Забираюсь на виндсерф и направляюсь к точке на берегу. Меня подгоняет злой дух соперничества. Мне крайне не по душе мысль, что меня способны перехитрить.

Когда я выхожу на отмель и, прошлепав последние пару футов, ступаю на землю, котел Флёр уже кипит на огне. Бегу к месту, где спит Гермиона Грейнджер, и быстро делаю несколько взмахов палочкой. Камень превращается в нож. Дрова сами аккуратно укладываются, а сверху опускается призванный котел.

— Отличный ход с метлой, Флёр, — говорю я, разрезая веревку и открывая сумку.

— Я сейчас занята, Гарри.

Вытащив инструкции, наполняю котел первым ингредиентом — это озерная вода — и зажигаю огонь. Мое лицо растягивается в злой усмешке:

— Да ладно тебе, Флёр. Это был просто гениальный ход с твоей стороны — покрыть пузырем и метлу. Ты ведь даже ног не замочила, да?

Она снова бросает на меня сердитый взгляд за то, что я её прерываю.

— Лучше бы тебе сосредоточиться на своей задаче.

— Ну что же вы, мисс Делакур, а как же остроумное подтрунивание — надо ведь как-то развлечь толпу наверху? Не будем стесняться.

Она отвечает расстроенным хрюканьем и накладывает вокруг себя конус тишины. Назовем миссию «частично» выполненной. Настрогав-нарезав всякой травы, кидаю в предписанном порядке в кипящий котел. Быстренько поглядев на соперницу, понимаю, что она на седьмой стадии из девяти. Делать нечего, только помешивать и ждать. Пользуюсь перерывом, накладываю сушащее заклинание и просматриваю территорию, чтобы определить, по какой дороге пойду.

Из воды выбирается усталая Афина. Она наверняка сожалеет о своем быстром заплыве. Девушка встряхивает руками и принимается за работу. Крам выходит сразу за ней. Он наклоняется, и его рвет. Каждая частичная трансфигурация в животное обычно заканчивается жуткой головной болью. Хреново ему сейчас. Стойте-ка. На земле осталась кровавая масса.

— Что это Крам задумал? — спрашиваю я у Афины.

— Он сожрал одну из трансфигурированных рыб Диггори и, наверное, хочет избавиться от неё до того, как она снова обернется камнем, — она отстает от меня настолько же, как и я — от Флёр.

Мошенник наверняка обвинит во всем «животный инстинкт». Скорее всего, он надеялся помешать либо Флёр, либо мне, но пришлось удовлетвориться Седриком.

Флёр ловко зачерпывает полный ковш и, быстро подойдя к своему спящему заложнику, прижимает ковш к губам мужчины. Она зачерпывает второй ковш и, к сожалению, я замечаю движение. Флёр явно вздыхает с облегчением.

Продолжая помешивать, смотрю на Крама. Тот вываливает содержимое сумки на землю и испаряет его. Затем, направив палочку на заложника, трансфигурирует ученика в спящего кота, засовывает его в пустую сумку и с надменным видом направляется к одной из трасс.

Делакур вместе с проснувшимся заложником выбирают вторую тропу, в то время как я размышляю о том, что делать дальше. Афина прекращает попытки что-то сварить и следует за стратегией Крама. Черт, думал ведь об этом, но зелье уже почти готово, так что закончу его.

Кроме того, неужели они полагают, что какие-то там не смертельные щиты и лианы могут меня замедлить?

Когда из воды выбирается Седрик, я приподнимают голову Гермионы и вливаю ей порцию зелья. Она давится и выплевывает всё на меня. Со второй дозой проходит гораздо лучше, и девушка начинает приходить в себя.

— Где этот мерзавец, Крам? — спрашивает Седрик.

— Он и не подумал варить зелье, просто забрал спящего заложника и ушел. Если собираешься варить, я на твоем месте воспользовался бы местом Афины и сэкономил бы время. Её вода уже кипит.

— Верно замечено, но я рискну и пойду со спящей Чо. — Накастовав мобиликорпус, он левитирует её. Качаю головой — я-то прекрасно понимаю, что с такой скоростью он их не догонит.

Поднимаю шатающуюся Гермиону Грейнджер на ноги и смотрю на дюжину оставшихся сидящих на метлах — вот и все мои лояльные фанаты. Что ж, остальным же хуже — они пропустят мой эпический прорыв к победе.

— Гарри, мы на последнем месте.

— Верно подмечено.

— Нам надо идти!

Кидаю на неё снисходительный взгляд типа «я знаю, что делаю!» и направляю палочку на куст. Тот превращается в большое седло.

— Гарри, ты же не собираешься меня ни во что превратить, нет? — слегка паникует она.

Подойдя к большому валуну, усмехаюсь ей:

— Заманчиво, да. Вообрази завтрашние заголовки: «Поттер взбирается на Грейнджер и едет на ней к победе!» Думаю, это тоже прекрасно сойдет.

Сосредоточившись, мысленно представляю нужную форму. Сначала я хотел сотворить слона, импровизированно повторив переход Ганнибала через Альпы, но оставшаяся мне дорога ведет вдоль берега. Слон двигался бы здесь слишком медленно и был бы слишком массивным. Лошадь, даже тяжеловоз, слишком уж уязвима. Чтобы прорваться сквозь ловушки, потребуется что-то достаточно тяжелое, к тому же мне нравится тема Африки. Валун, трясясь, принимает форму.

Гермиона охает, когда я начинаю накладывать чары принуждения на почти двухтонное чудовище:

— Гарри, это носорог.

— Ещё раз повторюсь: верно подмечено. Немногое от тебя ускользнет, да? Давай, хватай седло. Мы скоро отправляемся, и путь предстоит ухабистый. Тебе надо будет как следует сосредоточиться. По дороге наверняка предстоит пробить несколько щитов — не знаю, как ты, а я не планирую останавливаться. Так что держись за меня и ни в коем случае не разжимай руки.

Она с трудом поднимает седло и забрасывает его на спину. Взмах моей палочки закрепляет предмет.

— Ты действительно хочешь, чтобы мы ехали на этой штуке? — недоверчиво интересуется она.

Стукнув по боку носорога, отвечаю:

— Этот африканский носорог — живой танк Гарри Поттера, танк, который дышит, плюёт на щиты и чихать хотел на ловушки. Мы возьмем пример с Монти и опередим на пути к победе этих чужестранцев с сильным акцентом. Ты со мной, солдат?

— Так точно, сэр! — отдает она мне насмешливый салют, и мы забираемся в седло.

* * *

Да, я летал на метле и быстрее. Всего пару минут назад я шел на виндсерфе гораздо скорее. Черт, да я выиграл бы в скорости, даже обернувшись вилорогом и нарезая вокруг круги. Но есть всё же нечто прекрасное в грозной мощи несущегося носорога.

Путь наш лежит вдоль берега озера. Мы прорываемся сквозь группу русалок, засевших в воде по талию и швырнувших в нас сети. Они не готовы к нашей скорости, и мы проносимся мимо. Лишь одна сеть долетает до нас, и мое отталкивающее не дает ей стать реальной угрозой.

Практически сразу же после этого начинает нарастать страх. Руки Гермионы крепче сжимаются вокруг меня, и «Мини-Тантора» начинает трясти.

Шиплю:

— Сосредоточься, Гермиона, это просто щит ужаса. Нет здесь никакой угрозы.

Инстинкт носорога борется с моим ментальным контролем, который — ну совершенно случайно так — сражается ещё и с отвращающим щитом. Сложно, но это лишь капля в море по сравнению со стаей дементоров. Выигрываю, причем довольно ловко. Мы всего лишь немного теряем в скорости. Длина трасс — приблизительно пять миль. Крам с остальными опережают меня, самое большее, на пять минут. Взгляд вверх показывает, что к нашей позиции сейчас подлетают ещё люди.

Отличный показатель того, что мы быстро всех догоняем.

— Гарри, смотри! Дьявольские лианы!

— Тантор, вперед! — кричу я и издаю вопль, изо всех сил подражая Повелителю Обезьян.

Сильные лианы стараются оплести нас, пытаясь замедлить носорога. Попадись им человек весом в десять-пятнадцать стоунов, для него они стали бы огромной проблемой. А для существа весом за сотню стоунов они даже не кажутся помехой. Лианы приятно хрустят, лопаясь сразу же после попытки охватить мощные ноги.

Толпа над нами продолжает расти. Мы делаем поворот и направляемся в лес, удаляясь от берега. Пара красных колпачков вскрикивает и отпрыгивает с нашего пути. Очевидно, они не знают ответа на старую шутку о том, как остановить несущегося носорога.

Посерди тропы парит быстро приближающийся к нам боггарт. Это должно быть интересно. Подстегиваю Тантора. Боггарта скручивает, и он начинает принимать форму, когда мы подъезжаем ближе. Лицо вызывает мурашки у меня на спине. Мой страх теперь не дементор. Это единственное, чего я когда-либо действительно боялся.

— Ты не в состоянии остановить меня, Поттер. Твоя удача не бесконечна, — крик Лорда Волдеморта пробирает меня до дрожи, пока мы втаптываем его в тропу.

Его практически уже не человеческие руки цепляются за бока носорога, пытаясь как-то ухватиться. Когда они подбираются к Гермионе, слышу, как тварь говорит:

— Он больше в тебе не нуждается. Даже если бы ты была ему нужна, в самый нужный момент ты его подведешь!

Свободной рукой бью существо в лицо, и оно соскальзывает, на себе испытав тяжесть задней конечности носорога. В нервной тишине несемся вперед.

Гермиона прочищает горло, разбивая напряженную тишину:

— Ну и что случилось с твоим страхом перед дементорами?

— Я слишком часто утирал им нос, чтобы они были для меня угрозой.

— … а это был Волдеморт?

— Угу.

— Ну, и как ты себя чувствуешь, втоптав свой худший страх в землю?

— Вообще-то, очень даже ничего. Мне понравилось.

— Надо будет обязательно рассказать об этом папе. Ему нравится психология. Назовем это агрессивной терапией. Всё, что нам требуется — боггарты и много-много носорогов.

— Мне нравится эта идея. И вот ещё что, Грейнджер…

— Да, Поттер.

— Не волнуйся ты так. Я приму любую твою помощь и буду за неё благодарен. Я и представить не могу, что это как-то повлияет на нашу дружбу.

Я снял один её из «страхов», и мы продолжаем двигаться вперёд.

* * *

Через пару сотен футов и легко разнесенный путающий щит начинаю полагать, что это будет проще простого. Но два воткнутых в землю шеста, покрытых рунами и резьбой, заставляют меня призадуматься. Такое в Шотландии видишь не каждый день.