Мама вошла в тот момент, когда я тщетно пыталась замазать желтеющий фингал на лице.

— Ты куда-то собираешься?

Собираюсь ли я куда? Не знаю… Собиралась, пока не поняла, что никакой тональный крем или пудра не в силах справиться с ужасом на моем лице. Может оно и к лучшему. Я ведь, не очень то и хотела идти.

— Уже нет. — Я бросаю пудру в косметичку, собираю волосы в хвост и сажусь на кровать.

— Я знаю, что ты не падала тогда. — Говорит мама, но я не совсем понимаю, что она имеет ввиду.

— То есть?

— Тебя не было в комнате. Андрей сказал, что ты спишь, но я знаю, что он соврал, и я не знаю, почему он прикрывает тебя и во что вы оба вляпались.

Ах, это… Не думала, что этот разговор состоится. Она не поверила, это хреново, сейчас начнет допытывать, а я не хочу говорить ей, что меня чуть не изнасиловали.

— Мы ни во что не вляпались, мам.

— Я надеюсь на это.

Мама бродит глазами по комнате и почесывает шею, будто нервничая.

— Правда, все хорошо.

— Я не хочу, чтобы ты втягивала Альбину и Андрея в свои проблемы. Они почти семья, а ты… ты постоянно ввязываешься в какие-то неприятности.

Что? Она это серьезно? Я думала моя мать наконец начала беспокоиться обо мне, а она волнуется о том, что я куда-то втяну ее сладкую парочку.

— Я… я даже не знаю, что сказать.

Нет, я знаю, я хочу послать свою мать ко всем чертям, но я этого не делаю.

— Я думала, что вернувшись домой, ты станешь нормальной, что все то, что ты вытворяла в институте это лишь какой-то знак протеста, но нет. Ты сбегаешь с семейного ужина..

— Они не моя семья, если ты о той шайке светского общества, в которое ты так охотно метишь.

— Ты сбегаешь с семейного ужина и возвращаешься вся побитая. Андрей, я думаю, первый раз в жизни, нагло врет мне в глаза, а на следующий день я вижу его побитым. Скажи, что это никак не связано с тобой?

— Да, что ты несешь? Мам, я твоя дочь, не он, ты понимаешь это? Ты вообще когда-нибудь думаешь обо мне?

Я чуть не плачу, держусь изо всех сил, чтобы не всхлипнуть.

— Я думаю, как бы ты не довела мою другую дочь до очередной панической атаки.

— Ты знаешь, что я никогда..

— Я знаю, что недостаточно воспитала тебя. И я прошу тебя повзрослеть и не делать глупости, нам итак тяжело. Твоя сестра сходит с ума.

— Тебе, похоже, нравится так думать.

— Я лишь прошу, не усугублять ситуацию.

— Я поняла, мам. Можешь уйти? — Грубо сказала я, мать в ответ слабо кивнула и направилась к выходу, но у двери внезапно остановилась.

— Я бы предпочла, чтобы сегодня ты осталась дома.

Конечно, мамочка, конечно, куда же я пойду с таким синяком… Может это и к лучшему. Странно, что меня вообще пригласили, я особо не вливалась в бывший рабочий коллектив, я была сама по себе, уверена, что многие там меня даже ненавидели. С чего бы Ксю приглашать меня на свой День рождения? Мы не были подругами, мы даже толком ни разу не разговаривали. Не знаю, есть ли в этом какой-то подвох, но я точно решила, что не пойду на эту вечеринку.

Стерев все дерьмо со своего лица, я достала последний сверток с травой из пакета с носками. В комнате курить нельзя, так как дверь больше не запирается, поэтому я натягиваю пижамные штаны, толстовку и иду во двор. Курить во дворе — плохая идея, я не могу так светиться. Я вспоминаю, как будучи мелкой лазила по деревьям и строила шалаши из веток между нашим и соседским домом. Баба Клава всегда ругалась на меня, что я нарушаю ее блаженную тишину своим скрежетом и хрустом ломающихся веток. Бабы Клавы не стало пару лет назад, сейчас дом пустует, а мои кустики наверняка остались на месте. За домом старухи никогда никто не ухаживал, поэтому вокруг все обросло. Я не знаю, были ли у нее дети, если да, то самые дерьмовые дети на свете.

Я пробираюсь сквозь ветки и присаживаюсь на корточки. Только собираюсь достать пакет травы из кармана, как слышу, какой-то треск. Нет, это не какой-то треск, это звук, будто кто-то ходит. Я медленно встаю и пячусь назад. Звуки затихли, но теперь я вижу слабый свет, пробивающийся сквозь кусты… и шорох, я слышу шорох. Господи, спаси. Мне хочется спросить, кто здесь, но я понимаю, что это самая большая глупость. Обычно, в фильмах ужасов со слов «Кто здесь?» и начинается какая-нибудь резня. Я слышу какое-то скрежетание, еще какие-то непонятные звуки вроде «тсс или кс», я все еще вижу свет и стараюсь бесшумно выбраться из этих зарослей.

Баба Клава, если это Вы. Что, конечно же, бред сумасшедшего. Но все же, если это Вы, то хочу чтобы Вы знали, я уже сваливаю, и я не хотела тревожить Ваши милые кустики.

Боже, какая хрень у меня в голове. Шаг назад, еще один, я пытаюсь развернуться, осторожно убирая от лица ветки. Меня здесь нет, меня здесь нет. Господи, помоги мне выбраться отсюда побыстрее, у меня паранойя, я уже чувствую прилив надвигающейся паники. Мне остается совсем чуть-чуть, чтобы выбраться к тропинке своего дома, я снова слышу этот странный звук «сс. ксс. тсс» или что-то вроде этого, я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что сзади меня никого нет и наступаю на какую-то хрень, точнее моя нога цепляется за какую-то хрень и я падаю, громко взвизгнув от неожиданности и боли, пронзившей мою ногу. Ну, спасибо, баба Клава. Эта старуха даже после смерти ненавидит меня. Я валюсь на земле, моя рука «горит», вероятно потому что, угодила прямо в крапиву. Я пытаюсь вытащить из-под себя ногу и встать, но мне больно, надеюсь это не растяжение. Черт меня сюда понес. Шелест кустов, треск, кто-то идет сюда, свет уже бьет мне прямо в лицо и я начинаю орать. Кто-то подлетает ко мне и затыкает рукой рот, и я клянусь, что в тот момент чуть не потеряла сознание от страха. Свет освещает сначала мое лицо, а потом лицо нападавшего. На самом деле никто на меня не нападал, я просто стала слишком эмоциональной и осторожной после ситуации в том подпольном клубе.

«Какого хрена ты тут делаешь» — пытаюсь сказать я, но все, что получается это «пхм, кхм, пхкмт».

— Ты что совсем ненормальная? Чего орешь?

«Исчадие ада» наконец убирает свою руку от моего рта, я глубоко вздыхаю и задаю вопрос, который пыталась задать все это время:

— Какого хрена ты тут делаешь? Испугал до смерти, придурок.

— Я бы задал тебе тот же вопрос.

— И все же.

— Я гонялся за кошкой.

— Что? — Изо рта вырывается смешок.

— Ни черта не смешно, эта стерва обгадила капот моей машины.

Теперь, я действительно смеюсь.

— Ты просто ей не понравился.

— Откуда она вообще взялась.. — Андрей проводит рукой по волосам, я все еще сижу на земле и наблюдаю за ним.

— И где сейчас твоя обидчица?

— Не знаю, я пытался ее звать, но она похоже спряталась на дереве. Ладно, можешь встать? — Он протягивает мне руку, я несколько секунд глазею, а потом все же цепляюсь за нее. «Исчадие ада» подтягивает меня вверх, я чувствую резкую боль, распространяющуюся от лодыжки до колена правой ноги, но я все же встаю. Андрей придерживает меня за талию и я чувствую себя немного неловко. Мы идем к дому, я невольно улыбаюсь, вспоминая какой бред приходил мне в голову, несколько минут назад. Баба Клава восстала из мертвых, чтобы меня покалечить, это просто смешно. Я представляю «исчадие ада» гоняющегося за кошкой, посреди ночи с маленьким карманным фонариком, и еле сдерживаю смешок.

— Ты чего? — Он смотрит на меня и… улыбается? Улыбается, как ребенок, ей-богу.

— Да так… Просто интересно, чтобы ты сделал с несчастной кошкой, когда поймал бы ее.

— Ну… у меня было несколько вариантов: зажарить ее на костре, скормить ее собакам, содрать с нее кожу и..

— Фу, заткнись, я серьезно.

— На самом деле, я бы подарил ее самой худшей хозяйке на свете, это было бы ее наказанием.

— Это кому еще?

— Тебе.

— Что? — Я толкаю его локтем в бок. — Я бы была замечательной хозяйкой.

Сама того, не замечая, я поняла, что действительно хотела бы себе питомца. Интересно, это была взрослая кошка или маленький котенок. Может спросить? Наверное, не стоит.

Когда мы входим в дом, я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться в том, что поблизости нигде нет мамы. Если она увидит, как Андрей тащит меня хромую, то мне конец. Ну, с концом я, конечно, перегнула, просто не хочу слушать ее нытье, о моих способностях втягивать «Андрюшу» в свои проблемы.

«Исчадие ада» помогает мне добраться до моей комнаты, я благодарно киваю ему, он улыбается в ответ и уходит. Я допрыгиваю до кровати, задираю штанину и начинаю массировать свою калечную ногу. Болит дико, но терпимо. Когда дверь, моей комнаты открывается, я уже не обращаю внимание. Стоит привыкнуть, ключа у меня нет, — входи, кто хочет.

— Я подумал, может… В общем.. — Андрей подошел ближе, и протянул мне что-то похожее на крем, я вопросительно взглянула на него.

— Мазь, от ушибов. Подумал, пригодится.

— А... да, спасибо.

— Да не за что. Ну, ладно, я пойду.

— Ага.

«Исчадие ада» почти уже подошел к двери, но мои слова его остановили.

— Жаль, что ты не поймал ту кошку.

— Почему?

— Мне понравилась идея, что ты отдашь ее мне. Ты же отдал бы мне ее?

— А ты бы хотела?

— Может быть… Не знаю. Ну, ты ведь все равно ее не нашел, так что..

— Ну да. Спокойной ночи, рыжик.

— Спокойной ночи.

* * *

Утром, я проснулась от того, что кто-то толкает меня в нос. По началу, я думала, что мне снится сон, в котором я отчетливо слышу мурчание, но когда я почувствовала щекотание и мягкие толчки на своем лице, я открыла глаза и поняла, что это не сон.

Не может быть. Обалдеть. В ту же секунду, как я увидела это чудо, я подскочила с подушки и взяла маленький пушистый комочек, не дававший мне спать, на руки.