Зачем — она поняла через минуту, когда увидела, как вспыхнула спичка, а после начал тлеть кончик сигареты.

Закусила губу, но не выдержала: так же тихо, как он, крадучись, поднялась и вышла на балкон.

— Ты чего не спишь? — Кузьма словно затылком почувствовал ее присутствие.

Или Кристина выдала себя каким-то неосторожным звуком.

— Не могу, бурлит все внутри, — тихо призналась она, прикрыв дверь, чтобы тетю Машу не разбудить. — Радость, волнение…

Стала около окна с другой стороны, глядя на его темный профиль, едва-едва освещенный тлеющим кончиком сигареты. Кузьма стоял, опираясь руками на раму открытого окна, чтобы дыма меньше внутрь попадало. Кристина прислонилась щекой к стеклу, любуясь.

— Или кофе, — хмыкнул Кузьма, выдохнув дым. Повернулся в ее сторону.

— Точно не кофе, — хихикнула она и поежилась.

То ли от нервов, то ли от свежего воздуха — все же май, не июль, ночная прохлада пробиралась под ее футболку и шорты, в которых Кристина спала. Растерла плечи руками. Он это увидел. Выпрямился.

— Иди сюда, малыш, — отвел руку с сигаретой в окно, а вторую протянул к ней.

Обхватил Кристину за плечи и притянул. Окружил собой, зажав между оконной рамой и своим телом, уперев руки по сторонам. А когда затягивался сигаретой, получалось, что совсем крепко обнимал. У нее голова закружилась от такой близости, от его запаха, просто от ощущения Кузьмы настолько рядом с собой.

— Теплее? — вновь отведя руку с сигаретой в сторону, он опустил лицо в ее волосы, уперся губами в макушку.

У Кристины горло перекрыло от такого количества новых эмоций. Теплее? Да ее в жар бросило, лицо пылало. Хорошо, что темно, да и ему не видно. Она кивнула в ответ на его вопрос, и только теснее прижалась. Ей ничего не мешало: ни сигаретный дым, ни начало второго ночи, ни прохладный ветер, тянущий по ногам. Век бы так стояла с ним на балконе. Ничего ей больше в тот момент не было нужно. Казалось — все уже у нее есть.

Глава 8

Настоящее


Так сложилось, что первым делом Кристина добралась до салона. Даже сама рационально не смогла бы объяснить: ради чего решила вдруг прической заняться. Сказать по правде, долгие годы вообще волосами не занималась — растут и растут. И Слава Богу. Ей не до них было. Лишь бы не мешали. И не во вчерашнем замечании Кузьмы дело — ему также до ее прически — без разницы. Кристина это очень хорошо знала. Но вот выходила уже из квартиры, зашла в ванную и почему-то замерла у зеркала, рассматривая себя. По большому счету — не придраться. Она была красивой. Не потому, что старалась или следила за собой. Господи, когда? Где люди на это время берут? У нее не хватало никогда. Повезло просто, наследственность хорошая. Гены. Мама вон и сейчас лет на десять моложе своего возраста выглядит, хоть со здоровьем проблем хватает. Вот и Кристине перепало. Черты лица классические, правильные: нос прямой, не большой и не маленький, пропорциональный; высокие скулы, брови вразлет, большие глаза, еще и цвет такой, «гетерозиготный», как любила шутить Кристина, едва начала изучать генетику. С волосами тоже никогда проблем не было. Может потому, что не трогала их практически. То, ради чего иные под нож хирурга укладываются — ей просто дали при рождении. А вот счастья это все не принесло, выходило. Не в красоте оно, счастье то. И не в тысяче других вещей, к которым так стремятся многие, не понимая ничего.

Но сейчас ее не это заставило себя рассматривать — даже данное природой нуждается в уходе. А Кристине все не до того оказывалось. И даже стремления не имелось в последние годы, если честно. Она так уставала физически, загоняя себя на работе, так истощилась морально, устав терпеть дикую, рвущую сердце боль из-за самых родных и любимых, что куда там до красоты? Зачем? Что ей от нее толку?

Но вот сейчас как-то стыдно стало, что ли, и обидно. Ведь только тридцать четыре, а совсем махнула на себя рукой. И в уголках глаз появились грустные, невеселые линии, да и около уголков рта заломы начали проступать. Тени и круги под глазами от вечной усталости и частых слез. Несчастливая. Даже красота не могла этого скрыть. Но зачем саму себя на помойку выбрасывать? Другим дела нет, но сама Кристина — зачем от себя отстраняется и отказывается? Разве себе самой она не нужна больше, чем еще кому-либо?

Вспомнилась фраза, упорно и настойчиво повторяемая известной телеведущей: «береги себя — ты у себя одна». И ведь правда же. Почему только сейчас об этом вспомнила и подумала?

Вот из-за этих укоров совести, из-за стыда, что так махнула рукой на себя, из-за какого-то нелепого желания и надежды взять и поменять все, хоть что-то с собой сделав, Кристина пришла в салон.

Тот был открыт. И мастера присутствовали. Более того, все из-за того же раннего, как для субботнего утра, времени, они даже согласились принять ее без предварительной записи — одна мастер оказалась свободна почти до двух дня. Уйма времени. Проблема в другом — Кристина не совсем знала, что хочет сделать. И мастер это ощутила. Как и ее напряженность, нервозность.

Однако не закатила глаза и не дала понять, что ей голову морочат. Все же чувствовался класс салона. Усадив Кристину в кресло напротив огромного зеркала, девушка, представившаяся Лидой, принесла Кристине кофе латте с двумя воздушными бело-розовыми зефиринками. Эти сладости заставили Кристину улыбнуться, почему-то вызвав сентиментальное умиление, какое-то спокойствие. Помогли немного расслабиться. А глоток латте вообще отвлек и от недавних разговоров, что с мужем, что с Кузьмой.

— Легче? — с понимающей улыбкой спросила Лида, кажется, приходящаяся ей ровесницей или около того.

— Легче, — согласилась Кристина.

И сама заметила, как расслабились плечи в отражении зеркала. Осмотрелась по сторонам.

— Есть уже идеи, что именно изменить хочется? Или хоть направление? Просто стрижка? Или, может, еще и цвет немного изменим? — Лида начала распускать ее косу, медленно расчесывая прядь за прядью. — Челку на бок «сообразим»? — немного шутливо приложила одну прядь ей на лоб, задорно подвернув.

Кристина рассмеялась против воли. Она челку никогда не носила, даже в голову не приходило. Да и на работе будет мешать, наверное… С другой стороны, под шапочку спокойно можно спрятать…

Отставила кофе, продолжая рассматривать плакаты и фото с моделями, украшающие стены.

— Никогда не красилась, — честно призналась Кристина.

— Это заметно, — усмехнулась Лида. — Волосы шикарные, хоть на вес сдавай за деньги. И лежат красиво сами по себе. Густые. Не жалко с ними что-то делать?

Кристина еще раз посмотрела на себя в зеркало. Толку ей от этого всего? А вдруг, ну вдруг… Глупо, конечно, и все же — вдруг изменит прическу и что-то в жизни изменится? Ведь тысячи женщин в это верят, почему ей нельзя?

— Не жалко. Устала… Да и смысл? Что в тех волосах? Они, говорят, энергию накапливают, — хмыкнула с иронией. — Так у меня — только негатив. Счастья — кот наплакал, — говорила легко, словно шутя, не хотела душу изливать.

Но Лида глянула так, будто и по этим фразам многое поняла.

— Ясно. Обрезаем? — ровно уточнила она.

— Обрезаем, — согласилась Кристина. — Не особо коротко, до уровня лопаток сначала, наверное. Хочу понять. И красиво как-то, чтоб форму имели, даже если времени не будет что-то с ними делать.

— Поняла, сделаем, есть с чем работать, — улыбнулась Лида.

— И, наверное, я хочу попробовать вот так, — Кристина указала на плакат, висящий чуть сбоку за ее спиной, который было видно в зеркале.

Лида обернулась, посмотрев на фото.

— Здорово. Даже ничего другого советовать не буду. Вам подойдет. И определитесь, присмотритесь к цвету, потому что не радикально. Да и это сейчас очень в тренде, — согласилась мастер. — Тогда начинаем? — словно бы оставив ей еще шанс передумать, уточнила она.

— Начинаем, — подтвердила Кристина, глянув на телефон, который вибрировал и мигал вызовом от Ромы.

Она не хотела отвечать. Более того, все больше склонялась к мысли, что с этой ситуацией надо что-то решать. С их браком. Потому что выдержка заканчивалась. И даже злости и обиды уже почти не осталось. Не на Романа. Так зачем еще и его мучить?

Да и музыка, тихо играющая в динамиках салона, вдруг так попала в какой-то ритм. И пусть Кристина ни слова не знала по-французски, и потому не понимала, о чем поет певец, а на душу легло. Отложила телефон и уверенно посмотрела на Лиду, ожидающую, пока она ровно сядет.

— Давайте, — и даже улыбнулась с легкостью.


Эта мысль пришла ей спустя полтора часа, наверное. Кристина сидела в кресле, лениво «листая» книгу, когда-то давно загруженную в телефон, но до которой так и не доходили руки, чтобы почитать. Лида пошла за новой порцией кофе для нее, а сама Кристина при каждом движении забавно шуршала кучей полосок фольги, которые окружали ее голову, как какой-то сюрреалистичный «одуванчик». Эти самые полоски разделяли ее пряди по какой-то особой технологии, воплощая задумку Лиды с окрашиванием. Кристина в этом вопросе ничего не понимала, а потому не вмешивалась. Да и все еще испытывала странную бесшабашную (или правильней сказать безбашенную?) уверенность в принятом решении. Но вот кое с чем могли появиться проблемы — только сейчас Кристина подумала, что, выбегая утром из дома, не брала дополнительных денег. А у нее в кошельке не так и много, если она правильно помнила, когда расплачивалась утром за кофе. Карточка… карточка у нее имелась в наличии. Но Кристина не была уверена, что и там достаточно средств — не знала цен. Впервые красилась, да еще и в салоне такого уровня.

Телефон вновь начал вибрировать. Рома звонил еще два раза, она же только в ответ послала сообщение, что гуляет и все нормально. Но в этот раз звонил не муж. Достать ее пытался Руслан. Видимо, Роман решил подключить тяжелую артиллерию. Смешной он, вот ведь, правда. То упрекает ее вечно в каких-то неблаговидных связях с Карецким, а чуть что — Русу же и звонит первому, чтобы тот повлиял на Кристину. Словно сам признает, что не имеет на нее никакого морального права или влияния. А Рус этим пользуется.