Маргарита Южина - Тертый калач ищет ромовую бабу

– А где это ты летал? – не поняла Аня.

– Здра-а-а-асссьте! – обиделся Изобаров. – Ну, наверное, я пилотом работал. И даже не простым, а командиром экипажа. Я ж не все время пил. Это уже потом, когда меня по состоянию здоровья списали, я запил!

– Ты же молодой! Откуда у тебя состояние здоровья?

– Ну вот так вот… – загадочно помотал головой Лешка и рявкнул. – Ты будешь слушать? Кому я тут душу выворачиваю?! И вот, значит, как меня попросили с работы… Ну они сначала не совсем попросили, только в наземные службы перевели, но на кой леший мне эти наземные? Я тут и к-а-а-к начал пить, как начал…

– Вот уж ты им свинью подложил… – не удержавшись, хмыкнула Аня.

– Не ерничай, – насупил брови Лешка и с удовольствием принялся вспоминать дальше. – Вот потом-то я и убедился, какая у меня жена рвачка! Только я запил, сразу же – бымс! И на развод! Можно подумать, с алкоголиком жить нельзя!

– Да зачем ей нужно такое счастье – с алкоголиком жить! – возмутилась Аня. – Сам виноват! Сдался ты ей такой красавец! Надо было самому голову на плечах иметь!

– Ой, ты, Лиманова, прямо как недоразвитая, честное слово, – поморщился Изобаров. – Зачем мне голова, если у меня такая квартира, почти в центре! Она ж все продумала! Она ж… она специально моему падению не препятствовала, чтобы квартиру у меня оттяпать!

В расстроенных чувствах он раскрыл холодильник Ани, ничего там из спиртного не обнаружил и принялся негодовать дальше:

– Она ж… ты б ее на суде видела! «Мне приситаеца половина квартиры, да-а-а-а!» – скривился он, передразнивая бывшую супругу и сплюнул: – Тьфу! Противно вспоминать! И ты даже мне ее не защищай!.. «Сам виноват». Вот я и… Еще сильнее запил… Хотя… она вообще-то хорошая баба. Только… Ну как я ей квартиру-то отдам, ты головой-то думай!.. А тут вдруг – раз! Мне для нее квартирка подвернулась, для Инки, для кобры моей, один знакомый парень продавал. Уезжал, деньги нужны были быстро, поэтому отдавал за полцены. Всего-то за шестьсот. А ты же знаешь, какие у нас квартиры дорогие. Ну я и… Взял на год, думал выкручусь, а там такие проценты набежали…

– Подожди, – прервала его Аня. В таких делах нужна была аптекарская точность. – А у кого ты взял? Имя, фамилия?

Лешка посмотрел на Аню, как на надоедливую муху:

– Ой-ой-ой! Прямо она вся как овчарка! Ушки навострила, глазки выпучила!.. А тебе вот все надо знать, да?

– А ты думаешь, я вот просто так сижу и дамского интересу ради твой бред слушаю, да? – не выдержала Аня. – Спрашиваю, значит, надо. И не вздумай врать! А то и тебе, и мне голову свернут!

– Ох, ну и втянула ты меня… – вздохнул бессовестный Лешка. – Я взял у Криворота, есть такой – Альберт Дмитриевич. Мне его сосед посоветовал, он какой-то сильно навороченный, ну и по его протекции мне выдали.

– А по его протекции тебя не могли поменьше бить? – буркнула Аня.

Изобаров просто вскочил и принялся по-обезьяньи вертеть руками:

– Не могли, знаешь ли! Я даже сильно опасаюсь, что мне и сам сосед настучать желает! Потому как получается, что я его, такого крутого и правильного, тоже подставил!

– Значит, все-таки – Криворот… – пробормотала Аня и спросила: – Ну а дальше?

– А дальше срок истек, вот они теперь и ходят ко мне, поколачивают… Я, Лиманова, одного не пойму: чего меня бить, как грушу? У меня что, от этого больше денег станет? Я ж и умереть запросто могу! А тогда они и вовсе ничего не получат!

– У тебя квартира есть… – задумчиво проговорила Аня. – Я еще удивляюсь, почему они тебя не избили так, чтобы ты всю жилплощадь на них переписал…

– Ну спасибо, Анечка, утешила! – вскинулся Изобаров. – Я и так, как кролик, от любого шума шарахаюсь, а ты…

– А говорил, царь зверей, – усмехнулась Аня.

– А ты побольше слушай, что я говорил! – огрызнулся Изобаров и нервно закурил сигарету.

Аня походила по маленькой кухне, обняв себя за плечи. Пообещать Лешке она ничего не могла! Понадеется парень, а вдруг у нее что-нибудь не срастется…

– Я к чему тут устроил вечер воспоминаний… – лукаво взглянул на нее Лешка. – Хочу, чтобы ты денег мне заняла… Да ты не бойся. Я ж отдам! Когда-нибудь же заработаю!

– Пятьсот тысяч? – с улыбкой уточнила Аня.

Лешка с готовностью кивнул.

Аня резко обернулась, ухватила его за руку и потащила в комнату.

– Пойдем!

– Ого! – упирался Лешка и тормозил как мог. – А так просто не дашь денег, что ли? Обязательно тащить, да? Я больно-о-о-ой, изби-и-и-тый челове-е-ек…

– Смотри! – открыла перед ним ящик бюро Аня и достала целую кипу бумаг в аккуратной папке. – Читай! Видишь? Здесь один кредит, здесь… этот я уже погасила, это… это за машину только выплатила, это за квартиру, это… Нет, ты не верти носом, смотри! Ты что же, думаешь, у меня деньги чемоданами валяются?

Лешка отошел от бюро окончательно подавленным.

– Ну вот что ты, Лиманова, сейчас сделала? Убила мою последнюю светлую надежду… Я же думал, я же… У меня же такие мысли хорошие были, я же думал, что ты просто жадная и противная баба. Сидишь на миллионах, а замечательному человеку из вредности помочь не хочешь. Я же… Я же на вечере и танцевать тебя специально тащил, думал, растаешь – дашь денег, а ты…

– То есть… Ты меня только из-за денег приглашал? – запыхтела Аня. – А чего тогда говорил, что я бедненькая? Что мне на косметику не хватает?

– А это я специально, чтобы ты не догадалась о моих долгосрочных планах! Ведь не догадалась же, правда?

– Ну ты и гад, – дернула подбородком Аня. – А я думала, что нравлюсь тебе!

– Я тоже думал, что тебе нравлюсь! И как только расслабился, мне твой хахаль сразу же по физии съездил! А теперь по мне еще и те ребята прошлись… Криворотовские… – и совсем грустно добавил: – Только ленивый еще по мне не проехался…

И так он искренне горевал по этому поводу, что у Ани сжалось сердце. «Вот живет себе человек. Целый мир. Расскажет тебе, что хочешь! Да только беда – никому это не надо. А он ведь о чем-то думает, что-то чувствует, и никого не волнует что! Каждый только и норовит обидеть…» – думала она и вдруг резко себя одернула. Точно так же она жалела какую-то дворняжку, Дымку, кажется. А у той Дымки злобная хозяйка оказалась! А за Лешку никто не крикнет. Это что же, он хуже дворняжки получается? А чем лучше-то? Эта Дымка хоть не пьет, как верблюд! И в долги не лезет!.. Нет, стоп. Так думать неправильно. Кажется. Аня тогда еще размышляла о доброте и сердечности…

– Лешка… – тихо позвала Лиманова. – Да брось ты расстраиваться, Лешка. У меня есть одна мысль… Только получится или нет…

Изобаров понятливо мотнул головой и как-то слишком бодро спросил:

– Мне спать у тебя ложиться или к себе подаваться?

– У меня, – строго насупилась Аня. – Вон на том диване и ляжешь, ты там уже слежался… прилежался… привык ты там уже! И нечего ухмыляться! Ты мне завтра трезвый нужен как стекло! Не в игрушки играем. А ты сейчас, если домой поплетешься, просто так мимо киоска не пройдешь – обязательно напьешься! Ложись давай.

Она постелила Лешке на диване, ушла к себе в спальню и заснула быстро и легко, как будто сбросила с плеч огромную ношу.

Утром Аня чуть не проспала на работу, проснулась оттого, что кто-то упрямо тряс ее за плечо.

– Ты работать вообще не собираешься? – стоял перед ней злой и небритый Изобаров. – Времени уже десятый час, к тому же в доме посторонний, голодный и трезвый мужчина! Господи, времени десятый час. А у меня еще ни в одном глазу! А она… прямо ни стыда ни совести!

– Лешка! Одурел совсем! – взвизгнула Аня. – Куда в мою спальню притащился?!

– Я уже пробовал тебя из кухни будить! Ты меня своим храпом заглушаешь, – недовольно пробурчал Лешка и вдруг спросил: – Я вот все утро ищу, куда ты ключ от двери подевала? Специально, что ли, спрятала? Меня, как девицу, – в темницу? Я выйти хотел, а тут сплошные замки.

Аня насупилась:

– А куда это тебе выйти? Напиться опять, да?

– Вот! – со злостью выставил палец Лешка. – Узнаю свою супружницу! Та тоже, что не спроси – в ответ только одно: «А тебе засе-ем? Напися? Пьяниса! Ай-яй-яй! Меня молодуску загубил!» А сама отчекрыжила у меня квартиру, мама не горюй!

– Изобаров, выйди, я оденусь, – попросила Аня.

– Скажи, где ключ!

– Выйди, говорю!! – рявкнула Аня.

– Ключ дай и выйду! – не уступал Лешка.

– Ах так… – Аня, закутавшись в одеяло, смело побрела в ванную, схватив по дороге халат. И ворчала на всю комнату: – Можно подумать, это мне надо! Можно подумать, это из меня мозги вышибать станут! Да чего там вышибать, уже все вышибли! Теперь уже, как грушу, будут колотить, чтобы не потерять спортивную форму!

Когда Аня вышла из ванной, Лешка колдовал на кухне и бормотал так, что перекрикивал шипящую сковородку:

– Можно подумать, она меня спасет! Будто бы, если я трезвый буду, меня колотить не станут! Да мне, может, хмельному-то побои легче переносить! Еще, главное, грушу какую-то приплела…

Аня не слушала стенания одноклассника, уселась за телефон и набрала номер. Едва трубку снял Николай Степанович, бессменный директор «Чуда», голос Аннушки мигом стал тусклым и угасающим:

– Николай Степанович? Это Лиманова Анна… Ой, вот вы сразу видите! Вам никакого рентгена не надо, только трубку взяли и сразу определили! Вот что значит хороший директор! Да, Николай Степанович, совсем разболелась… Я на больничный не хочу, сами же знаете, как у нас нужны люди, решила дома подлечиться… Ну вы же меня знаете, я не подведу… Конечно, завтра обязательно буду. Да я еще и дома, на компьютере поработаю, если смогу, конечно… Спасибо, я всем говорила: вы самый лучший директор!

Изобаров стоял рядом весь разговор и нахально скалился.

– Ой, ну просто «плач Ярославны»! – посочувствовал он.

– Не дразнись, – серьезно вздохнула Аня. – Ради тебя стараюсь…

Она достала визитницу и без труда отыскала картонный прямоугольник с тиснеными золотыми буквами.