Она переходит в гостиную, мебель там блестит на солнце, а ковер сияет всеми красками.

– Дафни, извини, я не совсем тебя поняла, – продолжает она. – Почему бы Гарри не позвонить моему мужу, и пусть сами все решают. Думаю, так будет лучше всего.

Дафни вдруг вскрикивает, словно ее ударили.

– Миссис Джилберт! Простите. Я думала, вы знали.

Видно, она совершила какую-то ужасную ошибку, но вместо того, чтобы распрощаться, подумать или, может, переговорить с начальником, Дафни все не сдается, сбивчиво объясняет нечто такое, что Джоди отказывается слышать, и дает советы, которые ей не нужны.

– На вашем месте, миссис Джилберт, – заключает девушка, – я поискала бы надежного адвоката по бракоразводным процессам.

Это вынуждает Джоди сбросить звонок.

Убрав за собой после завтрака, она достает папки двух клиентов, которые должны прийти в пятницу, читает записи. Первая – Золушка, простая девушка, которой недостает уважения к себе. Она работает корректором ночной смены в одном из местных ежедневников и все время жалуется на то, что жизнь проходит мимо. Джоди активно предлагала клиентке всякие варианты, побуждая ее делать небольшие шаги, от которых можно было бы ждать результата по нарастающей. Например, пойти на какие-нибудь курсы, в спортзал, еще как-то заняться своей внешностью, скажем, начать носить контактные линзы или сделать другую стрижку. Если хочешь начать мыслить по-новому, зачастую проще всего для начала изменить что-то вовне, а вслед за внешними переменами произойдут и внутренние. Если делаешь что-нибудь для себя сам, обстоятельства довольно часто тоже начинают складываться в твою пользу. Джоди в это верит. Она такое видела. Главным образом именно благодаря этому она и пригласила Тодда на ужин.

Второй клиент, Блудный Сын, – это молодой человек с открытым кредитным счетом, который оплачивают родители. Поскольку он еще молод и не встал на ноги, поскольку еще не оценил своего потенциала или ограничений, поскольку родители подрывают его уверенность в себе, Джоди дает ему безусловную поддержку. Ему нужно разобраться в чем-то самому. Если она начнет действовать так же, как и родители, то у юноши попросту ничего не получится.

Тодд звонит только ближе к вечеру, а после разговора с Дафни она, можно сказать, ждала этого. Джоди уже испытывает некоторые сомнения, не понимая, что и думать. Пока какая-то надежда еще есть – что он пообещает ей совместное будущее… но Тодд быстро приводит ее в чувства.

– Ты же понимаешь, в каком положении я оказался, – говорит он. – Я изо всех сил стараюсь удержаться на плаву.

– Я ничего не понимаю. Объясни мне, зачем мне адвокат.

– Зачем человеку вообще адвокат? Отстаивать его интересы. Джоди, послушай. Не воспринимай это лично на свой счет. И не обязательно портить из-за этого отношения. Пусть юристы разбираются, а мы останемся друзьями.

Ее мозг стал похож на сломанный калькулятор. Подсчеты не сходятся, и теперь она в растерянности.

– Друзья? Вот кто мы друг другу? Лучше объясни, а то я не понимаю.

– Джоди, Джоди, успокойся. Мы любим друг друга. У нас совместное прошлое. Просто все меняется. Люди становятся другими, стремятся к новым целям, это нормально. Ты сама мне всегда это говорила.

– Отлично. Люди меняются. Но чем тогда мы с тобой недавно занимались? Что это значило?

– Ты бы предпочла, чтобы мы не виделись? Это разве разумно? Я по тебе скучаю. Хотел бы иногда с тобой встречаться.

– Ты хотел бы иногда со мной встречаться.

– Разумеется. А ты разве нет?

16. Он

Наташа занята планированием стремительно приближающейся свадьбы. Каждый вечер за ужином она произносит монологи о цветах, вариантах меню, украшении столов, музыке, обетах, почитании и торте, а Тодду хочется заткнуть ей рот. Она уже водила его в магазин за костюмом, и хотя бы это его порадовало. Примерив его, Тодд был поражен элегантным покроем и тем, как молодо он в нем выглядит. На ценник он не посмотрел и вышел на улицу, дожидаясь, пока она расплатится по кредитке, которую он ей дал. Эта свадьба обходится в целое состояние, и, помимо всего прочего, Наташа настаивает на том, что медовый месяц надо провести в Рио. А сейчас далеко не лучшее время бросаться деньгами.

Зато он одобряет ее решение венчаться в церкви. С этим Наташа какое-то время не могла определиться, и он решил подтолкнуть ее в правильном направлении. Тодд не то чтобы религиозный, но и неверующим его не назовешь. Он чтит ритуалы и традиции, и бракосочетание – как раз тот случай, поскольку свадьба – это как раз проявление веры.

В списке гостей много Наташиных тетушек, дядюшек, двоюродных братьев и сестер, в то время как Тодд пригласил лишь несколько друзей – Гарри, Клиффа и еще парочку, разумеется, с супругами. Темной тучей надо всем этим нависает Дин, настойчиво отказывающийся приходить. С Тоддом он до сих пор не разговаривает, да и с Наташей почти тоже. Последнее, что он ей сказал, это то, что он лучше сдохнет, чем будет смотреть, как она выходит за человека вроде Тодда Джилберта. Наташа расплакалась. Дину бы образумиться. Будь он поумнее, радовался бы за дочь. Она будет обеспечена, богатая женщина с легкой жизнью. Неужели бы он предпочел, чтобы она вышла за какого-нибудь сопляка, который не смог бы ее обеспечить? Тодд многое хотел бы сказать Дину, если бы тот только дал ему такую возможность.

Он уже начинает думать, когда же их жизнь с Наташей станет поспокойнее, более стабильной и упорядоченной, больше похожей на то, что у них было с Джоди. Наташа ведет себя так непредсказуемо. Она совсем не светится и не радуется всему происходящему, как полагается беременным женщинам. Наоборот, она превратилась в какую-то змею, и Тодд абсолютно не знает, что может ее разозлить и когда она нанесет удар. Но он, тем не менее, изо всех сил старается понимать ее и подстраиваться. Ей сейчас нелегко, конец семестра, на носу свадьба, ссора с отцом. Может, из-за этого же стресса она набирает вес, хотя живота пока не видно. Возможно, в этом же причина появившейся у нее на лбу сыпи. Хотя бы к сексу интерес она не утратила, а именно этого он ждал, напуганный рассказами друзей. Некоторые из них – которые не изменяли никогда – были вынуждены ходить в массажный салон и пользоваться услугами по объявлениям в разделе «только для взрослых». Так что Тодд считает, что ему повезло, поскольку Наташа вожделеет его не меньше, чем раньше, но интересно, как изменилась расстановка. Наташа теперь – дело привычное, а от секса с Джоди, когда он ходил к ней ужинать, веяло приятным ароматом греха. Тодд уже почти забыл о свойственной ей странной пассивности, о том, как у нее расфокусируется взгляд, когда он в нее входит. Раньше его это раздражало, но той ночью почему-то, наоборот, возбуждало. Жизнь иногда совсем странно поворачивается.

Дай он себе волю, он бы скучал по Джоди. Брак состоит из ежедневной рутины, совместных привычек. Они словно становятся фоновым ритмом твоей жизни. С Наташей еще ничего не устаканилось, нет размеренного темпа, которого Тодд мог бы придерживаться. Но сентиментальности он себе позволить не может. По закону он Джоди ничего не должен, поскольку она лишь бывшая подруга, чья жизнь за его счет уже закончилась. Она должна благодарить Тодда за проявленную им в прошедшие годы щедрость. Так говорит Гарри. Он хочет послать ей ордер на выселение, который позволит им при необходимости обращаться в суд. Но они надеются, что Джоди будет благоразумна и выедет без пререканий, но если вдруг она заупрямится, то этот ордер послужит им опорой, в том плане, что они смогут обратиться к судебному исполнителю с просьбой выселить ее насильно. Тодд надеется, что до этого не дойдет, но тут все полностью зависит от нее.

Ему приходится весьма нелегко, и в таких обстоятельствах меньше всего нужны угрозы здоровью. Как, например, пойти к зубному на плановую чистку и узнать, что ты при смерти. Этим дантистам в ходе обучения явно не рассказывают ничего о такте и дипломатии.

– Язвочка, – сказала она, – похоже на молочницу. – Потыкала в эту точку пальцем в перчатке. – Вы в последнее время на СПИД проверялись?

Это прозвучало настолько внезапно, что Тодд расхохотался, но с учетом того, что у него во рту находился чужой палец, звучало это скорее как протест.

– Не беспокойтесь, – поспешно добавила девушка, – возможно, тут вообще ничего страшного. Такие вещи могут быть вызваны различными причинами. Но я просто обязана вам сказать, что зачастую такие вещи бывают связаны с угнетением иммунной системы. Лучше всего ради собственной же безопасности провериться.

Молочница. Это безобидное слово Тодда не пугает. А вот язва звучит ужасно. В его голове существует четкая взаимосвязь между такими вещами, как язвы и СПИД с ВИЧ, поскольку недавно они с Джоди пересматривали «Филадельфию»[10], где у Тома Хэнкса в роли Эндрю Беккета появляется небольшая язвочка на лбу, которая в итоге приводит к смерти.

Его лично этот вирус раньше никак не касался. Когда в начале восьмидесятых о нем пошли разговоры в новостях, Тодд был ненасытным в плане секса подростком, и в большинстве случаев это были незащищенные контакты, поскольку когда ты вынужден делать это в машине, тут уже не до осторожности, да и все равно с этими средствами контрацепции ощущения уже не те. Но он тогда боялся только беременности. О ВИЧ задумываться следовало только геям, так что Тодд продолжал в том же духе. И как-то так вышло, что его взгляд на эту проблему не изменился.

Стоматолог-гигиенист все-таки не врач, но он часто заглядывает людям в рот, может, умеет распознавать определенные болезни, даже те, что не связаны с зубами, ведь теорию она наверняка изучала. Вернувшись в офис, Тодд заперся в ванной, вывернул щеку наизнанку и принялся сам рассматривать пораженное грибком пятнышко, налипшее на слизистую, словно капля шпатлевки. И теперь регулярно трогает его языком. Но все же, скорее всего, это ложная тревога. Из всех женщин, с кем он встречается, самые потенциально опасные все же профессионалы, которые и близко к нему не подойдут, если на нем не будет презерватива. Да, они иногда рвутся, но не стоит из-за этого так переживать. Это просто грибок, и все, и Тодд оказывается в состоянии не думать об этом по нескольку часов, особенно днем, когда много работы, хотя, просыпаясь иногда среди ночи, он размышляет исключительно о смерти. Разумеется, в первую очередь о собственной, но также и о смерти окружающих его людей, о том, что в не слишком отдаленном будущем все, кого он знает, все до единого, умрут, как и те, кого он даже ни разу не встречал, а вместо них появятся какие-то другие непонятные люди и завладеют всем, что останется: зданиями, рабочими местами. В частности его зданиями и его рабочим местом. И когда на него такое находит, выручают лишь мысли о еще не родившемся ребенке.