Мэри вздохнула.

– Девять лет. Это значит, что к тому моменту, как у меня родится малыш, я, возможно, снова стану собой.

– Не возможно, Мэри, а обязательно станешь. Ты этого сейчас не видишь, а я вижу. Каждый бегун, стартуя, не видит финишной черты. Но она есть. Просто верь в это.

– Спасибо, Джейн, – сказала Мэри. – Заходи ко мне в гости, когда сможешь, ладно? Я покажу тебе кухню, и мы поужинаем едой навынос на бумажных тарелках.

* * *

Я пришла в «Иль Бистро» на пять минут раньше. Тихий итальянский ресторан работал на рынке Пайк-плейс столько же времени, сколько и мой цветочный магазин. Есть особая мудрость в стенах заведений с историей. Я вошла, повесила плащ на вешалку возле двери и подумала обо всех тех предложениях руки и сердца, о ссорах и признаниях в любви, которые слышали стены этого заведения. Я увидела Кэма у барной стойки и помахала ему рукой.

– Привет, – поздоровался он, когда я подошла. Он захлопнул ноутбук и подвинул мне свой стаканчик с виски. Я сделала глоток.

– Теперь ты работаешь в баре?

– Да, завтра последний срок для сдачи статьи. Я как раз ее заканчиваю. Как прошел день?

– Интересно, – ответила я.

К нам подошел бармен.

– Могу я что-нибудь предложить вам, мисс?

– Коктейль «Манхэттен», пожалуйста.

– И что же такого интересного было в твоем дне? – поинтересовался Кэм.

– Ну, для начала я выпила шампанского в магазине свадебных платьев.

Он явно был заинтригован.

– Насколько я понимаю, с тобой не каждый день такое случается?

Я усмехнулась.

– Вот именно.

– Я много о тебе думал, – признался Кэм, не сводя с меня глаз.

– Я тоже думала о тебе.

Его глаза расширились.

– О чем именно?

– О всяком разном, – ответила я. Мои глаза блуждали по бару, пока я собиралась с мыслями. – У меня такое чувство, что я тебя едва знаю. А ты определенно знаешь обо мне больше, чем я о тебе.

Кэм сложил руки на груди.

– Что мне тебе рассказать?

– Ты мог бы рассказать о твоей карьере, – назвала я. – Ты об этом почти не упоминаешь. Я посмотрела твои статьи в Интернете, и выяснилось, что ты величина среди журналистов, пишущих о науке. Почему ты не сказал мне, что получил Пулицеровскую премию?

– Постеснялся, полагаю, – усмехнулся Кэм.

– Ты явно не относишься к числу застенчивых людей.

– А ты бы предпочла, чтобы я принялся разглагольствовать об этом при первой же нашей встрече?

– Хороший аргумент, – сказала я. – А как насчет твоих прошлых отношений? Ты когда-нибудь встречался с кем-нибудь достаточно долгое время? Любил ли ты кого-нибудь?

– Ну конечно, – протянул Кэм, – ускользающая тема любви.

– Верно. Ты в любовь не веришь. Давай не будем забывать об этом факте.

– Это неправда, – возразил он. – Я говорил тебе, что любовь – это вопрос выбора. Это потребность или желание выбрать и сделать, а не просто чувствовать.

– То есть ты признаешь, что есть чувство, которое ассоциируется с любовью?

– Полагаю, что это правда, – сказал Кэм и примирительно улыбнулся.

– И когда же ты испытывал это…

– Чувство, – произнесли мы в унисон, и я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.

Я вспомнила, что рассказывал мне Флинн о смерти женщины, которую когда-то любил Кэм. И мне мгновенно стало стыдно за то, что его расспрашивала.

– Ее звали Джоанна. – Он кашлянул, и я догадалась, что одно только имя все еще глубоко волнует его.

Я положила руку на запястье Кэма.

– Не надо. Ты не обязан говорить об этом, если тебе не хочется. Я не хотела…

– Но я все-таки продолжу, – негромко сказал Кэм. – Надеюсь, ты узнаешь меня и с этой стороны.

Я кивнула и слушала, пока он рассказывал мне об аварии, о травме Джоанны и ее смерти.

– У меня такое чувство, что когда я пишу о проблемах мозга, я отдаю ей долг.

– Так и есть, – с нежностью произнесла я. Мгновенно все встало на свои места: нежелание Кэма открыться, его настороженное отношение к любви.

– Послушай, – Кэм нарушил молчание, – на следующей неделе мне нужно лететь в Нью-Йорк. У меня там встречи. Потом еще неделю я буду работать в Чикаго. Но вскоре после этого в Сиэтл прилетят мои родители. Я бы хотел вас познакомить, если ты, конечно, не возражаешь.

– Я буду рада встретиться с ними, – просияла я.

– Я сознаю, что еще слишком рано для «знакомства с родителями», – усмехнулся Кэм. – И у меня в городе еще не так много друзей. Поэтому, поверь, ты окажешь мне услугу. Если я тебя не приведу, то мне придется выслушать часовую лекцию мамы о том, что мне следовало бы встречаться с милой девушкой.

Я улыбнулась:

– Милая девушка, значит?

Кэм ответил на мою улыбку.

– Побудь один вечер моей «милой девушкой», ну пожалуйста!

– Я буду рада.

Кэм притянул меня к себе. Я почувствовала, как в животе запорхали бабочки.

– Хочешь уйти отсюда? – спросил он.

– Конечно, – ответила я. – А куда?

– Моя квартира всего в квартале отсюда, и у меня есть балкон, – сказал Кэм. – Можем заказать какую-нибудь еду и смотреть на паромы. Как тебе?

– Звучит заманчиво, – улыбнулась я.

* * *

Пока мы шли в квартиру Кэма, у меня зазвонил мобильный. Это был Флинн.

– Мой брат звонит, подожди секунду, – извинилась я.

– Без проблем. – Кэм отстал от меня на шаг.

– Привет, Флинн, – поздоровалась я.

– Как поживает моя любимая сестричка?

– Хорошо. Я с Кэмом.

– Передай ему трубку. Я хочу, чтобы он дал мне слово, что будет вести себя с тобой прилично.

Я скосила глаза на Кэма, но он пристально смотрел на экран своего телефона. Мускулы его предплечья напряглись, когда он начал быстро печатать эсэмэс или электронное письмо. Мне оставалось только гадать, кому адресовано его послание.

– Он сейчас не может с тобой поговорить, но дай мне знать, когда ты возьмешь с него это слово, – сказала я. – Ты-то сам как? Как зовут нынешнюю даму твоего сердца?

Флинн немного помолчал.

– Я ни с кем не встречаюсь.

– Мой брат перестал интересоваться женщинами? Это неправда. – Я рассмеялась. – Неужели ты все еще одержим девушкой из квартиры напротив?

Его молчание подтвердило мою правоту.

– Так и есть! Ты уже познакомился с ней? Скажи мне хотя бы, что ты перевел этот флирт в реальную жизнь.

– Я все еще не познакомился с ней, – сказал Флинн. – Это лишено всякого смысла, Джейн. К тому же я боюсь знакомиться с ней. То, что существует между нами сейчас, очень сильно. А что если при встрече мы не оправдаем ожидания друг друга?

– Неужели ты собираешься флиртовать с ней через улицу до конца времен?

– Нет… То есть я не знаю. Я беспокоюсь за нее, – признался брат. – Она всегда кажется такой печальной. Я отдал бы что угодно, только бы избавить ее от этой печали.

– Тогда позвони в ее дверь.

* * *

Кэм жил на углу Седар-стрит и Эллиотт-стрит в новом многоквартирном доме с полами из темного дерева и высокими окнами, выходившими на балкон, с которого открывался вид на бухту Эллиотт.

– Ты такой аккуратист, – оценила я, войдя в гостиную, обстановку которой составляли черный кожаный диван, кушетка и кофейный столик с тремя пультами дистанционного управления, лежавшими параллельно. Даже декоративные подушки на кушетке стояли ровнехонько.

– Это не совсем так, – ответил Кэм. – Просто у меня мало вещей, за порядком в моей квартире следит замечательная женщина, и я редко бываю дома. Это и есть тройной секрет порядка в квартире.

Я подошла к окну.

– Какой замечательный вид отсюда.

– Да, – согласился Кэм. – Вид красивый. Я даже не думал, что так полюблю Сиэтл.

– Город очаровал тебя, верно?

Кэм откупорил бутылку вина, налил два бокала, вышел на балкон, встал рядом со мной и протянул мне бокал. Наши глаза встретились.

– Ты тоже очаровала меня, – признался он и накрыл мою ладонь своей. Я не отняла ее. – Это правда.

Я сделала глоток вина и улыбнулась.

– Спасибо.

На кухонной стойке зазвонил мобильный телефон Кэма.

– Ответь, – предложила я.

Он состроил недовольную гримасу и посмотрел на свой телефон.

– Я не хочу отвечать, но мне придется это сделать. Я всю неделю пытался связаться с одним человеком, поэтому вполне вероятно, что это звонит он.

Я улыбнулась.

– Давай же, возьми трубку.

– Кэм Коллинз, слушаю вас, – произнес он напористым деловым тоном. Мне нравился его голос, такой уверенный и сексуальный. – Да, здравствуйте. Спасибо, что позвонили.

Он взглядом попросил у меня прощения и поднял два пальца, как будто говоря: «Всего пару минут».

Я кивнула, и Кэм направился в свою спальню, расположенную дальше по коридору. Его голос звучал приглушенно из-за полуоткрытой двери, но говорил он очень энергично.

Кэм вернулся через пять минут, выглядел он раздраженным и рассеянным.

– Прости, – извинился он.

– Я наслаждалась видом, – ответила я и коснулась его руки, пытаясь восстановить близость, нарушенную звонком. – Спасибо, что ты рассказал мне о Джоанне.

– Я хотел это сделать. – Кэм сел рядом со мной. – Очень важно, чтобы ты узнала о тех обстоятельствах, которые сформировали меня.

Он на мгновение задумался.

– Знаешь, ей должны были сделать операцию, которая, вполне вероятно, спасла бы ей жизнь и вернула здоровье. Но Джоанна умерла за три дня до этого.

– Боже, как жаль… – тихо произнесла я.

Кэм потер лоб.

– Ты упоминала о том, что твой невролог склоняется к необходимости операции. Я должен откровенно сказать, что беспокоюсь за тебя. Вдруг операция и в самом деле сможет предотвратить нарушения работы мозга, которые так тревожат твоих врачей?

Я вздохнула.

– В данный момент я не готова делать операцию. Разумеется. доктор Хеллер считает, что я веду себя глупо, и ты, вероятно, с ней согласен.