Колин Маккалоу - Тим

Сначала красота и беспомощность Тима обезоружили ее: все годы одиночества встали перед ней со всей остротой. Похоже было, что она, действительно, нужна ему, как будто он видел в ней что-то, чего она сама в себе не осознавала. Ей никогда никто не оказывал предпочтения до того, как она встретила Тима. Что же он в ней нашел, в ней, холодной, прозаичной женщине? Для человека, неопытного в области чувств, все это было очень сложно. У него была мать — значит, не этого он искал.

Он был слишком ребенком, а она слишком старой девой для того, чтобы речь могла идти о сексе. Наверное, было очень много людей в его жизни, кто был к нему жесток, но было также очень много тех, кто был добр к нему и даже любил его. Людям с внешностью и характером Тима всегда хватает любви. Почему же тогда он предпочел ее?

Костер затухал. Мэри пошла было поискать еще дров, но потом решила не поддерживать больше огонь. Она посидела еще некоторое время, глядя на мерцающие огоньки на углях. Червяк высунулся из песка. Жар костра медленно проникал в землю и заставлял сотни ее обитателей бежать, спасаться. Не имея понятия о бедствии, которое причинял ее костер, Мэри загасила его песком, а не водой. Как мера предосторожности против пожара это было правильно, но для обитателей песка он холоднее от этого не стал.

Все лето Мэри продолжала возить Тима в Госфорд. Она была уже хорошо знакома с отцом и матерью Тима, правда, только по телефону. Она никогда не приглашала Мелвилов к себе в Артармон, и они не были склонны пригласить ее. Никому из них не приходило в голову проверить, насколько их представление о Мэри Хортон совпадало с действительностью.

— Этой зимой, возможно, в июле или августе, я собираюсь провести отпуск на Большом Барьерном Рифе, и я бы хотела взять Тима с собой, если вы не возражаете, — сказала она Рону Мелвилу, позвонив им как-то вечером в воскресенье.

— Прекрасно, мисс Хортон, вы так добры к Тиму. Он может поехать, но только с одним условием: пусть платит сам за себя.

— Если вам так удобнее, мистер Мелвил, то конечно, но уверяю вас, я была бы очень рада иметь Тима просто в качестве моего гостя.

— Очень любезно с вашей стороны, мисс Хортон, но я все же думаю, что Тиму надо самому платить за дорогу. Он вполне это может себе позволить. Мы и сами бы могли свозить его туда в любое время, если бы подумали об этом, но как-то так получилось, что мы с Эс никогда не уезжали из Сиднея.

— Я вполне понимаю вас, мистер Мелвил. До свиданья.

Рон повесил трубку, сунул большие пальцы за пояс и пошел, насвистывая, в гостиную.

— Эй, Эс, мисс Хортон хочет взять Тима на Большой Барьерный Риф в июле или августе, — объявил Рон, удобно растягиваясь на диване и положив ноги выше головы.

— Очень хорошо с ее стороны, — сказала Эс.

Несколько минут спустя под окном послышался стук высоких каблуков, затем звук закрываемой на кухне двери. В комнату вошла молодая женщина, кивнула им, вздохнув, села и сбросила туфли. Она была и похожа, и не похожа на Тима. Рост и светлые волосы были как у него, но ей не хватало абсолютного совершенства его форм, и глаза у нее были карие.

— Думаю, я видела эту таинственную мисс Хортон, — сказала она, подавляя зевок и подтягиваясь поближе к кушетке, чтобы положить на нее ноги.

Эс прекратила вязать.

— А какая она из себя, эта старушенция?

— Я не могла рассмотреть ее как следует, но такая коренастенькая, волосы серебристые, и носит их сзади пучком. Типично для старых дев. Наверно, ей лет шестьдесят пять, но лица я не разглядела. А машина, ребята! Большой черный «бентли»! Такой, на каком королева Елизавета ездит. Ого! Денег, наверное, выше головы.

— Насчет этого не знаю, но, должно быть, зажиточная, раз имеет столько собственности.

— Наверное! Интересно, что она в Тиме находит? Иногда это меня беспокоит. Он так к ней привязался.

— Ой, Дони, это же хорошо, — сказала Эс. — Чего ты придираешься?

— Чего? Я придираюсь? — резко ответила Дони. — Черт побери, он мой брат! И мне не нравится эта дружба, и все. Что мы знаем об этой мисс Хортон?

— Мы знаем все, что нам нужно, Дони, — сказала мягко Эс. — Она добра к Тиму.

— Он только о ней и думает, мам! Мэри то, Мэри се! Иной раз я его задушить хочу!

— Ну, успокойся, Дони, не будь занудой! Просто тебе завидно! — фыркнула Эс.

Рон сердито посмотрел на Дони:

— С кем это ты была сегодня вечером? — спросил он, меняя тему.

Ее настроение мгновенно исправилось и она взглянула на него своими живыми умными глазами.

— Управляющий международной фармацевтической фирмы. Думаю пойти туда работать.

— Ну ты даешь! Думаю, они все сами пойдут на тебя работать. И как тебе удается держать всех этих парней на веревочке, Дони? Что они в тебе находят?

— Откуда я знаю? — она зевнула и прислушалась. — Вот и Тим.

Он вошел усталый и счастливый.

— Привет, дружок! — сказал радостно его отец. — Хорошо провел время?

— Еще как, пап. Мы делали цветник вокруг дома, а на берегу — кирпичную печку, чтобы жарить шашлык. Скоро там будет красиво, как на открытке, правда, Эс?

Но Эс не ответила. Она выпрямилась и схватила Рона за руку.

— Послушай, Рон, как могла мисс Хортон говорить с тобой по телефону минуту назад и тут же оказаться с Тимом у нашего дома?

— Черт бы меня побрал, да! Тим, звонила нам мисс Хортон только что, перед тем как привезти тебя?

— Да, пап. У нее в машине есть телефон.

— Фу-ты, ну-ты. Похоже, что меня дурачат, дружок.

— Но у нее есть телефон в машине! — возмущенно воскликнул Тим. — Она сказала, что ее боссу, мистеру Джонсону, иногда нужно с ней срочно поговорить.

— А почему же она не могла зайти на минутку и поговорить с нами лично, если она была рядом? — ухмыльнулась Дони.

Тим нахмурил брови:

— Не знаю, Дони. Может, она стесняется, ну, как я?

Рон внимательно и удивленно смотрел на Тима, но молчал, пока Тим не ушел спать. Затем он сбросил ноги с дивана и сел так, чтобы видеть одновременно жену и дочь.

— Мне это кажется, девочки, или Тим стал умнее? На днях мне показалось, что он начал употреблять какие-то мудреные слова, как бы грамотные.

Эс кивнула:

— Да, я тоже заметила.

— Я тоже, папа. Очевидно, мисс Хортон учит Тима.

— Ура, и дай Бог ей счастья! — сказала Эс. — У меня никогда не хватало терпения, да и у учителей в школе — тоже, но я всегда думала, что Тим может учиться.

— Ой, не ерунди, мама! — огрызнулась Дони. — Скоро ты ее начнешь называть «Святая Мария»!

Она резко поднялась.

— Раз у вас нет другой темы разговора, как о хорошем влиянии этой женщины на Тима, я пойду спать!

Рон и Эс остались одни, взволнованные и расстроенные.

— Знаешь, Рон, я думаю, Дони немного ревнует Тима к мисс Хортон, — наконец сказала Эс.

— Но почему, черт побери, ей надо ревновать?

— Не знаю, милый. Иногда женщины такие собственницы. У меня такое чувство, что Дони сердится, потому что Тим теперь не торчит здесь, как раньше.

— Но она должна бы быть рада! Она всегда ныла, что Тим болтается под ногами, и, кроме того, чем старше она становится, тем больше у нее своей личной жизни.

— А знаешь собаку на сене?

— Ну, ей придется стерпеть. Я так очень рад, что Тим занят мисс Хортон, а не слоняется здесь и не ждет, пока Дони придет домой.

На следующий день Рон, как обычно, встретился с сыном в «Прибрежном». Домой они шли в наступающей темноте, дни становились все короче.

Когда они подошли к задней двери, Эс ждала их со странным выражением на лице. В руках у нее была тонкая, ярко раскрашенная книжка.

— Тим, дорогой, это твое? — тонким голосом вскричала она. Глаза ее горели от восторга.

Тим взглянул на книжку и улыбнулся, как будто вспомнив что-то приятное:

— Да, мам. Мэри мне ее подарила.

Рон взял книжку, перевернул ее и посмотрел на заглавие.

— Котенок, который думал, что он мышка, — прочитал он медленно.

— Мэри учит меня читать, — объяснил Тим, удивляясь, что могло привести родителей в такое волнение.

— И можешь что-нибудь здесь прочесть?

— Немного. Это очень трудно, но не так трудно, как писать. Но Мэри не сердится, если я забываю.

— Она что, и писать тебя учит, дружок? — спросил Рон, едва веря своим ушам.

— Да. Она пишет слово, а я его переписываю, чтобы оно было таким же, как у нее. Сам я еще не могу писать, — он вздохнул. — Это гораздо труднее, чем читать.

Пришла Дони, и родители, совершенно не обратив внимания на ее необычную взволнованность, потащили ее к Тиму.

Он прочел страницу, не слишком путаясь и запинаясь, и когда он кончил, они все закричали и зааплодировали, похлопывая его по спине и ероша волосы. Выпятив грудь, как зобастый голубь, он гордо прошагал в свою комнату, благоговейно держа книжку и улыбаясь. За всю свою жизнь он не знал более прекрасного мига! Он им понравился, по-настоящему понравился, заставил их гордиться им, как они гордились Дони.

После того, как Тим ушел спать, Эс подняла глаза от своего бесконечного вязанья.

— Как насчет чайку, отец? — спросила она Рона.

— Хорошая мысль, мать. Пошли, Дони, пойдем с нами на кухню, будь хорошей девочкой. Что-то ты сегодня какая-то не такая.

— У меня найдется кусочек фруктового кекса с апельсиновым желе или кремовый пудинг, сегодня купила у Джунго, — объявила Эс, расставляя посуду на кухонном столе.

— Кремовый пудинг! — хором воскликнули Рон и Дони.

В воздухе чувствовалась приятная прохлада, был конец апреля, жара уже схлынула, в Австралии наступала осень. Рон встал и закрыл дверь на улицу, потом погнался за огромным мотыльком, настиг его у стекла и прихлопнул свернутой газетой. Он упал, окутанный облаком золотистой пыльцы, покрывавшей его крылья. Рон поднял бабочку, все еще отчаянно машущую крыльями, отнес в ванную и спустил в унитаз.