— Мам, я же просила! — Вскрикнула сестра, бросив на стол вилку.

— Не перебивай. Мы, кажется, все обсудили.

— Мы, что никуда не едем? — Спрашиваю я.

— Я бы сказала, ты никуда не едешь.

И тут, я поняла, мать отменяет не поездку в целом, а мою поездку. Жар подступает к моему лицу, я с силой сжимаю вилку в руке. Почему она это делает?

Два дня назад, родители подарили Альбине и «Исчадию ада» недельную поездку к морю. Мы все вместе решили, что должен поехать кто-то третий, чтобы помогать Альбине. Никто не был против, что это буду я. Я не работаю, у меня куча свободного времени, дома я присматриваю за сестрой, а значит, я отличная кандидатура. В конце концов, я хотела поехать туда. Почему нет? Свежий воздух, море, свобода. Может, я бы даже закрутила с кем-нибудь недельный роман. Не важно… Я так обрадовалась, что мне позволили быть частью этого, быть частью семьи, а теперь меня снова выкидывают за борт. Мне стало обидно до боли в груди.

— Ладно. Хорошо. И кто поедет вместе меня?

Конечно, это было очевидно. Не стоит и спрашивать, я просто не знала, что еще сказать. Мне было, действительно, обидно. Разве я не заслужила этой малости? Видимо, нет.

— Я поеду, ты останешься с отцом. Он же даже не может еду себе разогреть, так что ты понадобишься здесь.

— Это не справедливо. — Говорит Альбина, и мать пронзает ее своим фирменным взглядом а-ля закрой рот, тебя не спрашивали.

— Все нормально. — Я смотрю на сестру, выдавливая из себя улыбку, в тот момент, когда внутри меня все горит огнем от злости и обиды. — Приятного аппетита. — Я хватаю с большой тарелки пирожок и сваливаю в свою комнату.

— Живо вернись обратно. — Кричит мать, но я игнорирую.

Хочу закрыть дверь в свою комнату, но вспоминаю, что у меня нет гребаного ключа. Сажусь на кровать, кусаю пирог, который не понятно зачем взяла со стола. Фу, чернослив. С усилием прожевываю и глотаю то, что откусила, остальное вышвыриваю в окно. Плюхаюсь на кровать, ко мне заползает Китти, виляя хвостиком, трется носом об мои руки.

— Иди сюда, моя девочка. — Я беру ее на руки и прижимаю к себе, как собственного ребенка. Она такая теплая и мягкая, от нее исходит добро и спокойствие и мне кажется, сразу становится легче.

Дверь открывается. Как же достали. Я не оборачиваясь, почему-то знаю, кто вошел.

— Опять ты.

— Я войду?

— Ты уже вошел.

— Ты ведь знаешь, я был только «за», чтобы ты поехала.

— Ну, никто не виноват, что ты на поводу у моей матери.

— Прекрати это постоянно повторять. Ты меня не слушаешь. Словно закрылась внутри своего какого-то маленького выдуманного мира и никого не слышишь.

— О, да, я слышу.

Матрас кровати слегка просел под тяжестью веса «исчадия ада».

— Ты можешь повернуться ко мне?

— Нет.

Я продолжала поглаживать, засыпающую Китти, стараясь игнорировать присутствие Андрея.

— Мы уезжаем завтра.

Будто я не знаю. Зачем говорить мне это.

— Ничего не скажешь?

— Чего ты хочешь?

— Я не хочу туда ехать.

Я на мгновение замираю.

— Я не хочу ехать туда… без тебя. — Продолжает он. И что-то внутри меня делает резкое сальто. Я стараюсь сдержать себя от того, чтобы не вздохнуть слишком громко. Все это время я лежала будто затаив дыхание, а теперь мне нужен воздух.

— Скажи что-нибудь.

Господи, что я должна сказать? Я не могу. Это все бред. У меня ведь даже никогда не было никакой надежды услышать что-то подобное от этого человека. Все кем я для него была, это уродливой надоедливой младшей сестрой его девушки. Я не могу с этим справиться, это душит меня. Даже, когда я забываю об этом, я все равно это чувствую. Я помню каждый «плевок» в душу, я помню каждое колкое слово. И самое дерьмовое, что все это было правдой, а самое больное это слышать эту правду от человека, которого любишь. Он не может сейчас сидеть и говорить о том, что якобы не хочет куда-то ехать без меня. Я отказываюсь это принимать и понимать. Я не отрицаю того, что мы сблизились, мы почти два месяца живем под одной крышей, мы едим за одни столом и ходили на одну работу, но это ничего не меняет. Это не меняет меня, это не меняет моих принципов, это не меняет его и его отношение ко мне. Я не могу стать для него красивой или хотя бы приличной девушкой, той, которая положена ему по статусу. Светлые волосы, светлое лицо, излучающее радость, никаких беспорядочных связей и употребления травки, ничего, что противоречит закону и моральным принципам. Это не я, и я никогда не стану этим человеком.

— Мне нечего тебе сказать. — Шепчу я, сама не замечая того, что голос куда-то исчез.

— Ты слышала, что я сказал? Я..

— Да, я слышала. Ты совершенно не понимаешь, о чем говоришь.

— Дай мне руку.

Ни за что. Я лежу недвижимая и я не знаю, что мне делать, что говорить. Как я должна себя вести? Мне хочется провалиться сквозь землю. Я ненавижу это чувство.

Я ощущаю легкое прикосновение. О, Боже. «Исчадие ада» нежно берет мою руку. Я не сопротивляюсь. Я не знаю, что мне делать, и что собирается делать он. Я чувствую, как что-то холодное опускается на мою ладонь, а потом Андрей зажимает ее и какое-то время держит мою руку в своей. Затем он отпускает меня и встает с кровати.

— Я вернусь через неделю. Ты можешь выбросить это, но я бы очень хотел, чтобы оно было у тебя, когда я приеду.

Глава 27

Полгода спустя


— Вы что, ублюдки, ее связали?

— Она брыкалась, как лошадь.

— Смотри, как же она тебя не убила.

— Бир..

— Заткнись.

Мышцы рук и спины занемели, во рту пересохло. Я услышала голоса, и поняла, что не одна. Интересно, который час и сколько я проспала. Я потихоньку приоткрыла глаза и попыталась встать. Чьи-то крепкие руки помогли мне подняться. Часто моргая, я наконец, более или менее проснулась. Напротив меня сидел здоровый чувак со знакомыми чертами лица. Я некоторое время не могла понять, откуда я его знаю. Я все еще была в полусонном состоянии, могла и спутать, да и к тому же в ту ночь было темно, я особо ничего не разглядела.

— Привет. — Мужчина заговорил. На вид он был старше тех двух мудил, стоящих у дверей гаража.

Я молчала, просто смотрела на него, пытаясь вспомнить. Какое совпадение..

— Я развяжу тебе руки.

О, Господи, да, пожалуйста. На самом деле это все, о чем я сейчас мечтаю, ну и еще о глотке воды, ужасно пересохло во рту.

— Если, ты пообещаешь не набрасываться на меня и не пытаться сбежать.

Хорошая идея. Но разве я похожа на ту, которая сможет что-то сделать с таким громилой, как он? Здесь без вариантов, я итак по уши в дерьме, остается только слушаться.

Я кивнула, парень недоверчиво взглянул в мои глаза, а я в ответ подкатила их. Думаю, он знает, ну или хотя бы догадывается, что я безобидна, поэтому почти сразу развязывает мои руки.

Я никогда не могла подумать, что это такое блаженство, просто болтать своими руками по воздуху. Я потерла запястья, которые ныли не меньше остальных мышц рук. Чувак окинул взглядом мои синяки, оставшиеся от туго затянутых веревок.

— Нужно приложить лед.

— Все нормально. — Тихо произношу я. Сама не знаю, почему говорю это, ведь не все нормально. Меня похитили прямо у собственного дома, меня связали и оставили в грязном холодном гараже. Я даже не знаю, сколько времени я здесь нахожусь. Может быть, я уже должна быть на работе.

— Который час? — Я продолжаю потирать свои руки.

— Одиннадцать.

— Дерьмо. Я опоздала на работу.

— Это должно быть хреново.

— Ладно, ребята, чего вы хотите от меня? Я устала, я хочу пить..

— Принесите девушке воды, кретины. — Перебил меня парень, которого я кажется, могла видеть раньше.

Минут через пять белобрысый появился в дверях гаража с бутылкой воды, он передал ее громиле, а тот мне. Я пила воду, и не сводила с парня глаз.

— Я тебя знаю.

— Да, что ты.

— Это ведь ты, да? Ты спас меня от вот этого.. — Я кивнула в сторону блондина.

— Хорошая у тебя память.

— Не жалуюсь. — Я закрутила бутылку и поставила на пол.

— Так мальчики, можете идти домой к своим мамочкам.

— Бир, чувак..

— Свалили, я считаю до двух… один..

— Ладно, мы поняли.

Буквально через секунду этих двоих будто ветром сдуло. Сильное влияние у этого парня на них. У Бира… белобрысый назвал его так. Как долго до меня доходит. Ну конечно, он и есть Бир, тот самый о котором я так много слышала, но ни разу не видела, точнее думала, что не видела. Мы ведь встречались однажды, когда его головорезы чуть не изнасиловали меня на какой-то помойке.

— Значит, ты и есть Бир?

— Слышала обо мне? — Парень самодовольно ухмыльнулся. Он выглядел почти обычно, на нем не было банданы, как в тот вечер. Темные волосы не очень коротко стриженые, как минимум трехдневная щетина, и еще я заметила пирсинг над бровью. Выглядел он не очень устрашающе, для того, которого боятся взрослые большие парни, да и я почему-то не боялась его, как те здоровые лбы.

— Не знаю, чего ты от меня хочешь, Бир, но я хочу домой.

Заговорив о доме, я почему-то вспомнила не свою съемную квартиру, а родительский дом, в груди защемило и, я невольно коснулась рукой своей грудной клетки с желанием схватиться за кулон, который я раньше никогда не снимала, но теперь я обнаружила, что его нет. В груди что-то затрепетало, к горлу начал подступать ком. Я наверно потеряла его где-то здесь. В панике я начала обшаривать диван, пол. Я потеряла его.

— Что ты делаешь? — Бир подошел ко мне и начал поднимать меня с пола, я отстранилась.