Пронзительное чувство. До ощущения крепко стянутого узла в солнечном сплетении.

А Кристина его ждала однозначно. Это ощущалось не то, что с порога, а едва они с Вадимом вышли из лифта в холл своего этажа. Уже здесь пахло пирожными. Теми самыми. Которые из всех женщин в их семье умела печь одна мавка. И ощущать этот аромат, вдыхать его своими легкими, полной грудью — было так больно и так сладко в одно и то же время!

Он замер на какое-то мгновение: посреди холла, жадно дыша, словно бы несколько часов не мог до этого сделать нормального вдоха. Вадим молчал, не комментируя, но по глазам товарища Кузьма понял, что тому и так все понятно, и он рад за них с Кристиной. Хотя Вадик поддерживал его давнее решение. Но он же и больше всех, наверное, видел, чего это решение стоило им обоим.

— Тебя ждут, точно не время торчать в холле, — так тихо, что не услышал никто, кроме Кузьмы, даже охранники, несущие свою смену, заметил Вадим, не пропустив ступор Кузьмы. — Ей эта пара часов явно далась сложнее. Она же ничем занята не была.

Толковое замечание, с какого боку ни глянь. В чем-то из таких соображений он и «забросил удочку» Греку. Как бы ни хотелось ему от всего свою малышку оградить, а с трудом представлял, каким образом сумеет в глаза Кристине заявить, что ей из дома выходить «зась».

Хмыкнув, больше чтобы скрыть этот момент ступора, он пошел в сторону «своей» половины, кивнув охранникам. Вадим потянулся следом, о чем-то перекинувшись парой слов с парнями за его спиной. В квартире запах стал еще насыщенней. И с каждым метром, который приближал его к Кристине, лишь усиливался: одурительно сладкий аромат юности и молодости; надежд, которые они потеряли.

Богдан встретил их в гостиной. Начальник охраны, отвечающий ранее за безопасность другого направления его бизнеса, теперь, похоже, плотно влип. Хотел он или нет, а и Кузьма, и Вадим заметили, что у Макара с Кристиной вышло наладить контакт, так что теперь он точно не собирался менять ему задачу. Кузьма хотел видеть рядом с Кристиной такого человека, который не задумываясь прикроет ее собой чуть что, и не только потому, что получает за это деньги. А его мавка сумела заслужить уважение Богдана.

Он бы и Вадика к ней приставил. Да только Кристина завела такой спор, когда он только коснулся данной темы, что сразу стало ясно — бессмысленно. Она за него переживала не меньше, чем он боялся за нее, пусть и была согласна на все меры безопасности и ограничения. Так что выбор оказался не особо богат. Зато надежен. Макаренко доверяли и Кузьма, и Вадим. Проверен был тот неоднократно и в самых жестких условиях.

— Все тихо? — поинтересовался Вадик, когда они зашли.

Кузьма только кивнул и, почти не тормозя, пошел дальше, к кухне.

— Тихо. Нормально, — соглашаясь, отчитался Богдан. — За все время — никаких происшествий. Кристина все время провела на кухне. Гонял Сергея за продуктами. Не все в наличии имелось. А так — больше ничего. — И уже когда Кузьма почти вышел, добавил тише, явно не для него — для Вадима. — Очень сильно нервничает.

Ему от этого наблюдения Богдана не стало легче. Ей-богу, лучше бы и не слышал. Знал, что Кристине тяжело, своими глазами видел, когда уходил. Но то, что ей не хватало сил это скрывать, пусть и перед «своими» — только добавляло самогрызни Кузьме. Совершенно ее вымотал. Раньше даже матери жаловались, что не могут в мыслях и эмоциях Кристины разобраться. А тут — охрана просекла, пусть и та, которой они доверяли.

Надо бы как-то разгрузить ее. Увезти куда-то. Тем более что и отпуска имеется неделя. А даже если задержатся, сомневался, что Карецкий прям скандал устроит. По сути, влияния на этот вопрос у Руса не имелось, только их добрая воля. А Кузьме казалось, что мавка и так слишком много сил, энергии и времени за последние годы вложила в эту больницу. Правда, он был достаточно честен, чтобы признать — Карецкий пахал и выкладывался еще больше. Одни его деньги не решили бы ничего, если бы эти двое не готовы были превратить лечебное учреждение во что-то достойное и приложить для данной задачи максимум сил.

Всем им в эти годы было необходимо какое-то дело, чтобы ум и руки, эмоции занять.

Плотно закрыв двери в небольшой коридор, Кузьма преодолел оставшиеся ему четыре шага и вошел в кухню, совмещенную со столовой.

Кристина тут же оторвалась от начинки, которой наполняла пирожные, и бросилась к нему. Кузьма подхватил ее через два шага. Крепко прижал к себе, спрятав лицо в волосах Кристины, растрепывая узел, который она собрала, чтобы готовить не мешали, видимо. С тех пор, как подстриглась, ее локоны то и дело норовили рассыпаться по плечам, выбиваясь из причесок и пут, которыми Кристина старалась свою шевелюру «приструнить». Ворчала по этому поводу все то время, пока его выхаживала. А Кузьме в кайф. Нравилось это. Вот и сейчас с наслаждением и облегчением обнял любимую.

— Все хорошо прошло? — немного с опаской поинтересовалась Кристина, запрокинув голову, чтобы заглянуть в глаза.

У нее на лбу остался след от муки. Кузьма и не хотел вроде, а расплылся в улыбке. Обнял ее еще сильнее и опустился на стул, стоящий у стола.

— Конечно. Это текучка, мавка. Просто уточняем и согласовываем позиции, — из-за того, что сел, она теперь возвышалась над ним на голову.

Уткнулся ей в шею лицом. Хорошо так. Блаженство.

А Кристина тут же отклонилась, потянувшись за чем-то на столе.

— Мало ли, — хмыкнула она, — можно подумать, что редко приходилось наблюдать, чем твоя «текучка» и рутина порою заканчивается…

И как только он открыл рот, чтобы возразить, что нынче не та ситуация, ловко запихнула ему в рот сладость. Не до споров стало. Вкус, который он никогда не смог бы забыть; любимая женщина в его руках, от которой и спустя столько лет дурел просто; их сегодняшняя вспышка страсти; сама атмосфера на этой кухне — тепла и какого-то уюта, ранее совершенно несвойственных его дому… Все это разморило, как-то разом легло ему на плечи, вместе с теплыми ладонями Кристины, которыми она накрыла его затылок и принялась разминать мышцы.

— Мммм, — протянул Кузьма, с наслаждением прожевывая угощение. — Блаженство, мавка! — уткнулся в ее грудь носом, еще плотнее сомкнув кольцо своих рук на спине Кристины. — Сто лет не ел твоих пирожных.

— Я их сто лет и не пекла, — хмыкнула она, в свою очередь откусив кусочек.

Кузьма тяжело вздохнул: сложно вдруг стало собраться с мыслями и силами. Хотелось просто завалиться с ней в кровать и отоспаться. Хоть и не сложное дежурство было у мавки этой ночью, а, видно, откат. Все равно толком не отдыхали. Потерся щекой о ее кожу.

— Не надо было так нервничать, малыш, — тихо заметил, дав понять, что понял все ее страхи. — Я же сказал тебе, что вернусь…

Она то ли хмыкнула, то ли поперхнулась. Отложила недоеденное пирожное, как-то невесело посмеиваясь.

— Как будто ты гарантию дать можешь железобетонную, — настал ее черед прятать свои мысли и страхи в волосах на его макушке.

Кузьма ощутил, как мавка нежно касается волос на его голове губами; почувствовал, как ее ладони и пальцы обхватили его щеки и скулы. Кристина глубоко вздохнула, словно им свои легкие наполняла. Так, как он ею совсем недавно. Одни чувства и потребности. Одни желания… И так много острых тем, которые и сейчас, после всего, стороной обходят, боясь в голос называть вещи своими именами. Словно это от чего-то уберечь в состоянии. Бред. Он точно знал теперь, что так — не работает. Уже пробовал. И все-таки.

— Все, что в моих силах, и немного более, я тебе гарантирую, любимая, — хрипло прошептал Кузьма в ее кожу.

Кристина прерывисто и глубоко вдохнула, словно призывая свои эмоции к порядку.

— Что ж… Если так — когда жениться будем, родной? — весело спросила она, только смотрела настолько серьезным взглядом, пудовая гиря легче.

— Думаю, два дня тебе хватит, чтобы ко всему подготовиться? — усмехнулся он в ответ, усадив Кристину на свои колени. Откинулся на спинку стула спиной. — Матерей привезем завтра в гости. Я все юридические нюансы утрясу. Тут и распишемся. Или у тебя какие-то конкретные планы на уме, мавка?

Кристина покачала головой, уже успев устроиться у него на плече.

— Я хоть сейчас готова, без разницы где, — тихо согласилась она, прокручивая кольцо на пальце. Как будто наиграться тем не могла. — А мам порадовать не помешает. Им позитивных эмоций не хватает, даже не о чем говорить.

В ее движениях, и даже голосе, ощущалась такая же самая усталость. Разморенность. Словно наконец-то расслабилась после тревог, которыми забивала голову последние часы. Кузьма это всем телом чувствовал: Кристина откинулась, расслабилась, словно бы каждой мышцей обтекала его. И при этом старается на раны не давить, помнит о каждой. Чувствуется же.

— Кофе хочешь? — поинтересовался он, поглядывая на кофемашину.

Расстояние в пару шагов сейчас казалось чертовски длинным. Почти непреодолимым. Помимо этого, чтобы добраться до заветного агрегата, надо было мавку со своих рук спустить. А Кузьма даже думать не хотел о подобном в данный момент.

— Хочу, — улыбнулась она в ответ, а глянула так, что ясно стало: испытывает те же самые сложности.

И не так уж сильно обоим кофе хочется, если подумать! Ну его, в лес! Лучше еще посидит с ней немного.

Глава 28

Кристина была не единственной в их паре, кто видел ночами кошмары. Только признаваться Кузьма, в отличие от нее, в этом совершенно не хотел. Закатывал глаза, когда Кристина еще в клинике заводила разговор о том, что мешает ему спокойно спать ночами, и заявлял, что ей стоит меньше придумывать. Только вот сейчас Кристина точно знала, что дело не в ее богатом воображении. Отнюдь.

В этот раз она проснулась первой. И не от своего кошмара, которых стало гораздо меньше, да и яркость последних снизилась с тех пор, как она стала вновь спать в объятиях любимого. Ее разбудил резкий и сильный захват рук Кузьмы на ее теле. Жесткий настолько, что стало некомфортно, заставив выплыть из состояния отдыха сознание, профессионально привыкшее реагировать на любой стимул. Кузьма спал. Но его лицо было напряжено до такой степени, что сложным казалось разобраться: то ли его терзает боль в ранах, то ли нечто, что он видит во сне. И этот захват рук, от которого становилось больно…