— Не буду спорить, — пожал плечами он.

— Это ты-то? — подивилась я.

— Я сегодня ломаю шаблоны, да? — дерзко возвел одну бровь вверх Сандо и опустил её. — Ладно, не стану больше шокировать, пойду… — не успел он отойти, как в трапезную вошел Чимин с Чонгуком. Когда у тех или иных ребят появлялось свободное время, они регулярно приходили сюда, посидеть и поговорить. Для уличных беседок становилось холодновато, библиотека не привлекала мужчин в принципе, а кухня, где тепло от печи и еда (хотя бы её запах) — это всегда подходящая обстановка.

Чимин тотчас заметил нас, что мы вдвоем и о чем-то серьёзно разговаривали. Его зоркие глаза отметили и мою перебинтованную руку, белеющую издалека.

— Хо, что с тобой? Поранился? — вынужден был он держать маскировку при Чонгуке. Младший сел подальше от двери, чтобы не дуло. — Всё в порядке? — уточнил Мин, зыркнув на Сандо. Тот и ответил вместо меня:

— Нет, не в порядке! Ты никак не даёшь мне его прикончить и появляешься, когда я вот-вот осуществлю задуманное, — хмыкнув, он резко вышел вон. Я посмотрела ему в спину и подумала о том, что его возлюбленная покойница — не хорошо о мертвых плохо, но это невозможно не подумать — была круглой дурой. Земля ей пухом. Отличный парень свободен для чего-то более стоящего.

Конец 18-го октября и 19-ое

Оставив на свой страх и риск за стражу Шугу, Рэпмона и Ви, я вошла в баню и, не собираясь ни о чем волноваться принципиально, не спеша и вальяжно мылась, сначала под душем, потом в бочке, потом спустила там воду и вновь ополоснулась в душевых, после чего, протерев тряпкой везде, где вдруг могла остаться влага, я вытерлась достаточно жестким полотенцем, тщательнее некуда, чтобы не простудиться, выйдя на прохладную октябрьскую погоду, и прошествовала к двери, оправдав поверье, что с нами случается что-либо, когда мы боимся, что это что-то случится. А не боимся — так всё в порядке, никаких эксцессов.

К своему изумлению, из оставленных мною охранников там остался только Шуга. Сидевший на ступеньках, он отделялся от Сандо наличием Лео. Все трое угнездились на крылечке и о чем-то говорили до того, как появилась я. Что за странная компания? Могла биться о заклад, сидеть на лестнице организовал всех Лео. Это было его привычкой, в чем-то выдававшей его натуру: он никогда не хочет возвышаться и опускаться, вечно садится на среднюю ступеньку, как бы крича о своей жизненной позиции "долой иерархию". Или какое-либо движение долой, ведь лестницы обычно служат для того, чтобы идти куда-то, а он на них сидит. Все трое обернулись, услышав мои шаги. Я робко замерла, проведя глазами по всем. Это как в той загадке, как перевезти через реку в лодке волка, капусту и козу, чтобы никто не слопал ничего, при условии, что одновременно плыть в ней могут только двое. Так вот, если бы Сандо пришёл, а Шуга сидел бы один, они бы подрались. Если бы Сандо пришёл, когда их тут было трое, он бы не остался. Значит, он пришёл после Лео. Лео пришёл до него и зачем-то приютился рядом с Сахарным.

— А где ребята? — единственное, что нашлась спросить я у Юнги.

— Мы отправили их кипятить чай, как раз после баньки попьём, — объяснил он. Вообще-то, это была моя обязанность, греть вечерний чай. Но раз они решили за меня это сделать, то ладно.

— О чем щебечете? — распихала я Шугу и Лео и уселась между ними, видя, что они не собираются расходиться, не закончив какой-то разговор. Явно мужской. Сандо в других бы участвовать не стал.

— Да так, о разном, — расплывчато отболтался мой закадычный друг.

— О женщинах, — смело сознался мой непримиримый оппонент. Серьёзно? И Лео поддерживает эту беседу?

— Ну да, о чем ещё говорить, при данных условиях, — подтвердил Шуга, запоздало сознавшись и как-то оправдываясь, что тема была именно такова, заковырял подобранной веткой по вязкой земле под ногами. — Женщины вообще мужская слабость. Единственная достойная слабость.

— Женщины? — хмыкнула Сандо. — Ой, мы ещё и бабники!

— Я не бабник! — огрызнулся Шуга. — А вообще-то, что плохого, если мне нравятся девушки?

— Я хотела тебя попросить кое о чем днем, — шепотом обратилась я к Лео под перепалкой левого и правого. Мы сидели посередине, разделяя их, и при старшем монахе, вот-вот готовившимся стать учителем, они не позволяли себе излишне петушиться и делать лишние движения — тут же отхватят посохом по хребту. Палка стояла прислоненной к перилам, но окажется на их спинах быстрее, чем они успеют бранно выругаться. — Но забыла.

— О чем? — не поворачиваясь ко мне, глядя вперед, спросил Лео.

— Ты и без просьбы это сделал. Я хотела, чтоб ты посторожил меня.

— Лучше быть бабником, чем геем, так-то, — задиристо пыхтел Шуга.

— Лучше быть импотентом, чем пихать во что попало! — парировал Сандо. Лео явил мне затылок, судя по всему взглядом напомнив, при ком тот говорит. Парень притих.

— Если тебя не интересуют женщины, то не выдавай это за истину! — бросил Юнги, и я больно пихнула его локтем в бок. Он не знал истории Сандо, не знал его трагедии, потому и горячился.

— Перестаньте, — негромко попросил их Лео. — Поговорите об этом отдельно.

— Да я с ним вообще без свидетелей разговаривать не буду! — внес поправку Сахарный и обратился к бывшему привратнику: — Рассуди нас! Разве плохо быть падким на женщин? — я застыла, боясь издать хоть звук. Зная трудное отношение Лео с противоположным полом… что он ответит? Молодой человек мялся, прикидывая что-то и перебирая пальцами пальцы. Сандо тоже вытянулся, внимая.

— Конечно, к ним нужно хорошо относиться, — мне показалось, что он сам себя убеждает, повторяя то, что повторял про себя тысячи раз. Лео облизнул губы и тряхнул головой, убирая челку с глаз. — Для воина этого достаточно.

— Ну ё-моё! — всплеснул руками Шуга. — Мы ж не о нас конкретно. А в целом, если бы мы были не монахами.

— Брось, вас не должно это волновать, — погладила я его по плечу, угоманивая. Не надо трогать прошлое Лео и тот опыт, что у него был с женщинами до обители. Если он вспомнит о своих "сестрах", то опять побежит прятаться или отмачиваться в ледяном источнике. — По крайней мере, до тех пор, пока на Тигриный лог не нападёт десант амазонок на грифонах. Вот тогда и задумаешься.

— Я понял примерный шанс заполучить в своей жизни женщину, спасибо, — устало вздохнул друг.

— И вообще-то, у воинов не должно быть слабостей, — поднялся Сандо, устремив свой смуглый профиль куда-то в темноту. Лео поднялся тоже, первым делом захватив палку.

— Хочешь сказать, что у тебя их нет? — прищурился Сахарный.

— А вдруг? — покривил рот брюнет.

— Братьям нельзя врать, — вмешался Лео, как всплывающая подсказка при обучении новой программе компьютера. Сандо недовольно повернул к нам лицо.

— Хорошо, одна слабость у меня есть, — выжал он. Казалось, даже Лео стало интересно. Впрочем, если он слушал, то всегда приобретал выражение судьбоносной заинтересованности. — Я не могу видеть, как плачут девушки.

— Не верь клятвам наркомана, слезам шлюхи и улыбке прокурора, — процитировал Шуга подхваченную где-то криминальную мудрость. Не сомневаюсь, что все три категории встречались ему на жизненном пути.

— Неважно, кто она, хоть бы и шлюха, — отмахнулся Сандо от поправки. — Вопрос доверия второстепенен. Если мужчина перестаёт реагировать на женские слезы — его можно выбрасывать.

— Я бы сказал, если мужчина просто перестаёт реагировать на женщину — его можно выбрасывать, — хихикнул Шуга. Я зачарованно посмотрела на Сандо. Что ж, по всем критериям его выбрасывать не за что. Все реакции здоровы и функционируют. А что насчет Лео? Выросший среди проституток, мне кажется, он придерживался той же позиции, которую озвучил Шуга. Он не верил женским слезам. Но когда я прибежала к нему тогда, ночью, в бурю, он приютил меня и волновался, не обижена ли я кем-либо. Что до второго рефлекса — мне до сих пор не удалось его выявить.

— Мне надо заниматься с Чимином, — прервал словесные баталии Лео и ступил в сторону. — Я пойду.

— Лео! — задержала его я. Он, наконец, посмотрел на меня. Впервые после того мгновения днем, когда посоветовал мне уходить. Я же ещё не сообщила ему о своем решении! — Завтра суббота, — он понял, о чем я говорю. Застыл. Выжидающе воззрился. — Ты идешь? — он кивнул. — Как обычно? — ещё кивок. — Я приду. — начавшее менять выражение лицо быстро отвернулось и он умчал в сторону ворот, где продолжал тренировки в ночи, теперь уже с другим учеником. Я развернулась к Сандо. — Так что у нас с тобой с утра разминка отменяется. Отдохнешь от меня.

— На том свете отдохнем, — резко дернулся он и, пошевелив желваками, пошел прочь.

— А… — хотела добавить я что-нибудь, но его и след простыл. — Как всегда предельно вежлив…

— А что это у вас с Лео, свидание? — улыбнулся Шуга, тут же отвлекшись от Сандо и забыв о нем.

— Ага, практики камасутры, — развернувшись к лестнице, ведущей к верхним площадкам, мы с ним зашагали в сторону кухни. Там приветливо горел свет.

— И кто кого учит? — поподмигивал он мне, намекая на нескромные обстоятельства, разыгравшиеся в его воображении. Я закатила глаза.

— Ну не я же!

— Как, Джин тебя не научил? — засмеялся Сахарный и, получив от меня затрещину, быстрее побежал вперед, убегая от меня, твердо намеревавшейся настучать ему за крамольные мысли. Которые отражали мои потаенные желания. — У тебя уже рука тяжелая стала, не дерись! — защищаясь, весело просил Шуга, не особенно-то и уворачиваясь.

Ещё от калитки я на глаз прикинула глобальность препятствия и сомнительность затеи — подъем в гору развезло после дождей и, без того пропащий для обывателей, он превратился в тропу смерти. Не в прямом смысле, конечно, потому что улететь с неё никуда не улетишь — обрыв в другой стороне, но пока вскарабкаешься — полжизни убьёшь точно. Лео заметил мой скептический взгляд.