Что изменилось? Он и сам толком не понимал. В начале лета она была к нему равнодушна. Но шли недели, и их отношения мало-помалу начали меняться. Они вместе занимались девочками, вместе расследовали обстоятельства гибели Лили и Майка.

И вот сейчас она выпустила его руку только для того, чтобы одеться, после чего тут же взяла ее снова.

— Я вчера заехал в корпорацию «Сан», — сказал Сэм и достал из сумки рекламные буклеты. — Человек, с которым я беседовал, знал о Майке. Лично они знакомы не были, но о том, что произошло, он слышал.

— Он ничего такого не говорил?

— Да нет. Ничего плохого я от него не слышал.

Дана взяла брошюру, взглянула на фотографию: пожилые люди в бассейне занимаются йогой. Выглядело это как-то фальшиво и искусственно и казалось очень далеким от жизни Даны и ее семьи. Сэм забрал у нее брошюру.

— Дана…

— Он действительно не сказал ничего плохого?

— Действительно.

Она бросила взгляд на брошюру.

— Майк понимал, что рекламные материалы помогут ему выгодно продать объект, — сказала она. — Но думаю, его это и самого немного смущало.

— Потому что Лили была очень естественной, да?

— Наверное. Иногда мне кажется, что ей было лучше не знать всех подробностей. — Дана с грустью взглянула на Сэма. — Не хочу больше об этом думать. Хочу просто вернуться домой, к девочкам, и хочу, чтобы все у нас было хорошо.

— Прекрасно тебя понимаю. Майк давно мертв, и, что бы он ни натворил, теперь это значения не имеет.

— Нет, — вздохнула Дана, — имеет. Это важно и мне, и Куинн.

— Значит, мы постараемся все выяснить.


— Бабушка! — крикнула на бегу Элли. — Ее нет в комнате! Ее нигде нет!

— Александра, отдышись, успокойся. О чем это ты?

— Куинн не ночевала дома! На кровати под одеялом лежит куча ее одежды. Будто это она там спит.

— Она дома не ночевала?

Элли замотала головой.

— Так, давай соображать, — сказала Марта, — куда она могла подеваться.

— Литл-Бич! — воскликнули хором Элли и бабушка.

Марта быстро надела соломенную шляпку, сунула ноги в шлепанцы, и они с внучкой отправились на поиски Куинн.


Куинн сидела на своем камне и смотрела вдаль. Погода стояла чудесная. Ярко светило солнце, море было спокойное. Рядом с ней лежали дневник, рюкзак с запасом провизии, жестяная коробка и подарок, который она приносила сюда каждый день. Подарки она будет приносить и дальше, только уже не сюда.

Куинн твердо решила покинуть родной дом. Слишком уж больно было находиться здесь. Теперь она понимала тетю Дану. В Хаббардз-Пойнте все наполнено воспоминаниями. Куда бы Куинн ни взглянула, она думала о маме с папой. Были хорошие воспоминания: вот они сажают цветы, собирают в корзинку продукты для пикника, а были и плохие: как она стоит в коридоре на втором этаже, а за дверью ругаются родители, как приходит бабушка и говорит, что мамы с папой больше нет. И еще — жестяная коробка у тети Даны под кроватью.

Об этом мама и говорила — о взятке. Все остальное Куинн додумала сама. Очень хочется, чтобы тетя Дана на нее не злилась. Куинн надо кое-что исправить, а для этого понадобятся деньги.

Из ума не шли те страшные слова, которые родители наговорили друг другу в последнюю ночь.

— А если кто-нибудь узнает? — прошептала Лили. — Ты и раньше так делал? Ты нас погубил, ты уничтожил свою семью. Неужели мы всегда жили на взятки?

— Лили, ты прекрасно знаешь, что это не так. И не это тебя беспокоит.

— Этот райский уголок… Священное для нас место.

— Лили, все равно его кто-нибудь начал бы застраивать. Владелец умер. Наследники обратились ко мне, потому что знают, что к этой земле я отнесусь с уважением.

— Жимолостный холм…

— Нам надо будет учить девочек. Надо оплачивать счета. Лили тихонько плакала. Она молчала, и Майк заговорил снова:

— Ты же знаешь, я взяток не беру. Джек Конвей боялся, что я не найму его, — Майк горько усмехнулся, — если он меня не задобрит.

— Ничего смешного в этом нет! Джек уже лет двадцать ничего не строил, — сказала Лили. — Что, если его дома рухнут?

— Да ладно тебе, Лили. Джек просто хотел в этом участвовать. Он же не будет начальником строительства.

— Меня не деньги волнуют. Я знаю, ты их ему отдашь. Но Жимолостный холм…

— Понимаю. Я бы сохранил его, если бы мог. Но раз выкупить его у нас средств нет, так уж лучше застройщиком стану я, а не кто-то еще.

— Нет, — упрямо прошептала она.

— Лили, родная моя… Девочки спят. Давай выйдем в море и все обговорим. Я люблю тебя. Сама знаешь, людям свойственно ошибаться. Если я сделал что-то не так, прости меня. Я хотел поддержать старика.

— Понимаю.

— Пойдем, любовь моя. Сегодня чудесная лунная ночь. Выйдем в море.

— Ой, не знаю. А вдруг они проснутся?

— Да ничего не случится. Нас не будет всего пару часов.

Куинн вспомнила все это и содрогнулась. Прошлой ночью она не спала дома и безумно устала. Когда бабушка на нее накричала, она схватила фонарик и побежала сюда, к дневнику. А потом, вместо того чтобы вернуться домой, забралась на «Русалку» и ночевала там.

Проснувшись, она разработала план. Она уплывет отсюда, уплывет на «Русалке» далеко-далеко.

Дневник был с ней, завернутый в два пакета — чтобы не намок. Оставалось только положить на песок подарок.

— Бабушка, осторожно, не споткнись о корень, — услышала Куинн голос Элли.

Куинн лежала, свернувшись калачиком, под камнем. Она слышала, как сестра подбежала к камню, заглянула за него и тут же побежала обратно.

— Бабушка, ее тут нет! — крикнула Элли.

— Я так волнуюсь. Ну, будем надеяться, она уже дома.

В глазах Куинн стояли слезы. Она понимала, что будет скучать по бабушке, а еще больше — по сестре. Скучать по ее светлым косичкам и огромным глазам, по тому, как Элли сосет большой палец и закручивает на указательный палец волосы.

А вот про то, что мама больше всего любила белые цветы, помнит не одна Элли. Куинн, снова оставшись одна, полезла в рюкзак и достала подарок.

Она оставляла его каждый день — для мамы. Белый цветок.

— Тебе, мамочка, — прошептала Куинн и пустила лилию по волнам, а потом долго смотрела, как она плывет к Охотничьей мели.

Куинн скоро тоже будет там. Она поплывет за цветком, за мамой, туда, куда придется плыть.


Гроза мчалась по пятам за машиной Сэма. Впереди дорога была сухая, а позади них все уже залил дождь. По радио сообщали о задержках авиарейсов. В Ныо-Джерси и Коннектикуте уже бушевал торнадо.

— Мы уйдем от грозы, — пообещал Сэм, взглянув на небо.

Над Нью-Йорком небо было свинцово-серое, а над Коннектикутом еще светило солнце.

— Очень на это надеюсь, — сказала Дана. — Бедная моя лодочка…

— Мы не допустим, чтобы «Русалку» смыло в море, — сказал Сэм. — Это ведь такая же яхта, как та, что свела нас.

Дана улыбнулась. Надо всего-то спасти лодку, думала она, держа Сэма за руку. Но почему пересохло во рту, почему так неспокойно на душе? У нее было предчувствие, что дело не только в лодке, что надо скорее добраться до дома, пока не случилось что-то ужасное.


Паруса были огромными и тяжелыми. Куинн сначала поставила кливер, потом пристроила все свои пожитки — рюкзак, одеяло и жестянку с деньгами — на носу. Грот она подняла последним. И когда он взвился на мачте, Куинн показалось, словно она объявила о своих намерениях всему миру.

Куинн попыталась столкнуть лодку на воду.

— Куинн, подожди меня!

— Вот черт, — буркнула себе под нос Куинн, увидев Элли, вприпрыжку мчащуюся по берегу с Кимбой в обнимку.

— Думаешь, я не видела тебя у камня? Еще как видела! И не сказала бабушке.

— Об этом тоже не говори, — сказала Куинн с угрозой.

— Кому мне говорить? Я отправляюсь с тобой.

— Нет, — сказала Куинн. — Ты будешь ныть. Ты еще маленькая. Ты даже со своим дурацким Кимбой ни на минуту расстаться не можешь.

У Элли из глаз покатились огромные слезинки, губы задрожали. Куинн было ее безумно жалко. Но надо было поскорее уплывать, пока бабушка не увидела.

— Я оставлю Кимбу дома, — всхлипнула Элли.

— Эл, я не могу взять тебя с собой, — сказала Куинн, сама готовая разрыдаться.

— Ты куда собралась?

— Далеко, Элли. Очень далеко.

У Куинн сердце разрывалось. Никого в мире она не любила так, как Элли. Да, путешествие действительно предстоит дальнее, и ей будет так одиноко.

— Ну ладно, Элли. Прыгай в лодку.

— Я сбегаю отнесу Кимбу домой, а?

— Да уж бери с собой.

— Ой, Куинн, спасибо! — заверещала Элли и забралась на «Русалку».

Куинн полезла следом. Она выправила румпель, выровняла руль. Надела оранжевый спасательный жилет и велела Элли сделать то же самое.

— Куда мы плывем? — спросила Элли, когда лодка отошла от берега.

Куинн достала из кармана компас.

— К Мартиным Виноградникам.

— Зачем?

— Отдать долг за маму с папой. Все очень просто, Эл. Нам надо идти все время на восток. Следи за компасом.


Марта взволнованно ходила по двору. Куинн не ночевала дома, и Элли побежала ее искать. Аннабелла с Марни сели в машину и ездили по дорогам к пляжу. Камерон и Джун искали на скалах.

Марта заметила, что у холма остановился старенький фургон. Оттуда вышли улыбающиеся Дана и Сэм. Дана тут же направилась к гаражу.

— Что это? — спросила она.

— Твоя племянница решила, что тебе для работы необходим северный свет, — сказала Марта, показывая на неровный квадрат окна.