— Тревор! — сурово рявкнул Джо.

— Очень мило, — сказал Сэм. — Тебе звонят сказать «привет», а ты лаешь в трубку.

— Ты знаешь, который здесь час?

— Я даже не знаю, где ты.

— На борту «Метеора», неподалеку от Мадагаскара.

— Когда домой возвращаешься?

— В октябре. Ты за этим позвонил? Соскучился по старшему братцу?

— Размечтался! — хмыкнул Сэм. — Звоню потому, что нужен совет опытного проныры.

— Проныры?

— Ну да. Ты же у нас знаток канцелярской волокиты, через которую приходится проходить, чтобы тебя пропустили к месту кораблекрушения. Ну что там — местные власти, госучреждения, пропуска. Как ты получаешь то, что нужно?

— Слушай, Сэм. Здесь глубокая ночь. Говори конкретнее.

Сэм рассказал ему все: что яхта Грейсонов затонула, дочка боится, что это был не просто несчастный случай, обнаружилась какая-то коробка с деньгами.

— Похоже, дело серьезное, — сказал Джо. — Майк занимался недвижимостью, да? Может, какой-нибудь тип дал ему взятку, чтобы тот строил дом для престарелых на его земле? Такое случается сплошь и рядом. Но у меня другой вопрос. Ты рассказал мне сюжет, перечислил действующих лиц. Только одно утаил. Так кто же она?

— Кто?

— Тетя. Кто она?

— Моя старинная знакомая. Я просто хочу ей помочь.

— А это не та самая таинственная женщина?

— Заткнись!

— Девушка, за которой ты ездил в Виноградники. Это она?

Сэм не стал отвечать. От уставился на листок бумаги, где был записан номер телефона «Сан-Центра» в Цинциннати.


Прошло несколько дней, и все изменилось. Куинн не знала, что происходит. Постоянно звонил Сэм и подолгу беседовал с тетей Даной. Или же оставлял странные сообщения на автоответчике, например, такое: «Я звонил нашему приятелю из Огайо; он обещал перезвонить сегодня днем. Пока что никто красных флажков не поднимал».

Куинн раздирало любопытство. Пожалуй, самым странным было то, что тетя поставила мольберт в гараже — места мрачнее и темнее не придумаешь. Все в паутине, а если дверь закрыть, то света вообще никакого. Тетя разложила на столе кисти и краски, но писать пока что не начала.

Куинн спустилась с холма — передать последнее сообщение Сэма — и увидела, что тетя стоит перед пустым холстом.

— А что такое «красный флажок»? — спросила Куинн.

— Штормовое предупреждение, — ответила Дана. — Почему тебя это интересует?

— Сэм сказал, что пока красных флажков никто не поднимал.

— Наверное, он хотел сказать, что дела идут неплохо. Море спокойное, — сказала тетя, не сводя глаз с холста.

— А чем он занимается? Почему не приезжает?

— Он занят, радость моя.

Куинн раздраженно вздохнула.

— А Сэм скоро к нам приедет? Он же обещал на меня поработать.

— Свое обещание он наверняка сдержит.

Тетя Дана шагнула к мольберту, провела пальцем линию по холсту, отступила назад. Куинн подошла поближе. Холст был совершенно чистым. Кисточка у тети в руке — сухая. Куинн грустно обняла тетю за плечи.

— Спасибо, родная, — сказала тетя Дана.

— Что с тобой?

— Ничего. Все в порядке.

— Тебе не нравится работать в гараже, да? Было бы тут света побольше. А твоя мастерская во Франции тоже такая темная?

— Нет, у меня большое окно на север.

Куинн деловито прошлась по гаражу. Так папа ходил, осматривая место будущего строительства.

— Вот здесь нужно окно, — заявила она. — Там север, да?

— Да, — кивнула тетя.

Тут тетя вздохнула и отложила кисть. По выражению ее лица Куинн догадалась, что предстоит серьезный разговор.

— Давай пойдем на свет, — предложила тетя.

Выйдя из гаража, обе зажмурились на солнце и прислонились к стене.

— Ну, в чем дело? — спросила Куинн.

— Помнишь про послезавтра?

Куинн зажала уши.

— Не надо! Я помню. Тринадцатое июля. Годовщина.

— Я подумала, надо кое-что сделать. В память о твоих родителях. Мы всегда ходили в годовщину смерти папы к нему на могилу. Бабушка собирала букет из нашего сада. Мы приходили на кладбище, читали ему стихотворение и клали на надгробье цветы.

— У моих родителей надгробия нет!

— Знаю, — тихо сказала тетя. — И это еще одна проблема.

— Не нужно им никакого надгробия!

— Куинн, а как же Элли? Помнишь, она говорила, что хотела бы отнести маме букет цветов. Только положить их некуда.

— Нет!!!

— Они любили море, — сказала тетя Дана. — Можно развеять их прах над проливом или где ты захочешь. И в их память поставить камень в саду.

— Ты говорила, что поможешь мне! — крикнула Куинн. — И вовсе ты не помогаешь! Хочешь только, чтобы я поскорее все забыла!

Куинн бросилась по тропинке к тому единственному месту, где она чувствовала себя спокойно. Подарки, которые она оставляла, наутро всегда исчезали — их будто кто-то забирал. А это что-нибудь да значит.

Глава 10

Когда этот день наступил, они вышли в море. За румпелем была Куинн, и плыли они на восток, в сторону Мартиных Виноградников.

А потом Дана с Элли собрали букет белых маргариток и поставили его в вазу. Зажгли свечку и рассказывали всякие истории про Лили и Майка. Куинн до самого захода просидела на своем камне. Начало темнеть, и Элли, уставшая за день, начала зевать.

— Давай пойдем наверх, ты мне почитаешь, — попросила она.

— Давай, — согласилась Дана.

Элли забралась под одеяло, прижала к груди Кимбу, и Дана стала читать «Винни-Пуха». Читала она долго, а когда Элли наконец заснула, раздался стук в дверь.

На пороге с букетом белых цветов стоял Сэм.

— Я думал о вас весь день, — сказал он и протянул Дане цветы. — Это те цветы, которые рисовала Лили.

Дана провела его в гостиную. Свеча все еще горела. Сэм взглянул на Дану пристально и серьезно, и она поняла, что разговор пойдет о деле Куинн.

— Все в порядке, — сказала она. — Я готова.

— Правда?

Она кивнула.

— Знаешь, ничего я толком не выяснил, — сказал Сэм. — Позвонил в «Сан-Центр», у них ни к Майку, ни к его работе претензий не было.

— Откуда же деньги? Я унесла коробку наверх, чтобы девочки ее не нашли, и все пересчитала. Там пять тысяч долларов.

— Мой брат говорит, на строительстве бывает, что дают взятки, но я ничего подозрительного не обнаружил. А что с ключом? Ты поняла, от чего он?

Дана покачала головой:

— Нет, зато я позвонила в страховую компанию. Там мне дали приблизительные координаты яхты, но предупредили, что после прошлогоднего шторма она сдвинулась и второй раз они ее отыскать не смогли.

Она протянула Сэму отчет по страховке.

— Мы ее найдем, — сказал Сэм. — И еще вот что. Исследовательское судно можно будет взять в понедельник. Разреши, я скажу об этом Куинн.

— Да, обязательно. Я все время об этом думаю. Может, поэтому и писать не могу. Я натянула холст, разложила краски, которые ты привез. Смотрю на них, а писать не могу. Я словно лежу на дне, и на поверхность уже не вынырнуть.

— Мы тебя спасем, — сказал Сэм и обнял ее. — Ты самая замечательная!

Она прижалась к его груди и разревелась. Он нежно погладил ее по спине, подвел к стулу, усадил, и она сквозь слезы взглянула на него.

— Слушай, — сказал он, — я здесь для того, чтобы тебе помочь. Двадцать один год назад я это тебе пообещал. И все это время об обещании помнил.

— Что пообещал? — прошептала она.

— Защищать тебя. Если понадобится — спасти, как когда-то спасла меня ты.

— Это же было совсем другое, — сказала Дана и прижала ладонь к сердцу. Невыносимая боль… После смерти Лили сердце Даны было разбито, а от предательства Джонатана будто разорвалось на куски. — Я просто вытащила тебя из воды.

— Вот и я, — сказал Джонатан, глядя Дане в глаза, — хочу тебя вытащить.

Глаза у Сэма были совсем другие, не такие, как у Джонатана. В его взгляде не было ни требовательности, ни нетерпения. Только надежда. И Дана поняла: этот человек готов отдавать, а не брать.

— Как? — прошептала она. — Как ты меня вытащишь?

— Вот так. — Он протянул ей руку и поднял со стула.

Они стояли лицом к лицу, и он долго смотрел ей в глаза. А потом осторожно и ласково поцеловал в губы. У нее подкосились ноги, по спине пробежал холодок. Сэм притянул ее к себе, и она ответила на поцелуй — так страстно и истово, словно он и в самом деле спас ей жизнь.

— Сэм, я не могу… — Она отступила на шаг. — Я не готова. Там, во Франции, один человек очень меня обидел. Я понимаю, ты — совсем другой, но я в полной растерянности. Не знаю, как быть, что делать…

— Я знаю, — улыбнулся он.

Дана хотела сказать что-то еще, но заметила, что луч фонарика Куинн развернулся в сторону дома. Сэм тоже это увидел.

— Я хотел спросить тебя кое о чем, — сказал он. — О Нью-Йорке. Ты едешь в следующий четверг?

— Да. Я договорилась о встрече.

Дана вспомнила, что в тот день, когда ей позвонила нью-йоркская галеристка, Сэм ужинал у них.

— А ты можешь встретиться со мной вечером?

— Ой, Сэм… Даже не знаю…

— В понедельник мы ищем яхту. А в четверг давай встретимся у фонтана в Линкольн-центре.

— Зачем?

— Я тебе там все и скажу. Придешь?

— Постараюсь. Большего обещать не могу.

— А я о большем и не прошу, — сказал Сэм и поцеловал ее еще раз.


Из сообщения на автоответчике Куинн узнала, что экспедиция назначена на понедельник — Сэм придет на океанографическом судне. Она отправилась в гараж сообщить новость тете Дане и застыла в изумлении. Тетя Дана рисовала. Похоже, простояла за мольбертом всю ночь.