Она, словно зачарованная, смотрела на то место, которого коснулись его губы. Вот он медленно отпустил ее руку, и та помимо воли ее обладательницы неподвижно застыла в воздухе. Лили потребовалось совершить усилие, чтобы заставить свою руку опуститься.

– Бесконечно рад познакомиться с вами, леди Лилиан. Надеюсь, вы не возражаете, что я помешал? Вы были так увлечены беседой.

Его черная бровь взлетела вверх в немом вопросе… или он просто забавлялся? Ведь он наверняка нисколько не сомневался в том, что они будут ему рады.

Лили слабо улыбнулась. Знал бы он, до какой степени она не возражает. Звук его глубокого, несколько грубоватого голоса был не менее обворожителен, чем его выразительное лицо, он просто околдовал ее; Весь облик герцога, его высокая крупная фигура, темные непокорные волосы и загорелая, обветренная, как у моряка, кожа – все это никак не соответствовало тому, что считалось в свете образцом мужской красоты, а его естественная грация не имела ничего общего с заученными манерами. Кстати, о шокирующих манерах герцога Лили была немало наслышана. Он был так не похож на всех ее знакомых… Лили подумала, что он и в кабаке, должно быть, чувствует себя прекрасно, ничуть не хуже, чем в бальном зале. Словно в ответ на ее мысли, он устремил на нее такой пронзительный, все понимающий взгляд, что у нее захватило дух. Ей показалось, что он видит ее насквозь, со всеми ее надеждами, мечтами и секретами. Да, от этого проницательного взгляда едва ли могло что-нибудь укрыться.

– Вы совсем нам не помешали, – ответила наконец Софи, прерывая затянувшуюся паузу. Она вновь незаметно подтолкнула Лили локтем, но та продолжала беспомощно молчать.

Почему, ну почему она не может выдавить из себя ни слова! – терзалась Лили.

– Я едва заметил вас за этой зеленью, – сказал герцог, сопроводив свои слова выразительным жестом в сторону пальм. Лили, не отрывая глаз, следила за его рукой, зачарованная легкой непринужденностью его движений. – Но я знал, мисс Стэнхоуп, что из всех присутствующих здесь женщин только вы отважились бы надеть платье столь смелой расцветки. Этот лиловый пурпур просто… ошеломляет.

Софи взглянула на свое платье и, чуть запинаясь, ответила:

– Ах, что вы… благодарю, ваша светлость.

Лили так толком и не поняла, были слова герцога комплиментом или оскорблением. Возможно, он в глубине души потешается надними и специальноих путает. Его цинизм раздражал и пугал, но ничуть не удивил Лили. В этом был весь герцог Ремингтон. Он был способен сказать вам что угодно, не заботясь о манерах и правилах приличия.

– Как вам нравится этот «небольшой» прием у Эшландов, милые дамы? – спросил он, кивнув в сторону танцевальной залы. – Похоже, здесь собрался весь свет.

– У Эшландов всегда так, – отвечала Софи. – Но пока здесь было довольно уютно. Мы с лордом Паундстоуном как раз недавно говорили о древних находках, которые на прошлой неделе прибыли из Каира. А вы интересуетесь египетскими древностями, ваша светлость?

– Я слишком мало осведомлен об этом предмете, мисс Стэнхоуп. – Взгляд Ремингтона обратился в сторону Лили: – А вы, леди Лилиан?

Лили продолжала хранить упорное молчание. Интересно, о чем это они говорят с Софи? Вроде бы о Египте. Она так внимательно разглядывала глаза его светлости, что совсем не следила за разговором. Должно быть, прошла целая вечность, прежде чем он повторил свой вопрос

– Вы разделяете увлечение мисс Стэнхоуп египетскими древностями, леди Лилиан?

– Нет.

– Мы с Лили как раз направлялись взять по стаканчику пунша, – заявила Софи, стоически пытаясь наладить разговор. Лили молча благословила ее. – Вы не хотели бы к нам присоединиться?

– Признаться, я бы с большим удовольствием пригласил одну из вас, милые дамы, на танец, – сказал он поклоном, не отводя глаз от Лили. – Не окажете ли мне честь, леди Лилиан?

Лили не успела даже ответить, а он уже подставил ей свой локоть, чтобы повести в зал. Она покорно шагнула вперед, и его чары на какое-то мгновение наконец развеялись, – возможно, от того, что ей пришлось сосредоточиться на своих ногах, чтобы не споткнуться. Ей вдруг по думалось, что Майлс Гаррэт Монтегью, двенадцатый герцог Ремингтон и обладатель еще нескольких менее громких титулов, был, пожалуй, самым неподходящим для нее кавалером. Ведь он, видимо, не на шутку увлечен Маргарет Грэнджер, если речь идет уже о помолвке. И Лили не было совсем никаких оснований буквально таять от внимания, которое ей оказывал чужой жених. И уж, конечно, не обольщаться надеждами на то, что такой умный человек, как герцог Ремингтон, вдруг заинтересуется ее личностью.

Однако все это не мешало ей чувствовать то, что он чувствовала, когда точно на крыльях летела с ним в танцевальный зал. Ну что плохого может случиться от одного танца? И разве нельзя – хоть на несколько минут – вообразить, что они – любящая пара? Ведь никто не узнает, как дорога ей эта неожиданная встреча, каждый миг, проведенный с ним. Лили не могла отвести от него зачарованного взгляда. Она изучила отметину – шрам на его подбородке, затем на мгновение закрыла глаза, вдыхая легкий запах табака, бренди и еще какой-то едва уловимый мужской запах, медленно ее заполнявший. Под тонким шелковым рукавом, на котором лежала ее рука, она ощутила крепкие, твердые мышцы и внезапно почувствовала себя маленькой и хрупкой в сравнении с ним. Положив ему руку на плечо во время танца, она опять ощутила это крепкое, мускулистое тело. От него веяло силой и энергией истинного мужчины. Его близость пьянила, как глоток превосходного бренди столетней выдержки, окутывая ее жаркой волной. Первые звучные аккорды заполнили зал, и глаза Лили невольно округлились от изумления: оркестр заиграл вальс. Так как он был один из тех немногих мужчин, которые могут смотреть сверху вниз даже на партнершу ростом в пять с половиной футов. Лили не сразу заметила, что улыбается ей. Она удивилась. И еще удивило странное торжество, мелькнувшее в его взгляде, словно он заранее знал, что они будут танцевать именно этот очень интимный танец, и был очень доволен. Она знала, что Эшланды весьма не жалуют вальс. Однако можно было не сомневаться в том, что оркестр не посмеет отказать герцогу Ремингтону и сыграет все, что его светлость пожелает. Все смутные подозрения по поводу его неожиданного приглашения на танец превратились в холодную, безжалостную уверенность. Ее особа его ничуть не интересовала. А она-то не сводит с него восторженных глаз! С человека, который ее попросту использовал! От этой мысли и от вида торжествующей улыбки рой бабочек, порхающих в ее душе, внезапно опустился, точноих крылышки наполнили свинцом.

Лили сделала все возможное, чтобы лицо ее не выдало ее подозрений и не отразило ни малейшего намека на охватившее ее горькое разочарование. Уставившись взглядом в его плечо, она старалась представить, что это всего лишь один из многих молодых щеголей, которые постоянно за ней увивались и на которых она почти не обращала внимания. Однако задача оказалась ей не по силам, зато Лили удалось сосредоточиться и хоть как-то контролировать свои эмоции.

– Вы, кажется, чем-то очень довольны, ваша светлость, – медовым голосом пропела она, удовлетворенно отметив, что в его улыбке мелькнула настороженность. Лили воспряла духом и стала надеяться, что он не заметил ее дурацкого восторга, от которого она в первые минуты просто онемела. А может, он просто принял ее за дурочку? Если он надеялся заморочить ей голову, пусть не думает, что его замысел удался. Она томно опустила ресницы – эту уловку Лили подсмотрела у флиртовавших с ним дам – и спросила елейным тоном: – Чем я сумела вызвать вашу милостивую улыбку?

Он немного смутился, словно не ожидал, что она заговорит. Его улыбка медленно погасла.

– Исключительно восторгом. Любой джентльмен на моем месте был бы счастлив вальсировать с такой очаровательной женщиной.

– В самом деле?

Она наклонила голову в знак того, что оценила его комплимент, а затем стала вглядываться в его лицо. Ну что она хочет увидеть в этих дьявольских глазах? Чуточку сострадания? Или хоть намёк на интерес? Что бы она там ни искала, он все равно себя не выдаст. И хотя комплимент его показался Лили вполне искренним, она с откровенным лицемерием парировала:

– Ну а на моем месте любая леди была бы счастлива танцевать вальс со столь привлекательным джентльменом! – Она надменно вскинула брови и продолжила, ни на миг не замедляя темпа: – Вот только жаль, что эта счастливица не может не думать о том, какие козни изобретает в данный момент невеста джентльмена. Козни, которые она обрушит на бедную счастливицу, хотя с ней и танцуют-то исключительно для того, чтобы вызвать ревность у… леди Маргарет.

Уголки его рта чуть дрогнули, но он, однако, сдержался. Проплывая в танце мимо кого-то из знакомых, он кивнул, а затем eго взгляд вновь обратился к ней.

– Откуда вы это узнали? – резко спросил он, явно раздосадованный.

Она постаралась за улыбкой спрятать боль, которую ей причинили его слова. О, как она хотела, чтобы ее предположения не подтвердились. В ее мечтах он был добр и деликатен, как подобает истинному джентльмену.

А деликатности герцога не хватило даже на то, чтобы солгать.

Она придумала себе слишком совершенный образ, и он рассыпался в пух и прах от одной только мимолетной встречи с этим человеком. Три долгих года она обожала человека, не достойного и трех минут ее внимания! Боль, которую она испытала, услышав о его помолвке с Маргарет Грэнджер, тускнела в сравнении с мукой, сжимающей сейчас ее сердце. Конечно, герцог Ремингтон не виноват в том, что не похож на кумира из ее грез, но все равно она чувствовала себя обманутой.

– Видите того пожилого джентльмена, стоящего возле стола с бутылками? – спросила она, кивнув в сторону лорда Потэра. Подождав, пока герцог Ремингтон найдет взглядом восьмидесятилетнего старика, Лили продолжила: – Не считая моего отца, вы с ним единственные из присутствующих здесь мужчин, которые могут спокойно смотреть мне в лицо, не шаря при этом глазами по моему декольте.