Дверь открылась. Они прошли небольшую приемную и оказались в просторной комнате, уставленной чертежными столами. Здесь работало около двух десятков человек. Когда они вошли, из-за ближайшего стола поднялся человек и пожал генералу руку.

— Это Хуго Пфайфер, руководитель проекта, — сказал генерал. — А это герр Флеминг, владелец американской компании «Рамсчайлд армс». Хуго покажет вам кое-что из того, над чем мы здесь работаем.

Круглолицый Хуго более походил на медбрата, чем на конструктора машин смерти. Он повел Ника по залу, показывая работу. Нику довелось увидеть, среди прочего, чертеж сверхмодернизированного танка, грубо замаскированного под сельскохозяйственный трактор. Но этот «трактор» был оснащен семидесятипятимиллиметровой пушкой! Здесь были чертежи восьми различных образцов тяжелой артиллерии, гаубиц, легких полевых орудий и нового мобильного двухсотдесятимиллиметрового миномета.

Ник был потрясен и оглушен. Ему стало ясно, что армия, оснащенная таким вооружением, будет иметь превосходство над любой армией мира.

— Это отделение фирмы Круппа, — сказал генерал, когда осмотр подошел к концу. — И все чертежи, которые вам были показаны, это чертежи Круппа. Как вам известно, условиями Версальского мирного договора возможности Круппа в производстве оружия весьма ограничены. А эти чертежи и другие, которых вы пока не видели, являются проектами будущего. Впрочем, если быть откровенным, герр Флеминг, производство некоторых видов этого вооружения уже скрытно ведется в Эссене. И компания «Бофорс», находящаяся в Швеции и не зависящая от версальских удавок, конечно, тоже в работе… Едва Алекс сообщил мне, что вы порываетесь продавать германской армии оружие, я сразу понял, в каком смысле вы были бы нам полезны. Если бы вы вдруг взялись за производство на своих американских конвейерах кое-чего из показанного вам здесь, то, я думаю, это можно было бы назвать, как у вас, американцев, говорят, неплохой сделкой для обеих сторон.

— Понимаю, о чем вы, — задумчиво проговорил Ник. — Но для меня это будет большим риском.

— За риск мы готовы прилично заплатить, герр Флеминг. К счастью, нас на удивление хорошо финансируют.

Ник еще раз осмотрелся.

— Мне придется подумать над вашим предложением, — сказал он.

— Конечно. Надеюсь, вы не откажетесь со мной позавтракать?

— К сожалению, или вернее, к счастью, я сегодня завтракаю с Магдой Байройт.

Генерал рассмеялся:

— Мне говорили о вашей стремительности в таких делах. Мои источники информации, как видите, не хуже ваших.


На ней был креповый костюм, который подчеркивал все преимущества ее великолепной фигуры. Стоило ей появиться в ресторанном зале «Адлона» вместе с Ником, как тут же на нее были обращены все взгляды переполненного зала. Мужчины рассматривали ее всю, поднимаясь глазами от черно-белых туфелек от Шанель к ее восхитительным ножкам и далее, к черно-белой шляпке, закрывавшей белокурую головку. На нее смотрели с желанием, восторгом и завистью. Явление Магды Байройт стало целым событием. Оскар, метрдотель ресторана, поцеловал ей руку, не переставая маслено улыбаться. Даже излишне маслено.

— С каждым днем вы становитесь все краше, фрейлейн, — говорил он. — Герр Флеминг, ваш столик у окна.

Он подвел их к окну, откуда открывался вид на Унтер-ден-Линден, спрятав по дороге бумажку в сто марок, незаметно врученную ему Ником.

— У нас есть восхитительная ирландская семга! — сказал он, когда они сели.

— Я на диете, — сообщила Магда с томной улыбкой. — Ничего, кроме икры и шампанского.

— Дорогостоящая диета, — сухо заметил Ник.

— Для меня нет. Может, для вас?

Он рассмеялся.

— Когда я завтракаю одна, — продолжала Магда, — я съедаю только два крекера и порцию салата латук. Но меня не каждый день приглашают на завтрак голливудские продюсеры.

Она положила свою миниатюрную черную сумочку на стол и скрестила ноги так, чтобы их мог видеть весь зал.

«Восхитительно, — оценил Ник. — Наверно, репетировала каждое движение перед зеркалом».

— Итак, мистер Флеминг, — сказала она после того, как шампанское было налито в изящные хрустальные бокалы. — Я слышала, что «Джазовый певец» пользуется большим успехом в Нью-Йорке. Не означает ли это начало эры звукового кинематографа?

— В Голливуде об этом судят весьма противоречиво. Кое-кто говорит, что это всего лишь причуда.

— А что вы говорите?

— Я переоборудую сейчас свою студию для съемок со звуком.

— Сразу видно в вас человека действия, который не боится принимать решения. Меня восхищает эта черточка в мужчинах. — Несколько секунд она молчала, поразительно откровенно изучая его лицо. — Выходит, немке с ее произношением никогда не удастся завоевать свое место под голливудским солнцем?

— Если честно, то не знаю. Я думаю, что когда зритель вдруг узнает, что у его любимой актрисы плохой акцент или хриплый голос, это может дурно сказаться на ее дальнейшей карьере. С другой стороны, ваше произношение может заинтриговать американцев. К тому же по-английски вы говорите хорошо. Хотите попробоваться у меня на потсдамской студии «UFA»?

— О, конечно! Конечно хочу!

К столику подошел Оскар.

— Прошу прощения, герр Флеминг, — сказал он. — Вас к телефону. Мистер Артур Хардинг.

— Благодарю, — ответил Ник, поднимаясь из-за стола. — Вы извините меня, фрейлейн?

— Пожалуйста, зовите меня Магда.

На секунду его взгляд упал на ее великолепные ноги, но затем он вспомнил об Эдвине.

— Хорошо, Магда.

Он ушел. Магда закурила сигарету.

Она уже узнала кое-что интересное.


Он был чуть выше пяти футов, а весил немногим больше ее ста фунтов. В детстве он страдал детским параличом, в результате чего на всю жизнь осталась деформированной нога. Это избавило его от мобилизации во время мировой войны. Из университета Мюнхена он перевелся в Гейдельберг, который окончил в 1921 году, получив степень доктора литературы. В течение последующих нескольких лет был занят тем, что писал романтическую автобиографию, озаглавленную «Михель», а также лирические стихи и драмы. Но на хлеб насущный зарабатывал уборщиком на кельнской бирже и домашним учителем. Претерпев в юношестве страстное увлечение марксизмом, после встречи с Гитлером Йозеф Геббельс решил, что наконец нашел героя, которого искал всю жизнь.

«Радость великая! — писал он в своем дневнике. — Он приветствует меня как старого друга! Как я люблю его! А эти большие голубые глаза? Как звезды! Он всегда рад видеть меня! Я на небесах!»

Геббельс прекрасно умел писать пропагандистские передовицы, хоть и был третьесортным литератором. Такой человек был нужен Гитлеру, поэтому карьера Геббельса в партии по своей стремительности была подобна комете. Всего год назад он прибыл в Берлин, чтобы быть здесь личным представителем Гитлера. Несмотря на свою прямо-таки телячью нежность к фюреру, Геббельс имел здоровые представления о половой жизни и зарекомендовал себя истинным охотником за юбками. Самой блистательной его победой стала Магда Байройт.

В шесть часов вечера он поднялся в лифте на третий этаж ее богатого дома на Грюнвальд и был встречен Магдой в ее квартире, обставленной в стиле арт деко. Магда была почти на восемь дюймов выше его, поэтому ей пришлось наклониться, чтобы Геббельс смог поцеловать ее в губы.

— Магда, Магда! Моя прекрасная, моя любимая! — восклицал он, тискал ее ягодицы через юбку. — У меня уже стоит! — Затем создатель техники пропаганды XX столетия полез рукой ей под юбку и стал ее там щупать.

— Йозеф! Где твоя культура? — резко проговорила она, отталкивая его. — Давай сначала хоть коктейль сделаем. К тому же у меня есть для тебя новости.

— Ты завтракала с Флемингом?

— Да. Он очень обаятелен и, кстати, красив.

Она прошла по белому меховому ковру, разостланному на середине ее богатой комнаты, и открыла в стене черный хрустальный бар.

— Ты спала с ним? — спросил Геббельс, сгорая от эротического любопытства.

— Нет. Он даже не намекал на это. Пока. Но во время завтрака его позвали к телефону. И знаешь, кто звонил?

— Кто?

— Артур Хардинг.

— Что? Но, интересно, какого чер… — Он стал торопливо расхаживать по комнате. — Постой… Да! Ну конечно! О, я начинаю кое-что понимать. Хардинг — берлинский корреспондент газетной сети Клермонта.

— А ты говорил как-то, что Ван Нуис Клермонт женат на матери Флеминга.

— Именно! О мой Боже… — Он остановился и побелел лицом. — Мой человек в «Адлоне» сообщил, что сегодня утром за Флемингом заехал генерал фон Тресков и отвез его на Потсдамерплац!

Он потрясенно смотрел на Магду, а потом неожиданно расхохотался.

— Что тут смешного? — спросила она, подавая ему стакан с мартини.

— Дураки! Идиоты! Они не понимают, что он задумал. А я понял!

— Кто «они»?

— Генштаб. Эти краснорожие недоумки! — Он перестал смеяться и пригубил из своего стакана. — Этот Флеминг, — с уважением в голосе заметил он, — должно быть, очень умен. И для Германии опасен. Его необходимо остановить.

— Йозеф, нельзя ли немного яснее? Скажи мне, что ты про него понял?

— Мне кажется, что он каким-то образом убедил Трескова и прочих остолопов в том, что будет с ними сотрудничать. Скажем, продавать им оружие. На самом же деле его целью является разоблачение тайного перевооружения германской армии перед всем миром! Разоблачение! Мне абсолютно наплевать на Трескова и остальных лошадиных задниц из генштаба. Но эта армия станет нашей. Что с ней будет? Да, Флеминга необходимо остановить.

Он подошел к серебряному телефонному аппарату Магды и снял трубку.


Они занимались любовью в черной кровати хозяйки квартиры. Потом Магда села на постели, закурила и, выпустив дым, сказала: