— А… булками с марципаном угощают только делающих успехи в прописях, или другие могут присоединиться? — Не надеясь, что когда-нибудь услышу от этого самодостаточного пижона подобный тон — вежливый, не возвышающийся, тон, говорящего на равных, я некоторое время всматривалась в него, убеждаясь, что не галлюцинации. И не фонограмма, запущенная поверх неродного изображения. Проморгавшись, я улыбнулась.
— Конечно же, присоединиться могут все. Сандо? — Осмелев, опять вспомнила я о нем, предлагая также поучаствовать в намечающемся пиршестве, и заметила, что пока мы терли один угол на двоих, он уже отчистил половину площади. Откликнувшись, он поднялся и резко подошел ко мне. Первым желанием было пуститься наутёк. Оно не исполнилось мной по причине остолбенелости от страха. Сандо выхватил швабру у меня из рук, без предупреждений и такта.
— Идите оба на спарринги. Я закончу, — На наши недоверчивые взгляды, он шваркнул тяжело слова: — С вами только времени больше уйдёт! Болтаете много…
Отступая вместе с Джеро, не споря с самым дерзким на районе, я послала мысленно сообщение Хенсоку: "Ваш рецепт, как и многие другие, начал работать. Козьи какашки — настоящая панацея!"
10 октября. Поздний вечер
Джей-Хоуп возвратился на сутки с небольшим с поста, вернув его старшему и опытному брату-привратнику, и подоспел вовремя: я как раз вынимала из очага булки на противнях, расставляя на рабочем дубовом столе. Я огласила после ужина, когда вышли наставники, всем, что хочу устроить маленькое пиршество по случаю успехов, которые мы сделали за то время, что прожили в Тигрином логе. У всех они были разными, но были. Я не знала никого, кто ни стал бы хоть чуточку лучше. Так что угощение приготовилось для нашей оравы, без исключений, но когда мы собрались, то двоих я всё же не досчиталась. Сандо и Джин. Ладно, с первым всё ясно, но второй где?
Убедившись, что всем нравится моя стряпня, я задумала разнести выпечку лично тем, кто не соизволил придти.
— Ты прям кондитер, — похвалил меня Джеро. — Очень вкусно!
— Спасибо…
— Вспомнился анекдот! — объявил Хансоль, щелкнув пальцами и присев на крайний стол. — "Девушка, а у вас булки сладкие? — А у меня и между булок не кисло!". — Шуга заржал, как обезумевший хорек, Чимин попросил Хансоля рассказывать что-нибудь более приличное. Монастырь, всё-таки. Младшие захихикали солидарно ушлым старшим. Я поймала на себе взгляд Рэпмона. Сделалось неуютно.
— А всё-таки… отлично мы тут живем! — философски приправил Пигун одобрением вечер, превратившийся почти в семейный, и задумался о чем-то. Ребята ненадолго замолчали. Кажется, постепенно все приходили к тем же выводам.
— Я и сам не знаю, что бы сейчас делал вне стен, — подтвердил Дженисси. — В Тигрином как-то всё осмысленно.
— Я иногда скучаю по тому, что было, — честно признался Чонгук, дожевав булку. — Но тут нравится всё больше.
— Ещё бы женщин сюда — и рай! — мечтательно замурчал Хансоль.
— Если сюда добавить женщин, то будет поселение размножающихся сектантов, а не школа боевых искусств, — все повернули головы к входу, обнаружив там мастера Хана, бесшумной походкой продолжавшего приближаться. — Что это вы тут собрались? Готовите бунт и революцию?
— Нет, вы что! — подобострастно подскочил к нему Шуга. — У нас скромные посиделки. В сближающих и морализаторских целях. Продленка, скажем так.
— Ладно. Тогда не обращайте на меня внимания. Я всего лишь проверяю, чтобы всё было в порядке, — оглядел он одеревеневших парней. Я протянула ему быстрее тарелку, на которую отложила часть марципанов.
— Угощайтесь, — с признательностью приняв один и попробовав, он сдержанно улыбнулся и вышел.
— Явка провалена, партию предлагаю распустить, — драматично покачал головой Джей-Хоуп. — О наших гастрономических предпочтениях узнало правительство.
— Может, сменим штаб-квартиру и в следующий раз встретимся с пивком в бане? — засмеялся Дженисси.
— Где ты пиво возьмешь? — простонали некоторые в разочаровании.
— А баня уже завтра… — произнес Рэпмон, опять покосившись на меня. Схватив блюдо с наготовленным, я шмыгнула между всеми, стремясь на выход.
— Пойду, угощу… Хенсока! — брякнула я первое, что пришло в голову, лишь бы уйти. Когда я прекращу смущаться и думать о том, на что намекают взгляды тех, кто знает мою сущность?
А подкормить-то тех, кто не пришел, тоже было неплохой идеей и, чтобы не плутать в долгих поисках монахов, о нахождении которых я не знала, я пошла к тому, кто был точно там, где его и следовало искать. Лео. Конечно же, он у ворот. И не откажется поесть что-то вкусное, и без того десять лет был на однотипной пище и кашке, как в доме престарелых. И хурмы в булках нет — всё, как надо. Я быстро забралась на три лестничных пролета выше, прошлась по дорожке, одолела ступеньки ещё одного и предстала перед калиткой. Дежурная лампочка над коморкой привратника горела, но его снаружи не было.
— Лео? — позвала я. Без стука заглядывать не буду, а стучать обожду. Странно, я почти забыла привычку давать ему прозвища, вдруг поймав себя на том, что говорю только его имя. Совершенно не тянуло называть его смешно или дразня. Лео стал тем, о ком я не могла думать несерьёзно. О ком я не могла не думать. Три последних дня я только и пытаюсь, что занимать себя чем-то, чтобы никоим образом не дорассуждаться до того, что мои чувства к нему всё-таки сильны, что они требуют выхода наружу и что Лео самому необходимо что-либо любовного характера. Я не та, кому принимать решения, что ему нужно! А что до моих чувств, то когда я не приближаюсь к нему, то вполне способна забыться и даже немного заглядываться на Чимина, или Джеро. Тогда что же я делаю здесь, воспользовавшись первой же отговоркой, чтобы навестить его?
Со стены что-то соскочило, черное в тени, как пантера, шелестящее без лишнего грохота и топота. Вздрогнув, я подумала было, что вернулся Хонбин, или всё-таки случилось то нападение врагов, о котором мне тогда со страха померещилось в воображении. Но когда на землю опустился ещё один темный силуэт, проясняющийся на свету, я поняла, что Лео с Сандо занимались на ней, и я прервала их тренировку. Сандо остановился позади привратника, недовольно на меня глядя, а Лео подошёл, спрашивая глазами, что было нужно?
— Я напек вот… — растерялась я, едва не сказав о себе в женском роде. Как вести себя с Лео я более-менее уловила, как не нарваться на неприятности с Сандо тоже, но как совмещать это одновременно — ума не приложу! — Угощайтесь, пока они не остыли. Так вкуснее.
— Это могло и подождать! — разве что не прорычал Сандо. Лео, не оборачиваясь, поднял руку до уровня своего лица, подавая сигнал замолчать назад. Молодой человек нервно и энергично задергал ногой, будто притопывая, скрестив руки на груди, в ожидании, когда я дам продолжать обучаться.
— Спасибо, — поблагодарил Лео, чуть поклонившись, как он всегда делал перед приёмом пищи. Если сидел, то кивал головой, словно здороваясь с тем, что собрался съесть. Он развернулся к Сандо. — Возьми себе, пожалуйста.
— Я не хочу, — борясь с собой, повел он носом.
— Хо старался для всех. Ты специально обижаешь его? — с нажимом сказал Лео.
— Нет, просто не хочу, — заметив, что я открываю рот, Сандо не выдержал: — Только не начинайте снова заводить шарманку о запретах на желания и не желания! Если я сыт, а мне предлагают ещё и ещё, я должен, не считаясь с собой, лопнуть от обжорства? Чтобы угодить правилам монастыря? Что за бред?! — Лео задумался, что передалось по воздуху и мне. В самом деле, иногда ведь есть ситуации, когда нельзя не опереться на свои ощущения. И как быть с уставом?
— Надо искать компромисс, — изрек Лео, застыв с булкой в руке и глядя на остальные, в тарелке.
— Всем никогда не угодишь! — с уверенностью прыснул Сандо, подойдя к нам и с превосходством посмотрев на наши отяготившиеся дилеммой лица. — Мы же не деньги, чтобы всем нравиться!
— Мне не нравятся деньги, — шах от Лео. Сандо, ваш ход. Я сдержала улыбку, увидев, как сбился с апломба монах.
— Это образное выражение, — подставляя арьергард на передовую, начал капитулировать парень.
— Деньги любят плохие люди, — заметила я и, видимо, вновь хватила лишка. Глаза Сандо ощутимо обожгли меня. Я слышала скрип зубов, и он уже почти попер на меня, но в свободной руке Лео оказалась палка, и он выставил её перед буйным юношей шлагбаумом.
— Не кипятись, — посоветовал привратник.
— Пусть никогда так больше не говорит! — прошипел Сандо.
— А что он сказал не так? — Лео посмотрел на него. — Разве любить мертвую бумагу — хорошо? Я видел многих людей, которые ради денег шли на всё. Никто из них не был хорошим. В чем мы не правы, Сандо? Объясни нам.
— Вы… деньги… просто… — он тяжело дышал, плутая взглядом по песчаной площадке перед воротами. — Хотеть красиво жить — это нормально! Это здоровое стремление: иметь комфорт, блага, дом, машину… что плохого в человеке, который тянется ко всему этому?
— Ты нам и скажи, — протянув булку в руку Сандо, Лео придержал его, закачавшегося от эмоций и каких-то воспоминаний. Усадив парня на свою излюбленную ступеньку, он присел рядом. — Если ты знал такого человека, но оказался здесь, несчастным, значит, такие люди не умеют дарить счастье? — предположил Лео. Меня поразило, что он, неопытный в общении, сам страдалец с недолеченной душой, пытается врачевать чужую боль. Даже имея собственную злосчастную участь, он забыл о себе, не требуя ни жалости, ни помощи, ни поблажек. Он пытался спасти утопающего.
— Она умела его дарить, — еле слышно вымолвил Сандо. У меня затряслись руки, державшие тарелку. Слезы неспешно подкрадывались от одного тембра его голоса. — Не её вина была в том, что я нищий… что мне нечего было ей дать… зачем было ждать меня, когда к ней, самой красивой девушке в округе, посватался миллионер? Я не виню её. Никогда не обвинял в этом. Ни к чему таким, как она, связываться с такими, как я…
"Тигриный лог (СИ)" отзывы
Отзывы читателей о книге "Тигриный лог (СИ)". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Тигриный лог (СИ)" друзьям в соцсетях.