— Такие слабые женщины пошли! — проговорила одна из них, помогая Анне подняться. — Радоваться надо, что аборт не светит, а она в обморок падает.

— Давайте ее в смотровую, — произнесла оказавшаяся рядом лечащий врач.


Анна лежала на кровати без движения, тупо уставившись в трещину на стене. Сколько времени прошло после осмотра — она не знала.

— Круглова, зайдите ко мне в кабинет, — попросила заглянувшая в палату заведующая отделением.

Анна медленно встала с кровати и побрела в ординаторскую.

— Я созвонилась с Людмилой Ивановной, рассказала ей об обмороке. Сейчас мы подготовим выписку, в течение двух часов она обещала прислать за вами машину. Лечиться будете у нее, — врач замолчала, пытаясь по выражению лица Анны понять ее состояние. — Скажите, вас так расстроило известие о том, что вы не беременны?

— Да, — произнесла Анна, чувствуя, как начинает дрожать подбородок.

— Не расстраивайтесь, — постаралась успокоить ее заведующая. — Насколько я понимаю, она была бы незапланированной? В ответ Анна кивнула головой.

— У вас все в порядке, есть ребенок, воспалительный вылечите — и никаких проблем. Вы еще так молоды.

— Спасибо, — ответила Анна. — Я пойду.

— Идите. До свидания и выздоравливайте.

— 2 —

Анна провела в стационаре почти три недели. Не так прост был ее воспалительный.

Людмила Ивановна оказалась очень строгим доктором. Даже речи не шло о том, чтобы провести выходные дома. Лишь дважды Лена подвозила ее взять из квартиры необходимые вещи, да еще отпустили на линейку 1 сентября. Хорошо хоть у Кати все было подготовлено к школе.

К концу лечения Анна была готова волком выть от тоски. Несмотря на то что навещали ее чаще других, она скучала по Катюше, Саше, Олегу и Косте. Особенно по Косте.

Ни разу после памятного разговора в машине они не оставались наедине. Приезжая к ней строго дважды в неделю, Крылов всегда привозил с собой детей. Казалось, он делает это специально, чтобы отвлечь Анну и не допустить больше никаких откровенных разговоров. По телефону он ей не звонил, она ему тоже.

Зато Джессика просто атаковала ее телефонными звонками. Правда, говорить с ней на профессиональные врачебные темы по поводу лечения было сложно. Как лечат, чем лечат — Анне-то и на русском языке было сложно сформулировать. А тем более на английском! Но поверив, что дела у подруги идут на поправку, та немного успокоилась.

Лишь одно ее расстраивало: между Анной и Костей снова что-то произошло.

Вот и звонила она почти каждый день, пытаясь поднять настроение подруге.

Саша также частенько навещала ее днем, пока дети были в школе, и старалась каждый раз испечь для нее что-нибудь вкусненькое. Наконец Анна взмолилась: в больнице, вопреки переживаниям, она набрала три лишних килограмма. На что Саша отвечала, что хорошего человека должно быть много и, несмотря на Анины просьбы, продолжала таскать к ней полные авоськи еды. Родственники всех соседок по палате могли спать спокойно! С голоду больные точно не умерли бы.

Заезжали подружки, девочки с работы. Но кто удивил ее больше всех, так это Володя Смыслов! Он наведывался через день и в любое время находил способ попасть к Анне в палату или вызвать на коридор. Непонятно, каким образом ему удавалось очаровывать неприступный персонал приемного покоя, но в отделение его пропускали всегда, выдавая при этом белый халат.

В конце концов медсестры стали принимать его за нового санитара и даже периодически просили то каталку подвезти, то перенести больную. Это здорово забавляло и веселило всех в палате, тем более что Володя от природы был артистом и обыгрывал свои действия с присущим каждой отдельной ситуации выражением лица. Одного только они не могли понять: кем он приходится Анне, учитывая то, что с детьми ее навещал Крылов.


Ее выписали в среду, продлив больничный до пятницы и взяв обещание, что ни физических нагрузок в эти дни, ни преждевременного выхода на работу не последует.

Весело щебеча что-то по дороге, к дому ее подвезла Лена. Стояла середина сентября. Наступившее раньше срока бабье лето кружило голову.

Отвечая невпопад на Ленины вопросы, Анна чувствовала себя слегка опьяненной от долгожданной свободы.

В квартире, благодаря заботам Саши, были чистота и порядок. Даже вещи, постиранные и вывешенные на балконе перед самой болезнью, аккуратной выглаженной стопочкой лежали на кресле.

— Саша, спасибо вам большое, — поблагодарила Анна, первым делом позвонив из дома Крыловым.

— Что ты, Анечка, это пустяки. Я так рада, что ты поправилась, — чуть не всхлипывала от радости Саша.

— А Костя где, на работе? — набравшись смелости, попыталась разузнать Анна.

— В командировке он, как обычно. Может, сегодня вернется, может, завтра. Он на машине поехал. Да, вот еще. Вера Дербенева звонила. Сказала, что если получится, сегодня вечером из Москвы в Минск прилетит. Просила ее не встречать, сама доберется. Тебя хочет увидеть. Только почему-то дозвониться утром не смогла.

«Так вот откуда был непонятный звонок!» — догадалась Анна, вспомнив цифры на дисплее телефона.

Утром, пока она забирала выписки, телефон оставался в палате. Соседки, не зная, как с ним обращаться, просто не отвечали на звонки.

Вера, как и Джессика, регулярно справлялась о ее здоровье и также пыталась поддержать морально. Но о ее планах посетить Минск Анна слышала впервые.

Оставшаяся часть дня до возвращения детей из гимназии, куда Крылов по совету Хориных определил Олега и Катю, прошла в хлопотах: забрать со стоянки машину, у которой уже едва не сел аккумулятор, накупить продуктов, приготовить ужин.

Встретив школьный автобус, подвозивший детей к дому, они зашли к Саше забрать Катины вещи. Олег выглядел расстроенным. Катя снова будет жить дома!

Но, успокоенный тем, что они каждый день утром будут встречаться на остановке, вздохнув по-взрослому, проводил их до двери.

В коридоре Анна столкнулась с Ритой, которую не видела, казалось, уже сто лет, и, по-детски обрадовавшись ей, пригласила зайти в гости. Но та лишь сухо ответила, что ей некогда, и захлопнула дверь прямо перед носом.

Совершенно без настроения Анна, уложив Катю спать, бесцельно щелкала пультом телевизора. Раздавшийся звонок в дверь не сразу дошел до ее сознания.

Она резко вскочила с кресла и выбежала в общий коридор. Но это был не Костя. За порогом, лукаво улыбаясь, стояла Вера.

— Здравствуй, дорогая, — едва успела произнести та, как Анна бросилась к ней навстречу.

— А я уж не ждала, — радовалась она, закрывая дверь. — Саша позвонила, передала, что ты хотела приехать, но как-то неопределенно.

— Да я и сама не была уверена, что получится, — стала оправдываться Вера. — Командировка еще и на завтра планируется, но ребята справятся без меня. Решение суда вынесено, остались кое-какие формальности.

— Что-то серьезное?: — забеспокоилась Анна.

— Да так, — устало махнула рукой Вера. — Хозяйственные вопросы. Лучше ты давай рассказывай, что у вас снова стряслось. Как себя чувствуешь?

— Ужинать будешь? — перевела разговор на другую тему Анна.

— Да ты что? Какой ужин? — искренне изумилась Вера. — Двенадцатый час. Разве что от чая не откажусь.

Они переместились на кухню, и, пока закипал чайник, старшая из женщин всячески пыталась разговорить младшую.

— Так что произошло на самом деле? Костя на прошлой неделе был у нас в Киеве. Сам не свой. Он что, снова что-то натворил?

Пропустив ее вопрос мимо ушей, Анна готова была говорить о чем угодно, не касаясь отношений с Крыловым.

— Все хорошо, Вера, и все плохо. На работе за лето отпуск давала всем, кому не лень: от секретарши и девочек в бухгалтерии до начальника общего отдела. А что толку? Разве в этом заключается моя должность? Ничему новому не научилась, специалистом в радиотехнике без специального образования не станешь. Проект с американцами застопорился.

— На работе знают о ваших отношениях?

— Знают. Но мне от этого только хуже, — Анна задумалась. — Понимаешь, пока никто не догадывался, отношения со всеми строились иначе. Вместе перекур устроить, похохмить, посмеяться. Шила в мешке долго, конечно, не утаишь, а тут вдруг Костя сам стал некоторые вещи будто напоказ выставлять. То жестом, то взглядом, то словами выдавал все. До сих пор не пойму, случайно это у него выходило или нет. В общем, откровенничать со мной перестали, боясь, как бы шефу не выболтала. Словно стеклянной стеной отгородили. Дошло до смешного: некоторые вообще на «вы» стали обращаться. Осталось лишь пару человек, кто ведет себя как ни в чем не бывало.

— И кто? — заинтересовалась Вера.

— Ну, если не считать Виктора, Александра Андреевна — наш главный бухгалтер, Алла Ивановна — секретарь да Володя Смыслов. Хотя и тот в последнее время как-то очень странно себя ведет. То откровенно задирается в разговоре, то краснеет, трех слов связать не может.

— Наверное, влюбился, — с улыбкой предположила Вера.

— Ты что? — испугалась Анна. — Не может этого быть. У него поклонниц тьма, обаять кого хочешь сможет. Зачем ему я?

— Ну, для разнообразия. Что ж ты думаешь, только Крылова сразить смогла? Наши в Киеве до сих пор тебя помнят. Подавала большие надежды.

— Да ну, — махнула рукой Анна, не поняв смысла, вложенного в слова Верой. — Какие надежды — работаю, что называется, с миру по нитке.

— Зря ты так, — не согласилась, отпивая горячий чай маленькими глотками, Вера. — Костя, наоборот, тебя хвалил. Сказал: еще немного — и всю работу компании выучишь. Даже шутил, что в скором времени сможет надолго в командировки или на рыбалку с Виктором уезжать. Будет на кого фирму оставить.