Если это так, то ей и всем остальным, очевидно, придется попотеть.

* * *

— Ты ведь не позволишь этой статейке затмить тебе разум, ЭйчДжей?

— Нет, Шляпа, я способен наслаждаться победой и без экзерсисов Риты. Однако словами жонглировать она умеет, этого у неё не отнять. Раздражает только, что Рита лишь вскользь упомянула Седрика.

— Ох, Поттер, в который раз чую бесполезную вонь пресловутой честной игры. Если б я могла, меня бы уже вырвало. Ты должен быть счастлив, что нравишься этой престарелой мокрощел#е — обрати внимание, как она поступает с теми, на кого ей наплевать. Рита чем-то напоминает мне меня саму в гораздо более нежном возрасте, когда опыта у меня было гораздо меньше. Лет через двадцать-тридцать общаться с ней наверняка будет намного приятнее.

Мысленно поеживаюсь от перспективы воочию лицезреть командную работу аморального репортера и ещё менее моральной Сортировочной Шляпы. Да любой, у кого есть хоть капелька мозгов, испугался бы.

Шляпа сгибает пальцы голема:

— Никогда не думала, что мне так понравится что-нибудь хватать. Я вечно обижалась, когда в меня вцеплялись сальные лапы мелких придурков, не позаботившихся порой даже стряхнуть с них козявки. Но мне по душе что-то держать. Дает ощущение некоей власти. Наколдуй-ка мне зверя, ЭйчДжей.

— Я сейчас несколько занят, — разглядываю я вырезанные на тальковом камне руны; передо мной на рабочем столе муха; я пытаюсь улучшить свою сеть сбора данных и сделать её чуть более постоянной.

— Не говори мне, что твоя муха вдруг сдохла! — ликует она.

— Очень смешно. Удивляюсь, как ты ещё не раздавила моего Повелителя Мух.

— Хотела подождать, пока ты не сделаешь рабочий экземпляр. Похоже, ожидание несколько затянется.

— Ты сегодня прямо-таки в ударе. Интересно, сколько экземпляров Шляп Годрик уничтожил, прежде чем остановиться на тебе?

— Вот ещё! Я была вершиной его творения.

— Возможно, я несколько предубежден, но меч гораздо круче.

— Меч! Меч! Кто угодно в состоянии взять кусок металла, шлепнуть туда пару драгоценных камней и наложить чары. Лучше бы все до сих пор думали, что он давно потерян.

Сдается мне, я наступил на больную мозоль — нашел брешь в обороне Шляпы. Отметаю мысль в сторону. В конце концов, у всех своих слабости. Какое-то время усиленно пытаюсь вспомнить, чего хотела Шляпа.

— Какого зверя желаешь?

— Кого-нибудь из семейства кошачьих.

— Что ты с ним хочешь сделать?

— Удавить и понаблюдать, как зверюга помрет.

Недоверчиво гляжу на неё, и та сдается:

— Да погладить я кошку хотела, тупоумный ты клоун. Я все ещё пытаюсь привыкнуть к силе голема и случайно могу раздавить череп проклятой твари. И я решила, что лучше уж потренироваться, прежде чем пробовать на настоящих. Кошак Грейнджер до сих пор на меня шипит, и знаешь что…

Оборвав монолог, говорю:

— Вот. Не надо больше ничего объяснять! — что бы она ни собиралась сказать, не желаю об этом знать. Я никогда в жизни ещё не наколдовывал животинку так быстро.

Жизнь первой кошки длится не дольше двух минут, прежде чем слышится жуткий предсмертный мяв. Создаю ещё одну.

— Похоже, мне надо больше практиковаться, — замечает тряпка, обрывая очередной звук.

— Верю. У большинства людей уходят годы на обучение правильной моторике.

— Вот ещё! Вы просто ущербные существа. Я просто не могу поверить, что ты собираешься выполнить условия этого идиотского спора и прислуживать на корабле за ужином.

Снова показываю на муху на столе.

— Я бы не выполнял, но как тогда выпустить первую муху рядом с каютой Каркарова для разведки маршрута? Уверен, он достаточно напуган и устраивает проверки на прослушку, но здесь ведь просто записывающие. Кому придет в голову на них проверять? Уж на что я хитроумен, но даже я вынужден был искать подобные чары.

— Хельга прекрасно в них разбиралась. Годрик был изрядным жуликом, чем вынудил её быстренько ликвидировать пробел. — Очередной булькающий мяв — ещё один кот мертв. Что вовсе не помогает мне сосредоточиться.

— Тебе никогда не приходила мысль написать книгу об основателях? Я могу зачаровать перо, или ты можешь сама научиться писать. Возможно, такая практика будет получше, чем накапливать здесь гору кошачьих трупов. Только представь: ты ведь сможешь сама заработать денег.

— Или можно было бы заключить сделку со Скитер и за определенный процент свалить на неё всю писанину. Какие истории я могла бы поведать… Должно быть, ты что-то задумал, ЭйчДжей.

Да уж, а всё мой проклятый язык. Очень надеюсь, что призраки четырех основателей не выскачут вдруг неведомо откуда.

— Скажи-ка мне, ЭйчДжей, когда в последний раз ты проверял помещение на предмет подслушивающих чар?

Желая закрыть тему и посмеяться над мнительным артефактом, беру в руки палочку. К моему потрясению, дальняя стенка начинает светиться. Подбежав туда, обнаруживаю у стены едва видимую нить, чем-то похожую на толстую паутину.

* * *

На меня осоловело глядят две пары глаз.

— Ох! Что это за вонь? — спрашивает владелец первой.

— Во что ты играешь, Поттер? — пытается нащупать палочку, которой у него нет, хозяин второй.

— Я вовсе не играю, Уизли.

— Где мы? Это что…

— Да, это василиск. Именно здесь я спас жизнь вашей сестры. И именно здесь мы и закончим наши игры.

— О чем ты? Мы ничего не сделали, — говорят они хором — прямо приобретенный рефлекс какой-то.

Бросаю им их «растяжимое ухо». Они, разумеется, смущены. Поясняю:

— Я стер вам память. У вас отсутствуют воспоминания за последнюю неделю.

На лицах обоих рыжих придурков проступает злость.

— Ты пересек черту, Поттер. За это твоя задница сядет в Азкабан… и плевать, избранный ты там или нет!

Покачав головой, вручаю им бумаги.

— Читайте. Обязательные контракты, подписанные кровью. Я купил последние семь дней вашей памяти за пять сотен галеонов каждому.

Услышав сумму, они вытаращивают глаза.

Первый, посмотрев на меня, наконец, умудряется связно выдавить:

— Зачем?

— Зачем вы шпионили за мной или зачем я вас подкупил? Вы шпионили, потому что вы пара мерзавцев, которые не в состоянии принять отказ. Видимо, ваш братец Билл тоже мне не верит. Он помог вам с разработкой собственной шпионской игрушки, ваша сладкая парочка умудрилась проделать дыру в мою лабораторию, и вы подслушивали меня целую неделю. Вы прыгнули выше головы и выяснили кое-что, о чем вам знать не следует, кое-что, из-за чего умерли мои родители.

Два идиота смотрят на меня, разинув рот, и я прямо-таки вижу, как поворачиваются шестеренки в их головах. Чертов череп Хельги на пике! Неужели меня когда-то настолько же просто было прочитать?

— Да повзрослейте вы хоть чуть-чуть, проклятые дебилы! Единственная причина, по которой я предпочел заплатить — да просто-напросто не хотел, чтобы на мне висела вина за вашу смерть. Оглянитесь вокруг, мать вашу! Я не шучу, говоря, что надо мной повисла реальная угроза. Выясненная вами тайна — угроза мне, и я заключил сделку лишь по одной причине — не хотел смотреть в глаза ваших отца с матерью и притворяться, что ничего не знаю о случившемся с Фредом и Джорджем.

Позволяю им переварить новости.

— Это разовая сделка, мальчики. У вас есть деньги за молчание, но больше вы от меня не получите ни кната. Это первое и последнее изъятие из банка имени Поттера. Не вздумайте больше лезть туда, куда не следует — последствия вам не понравятся. Если в течение следующих пары лет вы снова откроете тайну, тогда по подписанному контракту вы обязаны рассказать об этом сначала мне или Дамблдору, иначе лишитесь денег. А если будете не в состоянии вернуть деньги обратно, то попадете в рабство на три месяца, и я постараюсь так поработать над вашими задницами, что вы будете умолять Паркинсон открыть секрет избавления от шрамов.

Замолкаю. Должно быть, это влияние Шляпы. Моя тирада оставляет их на некоторое время безмолвными.

Один все-таки находит в себе гриффиндорскую храбрость.

— Это справедливо, Поттер. Мы будем держаться от тебя подальше.

— Какой-то он нервный, да, Фред?

— Фред, я думал, что Фред — это ты. Поттер, сколько именно ты стер?

Игнорирую их слабенькие потуги пошутить. Имбецилы! И мне ведь прекрасно известно, что Дамблдор уже положил на них глаз, желая видеть в Ордене. Сомневаюсь, что получу от него одобрение по поводу своих действий, но в любом партнерстве есть место трениям. С моей точки зрения, благодаря контракту его руки останутся чистыми. На моем месте он поступил бы точно так же, разве что вряд ли бы стал угрожать их жизням.

С другой стороны, он ведь просил меня следить за учениками.

— Ладно. С этим мы разобрались. Я уже опаздываю на интервью с репортером «Придиры». Да и смертью здесь просто воняет.

* * *

Интервью со мной проводит однокурсница Джинни — маленькая блондиночка с третьего курса. Оказывается, она дочь издателя и он выдал ей журналистское удостоверение.

Чудеса, да и только!

Луна показывает мне крошечного носорога из пробок от сливочного пива.

— Его сделал один из читателей, потому что ты поддерживаешь МОРФ.

Не уверен, о чем речь.

— Что такое МОРФ?

Она откидывает волосы, и я замечаю, что в ушах у неё сережки из маленьких редисок.

— Межконтинентальный Освободительный Русалочий Фронт — удивлена, что ты о нас не слышал.

— Извини, я тебя не понимаю. — Выглядит она серьезной, но даже для представителя Равенкло девушка несколько странновата.

— Они хотят узнать, как ты выполнил часть задачи на озере, не входя в контакт ни с единой русалкой. Ты сотворил чудо, не подплывая близко, тем самым изрядно продвинув дело МОРФ.

— И много в МОРФ членов? — интересуюсь я, гадая, а не вовлечен ли как-то в это Сириус.

Она улыбается:

— Наше число каждый день растет.