Маргарита Южина - Тертый калач ищет ромовую бабу

Аня появилась в дверях гостиной:

– Ты как у меня очутился? – сурово насупилась она. – Силой влез?

– Откуда у меня сила, Лиманова? – стонал Лешка и держался за голову обеими руками. – Вот скажи, Лиманова, ты специально меня напоила, да? Ой… как мне хреново… чего-то я себя неважно чувствую…

– Подожди-ка… Это я тебя напоила?! – задохнулась от гнева Аня. – Это ты сам хлебал водку, как пожарная помпа!..

– Значит, точно – сама споила, соблазнила, сюда притащила для утех своих подозрительных… – понуро вывел Лешка и вдруг рявкнул: – Беги за пивом, пошлячка!

Резкая боль снова гулко ухнула в черепе.

– Ой-ё… Лешка, сбегай за минералкой, – сморщилась Аня. – И пива себе купишь. Если денег нет, я дам.

– Я не могу… – Изобаров быстро повернулся на другой бок и притворился спящим. Однако долго молчком не выдержал. – Я совсем не могу, я же мужчина – царь природы. И потом, я сплю. И еще мне дурно… А тебе все равно делать нечего. Беги!

– Да какой из тебя царь? Собирайся давай и топай домой, – махнула на него рукой Аня, спорить с ним она не могла, да и не хотела. Шансов, что он сейчас рванет за спасительной минералкой, практически не было.

– Лима-а-а-анова… – вдруг простонал Лешка. – Ты долго будешь меня мучить, а? Я ж тебя русским языком попросил: принеси пива из холодильника! Там и минералку себе возьми! Ну неужели трудно – руку протянуть? Я уже вчера обо всем позаботился. У Ирки со стола свистнул парочку бутылок с заковыристым названием, тебе «Нарзанчика» там же… купил… А тебе трудно…

Его предусмотрительность оказалась просто спасением. Нахлебавшись минералки, Аня могла говорить более разумно:

– Скажи мне, царь зверей, как ты ко мне домой просочился?

– Ничего себе – просочился! – вскинулся Изобаров. – Знаешь, как я упирался?! За косяки цеплялся! Кричал «помогите»! Даже плюнул на все и сказал, что ты не в моем вкусе! Так ты разве успокоишься! Прямо пиявка какая-то! «Проводи меня, мой любименький Лешенька, а то я никому себя доверить не могу»! А тебя, между прочим, Игореха Брагин порывался домой на такси везти!

Аня подозрительно посмотрела на Изобарова. Что-то ей не слишком верилось, что она, пусть даже не вполне трезвая, могла вот так ныть: «Любименький Лешенька». Врет, наверное.

– Уж лучше бы Игореха, – горько вздохнула она.

– Еще б не лучше! Да если б не ты… Слушай, а что у меня… что у меня с усами? Где мои усы-то?!!

– Да нет их, лысо, – равнодушно отозвалась Аня и совершенно напрасно.

Сия мелочь вывела Изобарова из себя. Он подскочил с дивана как ужаленный, полетел к зеркалу и с ужасом обнаружил на месте пышных усов жалкие клочки с проплешинами. Сказывалась неопытность брадобрея.

– Т-ты… т-ты… Лиманова-а-а!!! – чуть не ревел бедняга. – Ку… куда ты подевала усы?!! Это же… они же мне еще от деда достались! Дед у нас носил усы, отец тоже, а я… я теперь будто отщепенец какой-то!! Без флага, без родины!!! – Он носился по комнате, хватался за верхнюю губу, останавливался на миг и снова накидывался на остолбеневшую одноклассницу. – Это же семейный… семейный раритет! У кого-то есть семейный фарфор, у кого-то… я не знаю! Сад, столовое серебро, игрушки от Фаберже, а у нас усы! А ты!!! – и совершенно спокойно сообщил: – Я тебя убью, Лиманова.

Аня решила не доводить Лешку до греха.

– Ты сам вчера сбрил! – взвизгнула она. – Сказал, что… что начинаешь новую жизнь и… пошел в ванную и сбрил!

– Са-а-а-м?! А ты куда смотрела?! – завопил одноклассник, потом прилип к зеркалу. – Неужели сам? Да как же я мог такую красоту… Люди столько лет любовались… Это где же я так? У Ирки?

Аня посчитала, что Дронова может запросто ее выдать, поэтому немножко слукавила:

– Ты не у Ирки… Ты когда ко мне пришел, спать лег… Нет, ты сначала пошел в ванную и…

Изобаров в глубокой скорби улегся обратно на диван, сложил на пузе руки и аккуратно вытянул ноги в драных носках. Но потом вдруг подпрыгнул и противно сощурился:

– Так, значит, ты помнишь, как мы домой притащились, да? А чего ж ты тогда ногами не шевелила? Специально хотела, чтобы я тебя до четвертого этажа пер, надрывался?! Финтифлюшка! Пошлая женщина! Иди теперь… корми меня! У меня с похмелья жуткий аппетит просыпается… – неожиданно смилостивился Изобаров и добавил: – Хотя я смотрел, у тебя из еды ничего нет… Ты возьми там, в холодильнике, я еще и колбаски у Ирки… в долг взял.

– В холодильнике лежит? – удивилась Аня. – А я чего-то не заметила…

– А ты бы еще на кухню рефрижератор приволокла! – снова вспыхнул Лешка и кинулся на кухню за колбасой. – Я думал, ты, как человек, живешь бедненько, денюжек нет, квартиру снимаешь напополам с каким-нибудь алкоголиком, а ты!.. Жируешь тут! Вон какие хоромы… заимела! Я даже не удивлюсь, если у тебя и машина имеется!

– А чего удивляться, она в гараже стоит, – скучно жевала колбасу Аня.

– Вот! – выкинул кривоватый палец бывший любимый. Он уже вкусно причмокивал и между делом высказывал свою точку зрения. – Я так и думал! Э-э-х! Я, конечно, понимаю: вам, барышням, легко себе деньги зарабатывать, но я не думал, что ты ТАК зарабатывать станешь!

Аню будто подбросило. Чего этот индюк себе вообразил?! И в самом деле, правильно Сонька говорила: неудачник!

– Да знаешь ли ты, что я в этой фирме горбачусь уже одиннадцать лет?! Я на заочном училась, а сама уже здесь работала! Я шесть лет за любую работу хваталась, чтобы опыта набраться, чтобы разбираться во всем, я же… я же каждую бумажку теперь в лицо знаю, каждый документик! Шесть лет я угробила, чтобы в «Чуде» стать незаменимой, а потом еще пять, чтобы это понял наш босс! Теперь-то, конечно, он сообразил, что лучше иметь одну меня и платить мне достойную заплату, чем целый выводок непонятно каких сотрудников! Я в кредиты залезла, в ипотеку, чтобы квартиру себе купить, машину! А ты! Чего сам-то добился?! Неудачник!

Изобаров оскорблено вытянулся и даже отодвинул подальше от себя колбасу.

– Ты бы сильно не кипятилась… Я тоже не пирамидки складывал. Я… я и в самом деле новую жизнь начинаю! Уже начал! Я занимаюсь… я, может быть, стаканы двигаю!

– Лучше бы складывал пирамидки, – перебила Аня. – Говорят, на них люди большое состояние сколачивают.

– Ты мне даже не упоминай про всякие состояния! – взвизгнул он. – Вот у меня жена была, та тоже: «Лучше бы, лучше бы»! А если у меня дар?! Если я могу на расстоянии предметы передвигать, мне этот талант что, в землю зарывать?!! Я могу вот так смотреть на рюмку, до-о-олго смотреть, а она под моим взглядом е-е-едет, я смотрю, а она едет… Мне что, теперь все это в песок?! Взять и зарыть?!

Аня ни секундочки не поверила в такой талант гостя.

– Было бы что зарывать! Тоже мне – сокровище инков! – скривилась она. – Ты вот, Лешка, нормальный парень, пока врать не начинаешь. Ну какие стаканы? Какие рюмки? Чего на них смотреть и ждать, когда они подъедут? Я вот, допустим, и рукой замечательно справляюсь.

– Тун-дра! Бо-ло-то!

– Сам дурак! – огрызнулась Аня.

– Я – уникум! – доказывал Лешка. – Я могу передвигать вещи на расстоянии! А ты – нет, потому и бесишься! И мне всякие квартиры с машинами в нос суешь, потому что ничего другого не умеешь!

– А ты умеешь?! – фыркнула Аня. – Ну хорошо, тогда передвинь мне вот этот шкаф. Я его давно в прихожую хочу перетащить, вот и передвинь.

Изобаров тяжко вздохнул и покачав головой, пожаловался кому-то за окошком:

– Ну ничего не понимает… ни-че-го! Лиманова! Ты чем слушаешь? Я ж тебе говорю – могу! Но… еще не передвигаю, потому что пока не получается, я еще не достаточно собрался с духом. Надо иметь огромную силу мысли в голове!

– В голове мозги иметь надо, – четко произнесла Аня. – И не рюмки надо двигать, а себя. В умственном плане. А ты несешь всякую ересь! Тоже мне Гарри Поттер…

Изобаров не терпел подобного отношения к своей персоне, поэтому встал из-за стола и отправился прямиком в прихожую.

– Не провожай меня, – пропыхтел он, влезая в старые ботинки. – Не провожай, потому что я обиделся и теперь долго не зайду… Кстати, я там еще колбаску не доел, подай пожалуйста, я с собой заберу… чтобы обо мне ничего не напоминало… И даже не вздумай… как вчера: «Лешенька! Люби-и-именький»! Пиявка!

Аня и не вздумала. С огромным облегчением захлопнула она дверь за ночным гостем, расправила кровать и снова провалилась в сон. Завтра начиналась новая неделя и, кто знает, может быть, даже новая жизнь…

На работу она чуть не опоздала, так придирчиво собиралась, что абсолютно не осталось времени на дорогу.

– Анечка, – сразу же подлетела к ней наряженная, как манекен, Наташа. – Я слышала, у тебя дома целая кипа журналов мод? Ты меня не пригласишь полистать?

– Журналы? – удивленно вздернула брови Аня. – Зачем они мне? Я читаю только философские трактаты, тебя кто-то разыграл…

Вот уж несложно было догадаться, почему это Наталья вдруг захотела попасть к Ане домой. Наверное, умирает от желания узнать, не переселился ли красавец Папахин на новое место жительства?! Ну и зачем ее переубеждать?

С большим нетерпением Аня поглядывала на двери – интересно, как поведет себя сегодня Родион? Сделает вид, что не помнит о разговоре, или, напротив, – как-нибудь выделит Аню своим вниманием? И кстати, он вообще помнит о том разговоре?

Папахин помнил. Иначе чем можно было объяснить тот факт, что он сегодня молча подошел к столу Ани и положил на ее бумаги скромную гвоздичку.

– А мне неделю назад розу подарил, – неизвестно кому сообщила противная Наташка, едва за дверью скрылась папахинская спина. – Я вообще-то ему говорила, что гвоздики не люблю, их только на кладбище носят…

Аня так скрипнула зубами, что догадливый Миша Гречихин быстренько предупредил:

– Наташка, если сейчас не закроешь рот, тебе очень скоро будут носить только гвоздики. И бумажные венки.