а не в семь утра, когда пора собираться на работу.

— Пожалуй, я еще успею на следующий паром, — говорил он ей, с нетерпением поглядывая на красный сигнал светофора. — Заеду в офис и вернусь как раз вовремя.

Линн испуганно посмотрела на него.

— Неужели ты оставишь меня одну?

— Никогда, — торжественно, словно давая клятву самому себе, произнес он. — Никогда, любовь моя. Что бы ни случилось, мы будем вместе.

Только вот сможет ли он когда-нибудь забыть, что к происходящему с ней в данный момент он не имеет ни малейшего отношения?

Пять часов спустя Линн встретила его измученная, но сияющая, прижимая к груди сына.

— О, Клифф, он такой прелестный! Спасибо тебе, милый!

На какое-то мгновение Клифф лишился дара речи и лишь молча поцеловал ее в щеку.

— Как зовут ребенка? — требовательным тоном спросил врач.

И снова Клифф промолчал. Он вспомнил, как уязвлена была Линн, когда он отказался обсуждать с ней имя, заявив, что предоставляет ей право выбора.

— Майкл? — сказала она, вопросительно глядя на мужа, словно ожидая его одобрения или, может быть, неодобрения.

Но напрасно. Он не мог выразить ни того, ни другого. Ребенок принадлежит Линн, и она имеет право сама выбрать ему имя.

— Привет, Майкл, — сказал врач, забирая малыша.

— Он вырастет таким же сильным и красивым, как его отец, — с умилением во взгляде промолвила Линн, удобнее устраиваясь на подушках и провожая малютку-сына взглядом, словно боясь потерять его из виду хоть на секунду. — Мне кажется, он даже похож на тебя, Клифф.

Стиснув зубы, Клифф отошел на шаг в сторону, уступая место медсестре.

В душе он недоумевал: какое сходство Линн смогла разглядеть в этом сморщенном, красном личике? Одно он знает наверняка: если там и имеется какое-то сходство, то только не с ним.


— Клифф, любимый, что с тобой?

Клифф стоял в своем кабинете, облокотившись о подоконник, вперив задумчивый взгляд в простиравшуюся за окном ночную мглу.

Обернувшись, он обнял ее одной рукой и привлек к себе. Линн прижалась лицом к его груди, вдыхая исходивший от него, такой родной, запах.

— Все в порядке, — сказал он, щекой касаясь ее макушки.

— Не надо обманывать меня. После рождения Майкла прошло уже три недели, и ты все более и более отдаляешься от меня. Ты работаешь допоздна, мало спишь. Я же вижу, тебя что-то беспокоит.