Ко мне подходит Седрик:

— Гарри! Что это было, черт тебя побери?

Громко говорю, глядя при этом на Крама:

— Кодекс мародеров: бей сильно, бей быстро и сей позади себя хаос.

Самое забавное во всём этом — полчаса ожидания, пока они латают комнату «ради безопасности Флёр». Она перестраховывается — на завершение уходит три минуты пятнадцать секунд. Улыбаюсь, глядя, как меняется на доске лидер, когда Поттер сменяет Делакур на самой высокой строке. Все, что остается, — проверка под сывороткой правды, и я заберу свой слегка попользованный омут.

* * *

В палатке расслабляюсь, пытаясь игнорировать горький вкус трех капель зелья на языке. Остальные ждут своей очереди — надо подтвердить, что сделали работу честно и собственными руками.

— Голем, ледяные блоки, наушники и зелья были сделаны твоими собственными руками, Гарри? Ты создал всё это один?

Улыбаюсь, в то время как веритасерум заставляет ответить утвердительно. На этот раз чистая победа — без обмана. Жизнь прекрасна.

— Спасибо, Гарри. Поздравляю тебя с победой. Северус, противоядие.

— Стойте! — рычит Каркаров. — Это ты вторгся на мой корабль?

— Игорь! — гневается Дамблдор. — Вопросы только по задаче!

Пытаюсь бороться с зельем, но все, что могу сказать:

— Да.

Глаза Снейпа триумфально распахиваются. Подумай-ка ещё раз, сволочь!

— Да, я подслушал, как вы со Снейпом обсуждали возможность возвращения Волдеморта и что вы можете предложить ему, когда это произойдет. Кстати, ваши щиты приватности просто ужасны.

Вот тебе и чистая победа. Да здравствует долбаная буря!

-

Для тех, кому интересны текущие результаты ТТ:

ЭйчДжей — 25 очков,

Флёр — 23 очка,

Виктор — 20 очков,

Эйми — 11 очков,

Седрик и Афина — по 10 очков.

[1] — в английском языке существует огромное количество слов, подобных “hope” — «надежда», из четырех букв: любовь, ненависть, боль, дождь, игра, работа и т.д. На тему слов из четырех букв есть немало песен, и несколько из них о надежде, любви и ненависти, о том, что на каждую букву исходного слова можно найти свою значение-расшифровку, и прочее. Часто подчеркивается, что слово — это лишь слово, но за ним стоят чувства.

Глава 16. Танцевать в урагане

Моё заявление производит желаемый эффект. Остальные пять чемпионов, их советники, Бэгмен, Амос Диггори и «высокочтимые» судьи одновременно взрываются криком.

Снейп нахмуривается:

— Поттер, знаешь ли ты, где… — воздух разрезает палочка Дамблдора, и палатку окутывает тишина — ну, по крайней мере, для меня это так.

Осмотрительный он, сволочь, оградил меня от звука. Не слышу вопроса — не надо на него и отвечать. Зря старался, Снейп. Кажется, я знаю, о ком он хотел спросить. Удачной следующей попытки, хнычущий ты мешок гнилья. То и дело перевожу взгляд со Снейпа на Каркарова — ну-ну, рискните-ка сделать следующий ход!

С достоинством поднявшись со стула и шагнув вперед — такое впечатление, что его палатка судей наполнена его харизмой — Дамблдор выхватывает флакон с антидотом веритасерума из руки Снейпа и прижимает к моим губам. Глотаю мерзкое на вкус зелье, и через минуту непреодолимое желание болтать проходит.

Дамблдор снимает заглушку.

Рот Каркарова открывается:

— … нарушение. Вопрос в том, то вы собираетесь с этим делать, Дамблдор?

Вскинув голову, директор смотрит на зарубежного мага:

— Я согласен, что действия Гарри были импульсивными, Игорь, и уделю этому вопросу самое пристальное внимание. Кстати, поскольку Гарри успешно ответил на заданные ему вопросы, я забираю его в свой кабинет вместе с его новым омутом памяти, и мы подробно обсудим случившееся. Остальной процесс верификации поручаю вам. Гарри, не могли бы вы со своим советником быть так добры сопроводить меня...

В голосе Дамблдора — намек на угрозу. В качестве Джеймса я знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать: чем меньше Дамблор говорит, тем он на самом деле сердитее. Каркаров как будто хочет что-то сказать, но все глаза в помещении устремлены на него, и он довольствуется пристальным взглядом. Взмахнув палочкой, Дамблдор заклинанием поднимает старую чашу с земли и жестом указывает мне на выход. На полдороге он говорит:

— Гарри, возможно, ты должен извиниться перед директором Каркаровым за незаконное проникновение на судно и за то, что подслушал его личную беседу. Это было бы тактично.

Смотрю на него так, как будто бы он сошел с ума, однако замечаю в глазах старика мерцание. Он желает, чтобы я натянул Каркарову нос.

— Ваша взяла. Мне жаль.

— Превосходно, мой мальчик. Человек должен отвечать за свои действия. Я рад, что теперь мы можем обо все забыть.

И мы втроем возвращаемся в замок, а нам в спины от расстройства рычит Каркаров. На трибунах квиддичного стадиона ещё сидят несколько человек, и воздух разрывают звуки аплодисментов. Вежливо киваю, но широкие шаги Дамблдора не дают мне возможности сделать что-то большее.

Подбегает Гермиона, у которой на хвосте Рон.

— Гарри! Это было блестяще! Примитивно, но замечательно! — излив свой восторг, она пристраивается за нами следом и ощущает окружающую директора напряженную атмосферу. — Всё нормально?

Глядя на своих друзей, пожимаю плечами:

— Расскажу вам позже. Сейчас мы с директором должны основательно поговорить. Зарезервируй для меня сегодня вечером танец. Рон, увидимся в башне. Ты ведь уже разобрался с тем заклинанием для мантии, правильно?

Он кивает и, потянув, заставляет Гермиону остановиться. Вижу, как крутятся колеса в её голове, а на лице проявляется беспокойство. Ободряюще подмигиваю.

В замке народ опасается Дамблдора, а также опасного и внушительного голема позади нас. Вокруг кружат в основном лица мужского пола. Девочки уже в спальнях — готовятся к Рождественскому Балу. Обдумываю, сколько же всё-таки сказать старику. Три месяца у меня получалось придерживаться текущей версии, но я понимаю, что он меня раскусил.

Ну и что? Гарри Поттер выпалил бы правду, как испуганный ребенок, которого поймали на лжи. Джеймс Поттер продолжал бы отрицать всё, даже если бы поставили перед фактом — он был скользким чертякой, хотя и не достаточно скользким, как оказалось. Позволю собеседнику сделать первый шаг.

Горгулья у кабинета быстро отодвигается, позволяя нам пройти. Даже кусок каменной кладки не желает находиться у него на пути. Директор обращается к Шляпе:

— Твоему новому телу сложно будет подняться по лестнице. Не хотела бы ты оставить его здесь?

— Не особенно.

— Хорошо, пойдемте.

Поднимаемся по ступенькам в кабинет. Буду действовать как обычный парень, исполенный благоговения перед его коллекцией волшебных безделушек. Как только мы оказываемся внутри, омут левитацией ставится рядом с более сложной моделью Дамблдора.

— Этот тоже вышел из рук Фламель, — комментирует он работу искусного артефактора, жизнь которого уже приближается к концу.

— Красивый.

— Да. Жаль, что больше таких уже не будет. Мир многое потеряет. Не мог бы ты показать мне воспоминание о беседе? Это умение не значится в учебном плане, но ты, похоже, способен сделать многое из того, чему в школе не учат.

Игнорируя его завуалированный вопрос, удерживаю на лице нейтральное выражение и выуживаю воспоминание.

— Ваш или мой?

— Мой больше, но если ты не намерен смотреть его со мной, то из ностальгии я предпочел бы воспользоваться твоим. Он вызывает в моей памяти самые лучшие воспоминания о проведенных с Николасом совсем ещё невинных тогда временах.

Он опускает в чашу мое воспоминание и погружается в просмотр. Мне надо убить несколько минут, и я подхожу к Фоуксу. Феникс, сейчас молодой и сильный, посылает мне поздравительную трель.

— Спасибо, я ценю твое поздравление. Полагаю, что отношения между мной и твоим хозяином сейчас несколько осложнятся.

Расправив и хлопнув крыльями, Фоукс упирается взглядом в Сортировочную Шляпу на голове у голема. Интересно, что думает об этом бессмертное существо? Феникс издает звук, очень похожий на смех, и слетает с насеста, приземлившись на плечо голема.

Шляпа говорит:

— Знаешь, теперь я, наконец, могу отплатить тебе за все те годы, жалкое ты и вонючее дерьмо червяка, — голем пытается ударить птицу, но Фоукс с легкостью уворачивается.

— Вернись сюда!

Несколько минут развлекаюсь, наблюдая, как феникс Дамблдора насмехается над Сортировочной Шляпой. Несмотря на новое тело, она слишком медлительная, чтобы поймать ловкую птицу. Улыбаюсь изливающемуся потоку оскорблений от моего расстроенного советника, пока Дамблдор, наконец, не прочищает горло.

— Очень яркое воспоминание, Гарри. В суде такое недопустимо, если ты этого вдруг не знал, хотя подтвержденное сывороткой правды свидетельство могло бы придать правдоподобие твоему рассказу. Однако они лишь теоретически допускали поддержку, но не принимали в заговоре активное участие. Беседа бесспорно указывает на неблагонадежность обоих, но для возбуждения дела самого по себе этого недостаточно.

— Я удивлен, что вы не ищете отговорок для Снейпа и не пытаетесь оправдать его поведение.

— Несмотря на распространенное мнение, Гарри, я не всеведущ и не в курсе всего, что происходит в этих стенах. Я всего лишь человек. Множество вещей проходит мимо моего внимания. Как бы то ни было, полагаю, профессор Снейп готовится покинуть школу или уже её покидает. Несмотря на все мои усилия попытаться вас примирить, похоже, у меня ничего не вышло.

— Я презираю эту жалкую пародию на человека.

Дамблдор, чуть наклонив голову, садится на свое место и жестом предлагает мне присесть напротив его стола.

— Да, я заметил. Я также заметил, что твоя ожесточенная ненависть усилилась с тех пор, как в этом году ты вернулся в школу. Я знаю, что вы никак не пересекались с ним летом, и не могу найти этому объяснения. Я надеялся, что ты сможешь меня просветить.