Оливия Каннинг - Терпение

Джессика откинула плащ вбок. Если Гари смотрел в их сторону, он бы без сомнения понял, чем они занимались. Он бы увидел полностью обнаженную грудь Джессики, и руку Седа в её влажной киске. Джессике, похоже, было плевать, что она выставила себя на обозрение. Её рука уже устремилась к его промежности, и ласкала член через штаны.

‒ Пожалуйста, Сед. Сколько мне еще тебя умолять, пока ты не возьмешь меня?

Он отпустил её грудь, и закутал в плащ.

‒ Держи его запахнутым, и получишь все, о чем просишь, ‒ успокоил он, куснув её за мочку, вызывая дрожь в её теле.

Она вцепилась в плащ, и, будучи человеком чести, Сед расстегнул ширинку, высвобождая член. Он не сдержал стон, когда чувствительная головка коснулась гладкой кожи ее ягодиц.

‒ О боже, ‒ она выдохнула от восторга. ‒ Поторопись, я так сильно тебя хочу.

Здравый смысл отошел на задний план, и он стал напоминать голодное, нуждающееся существо. Плевать на всё, главное завладеть ею. Трахнуть её. Джессика наклонилась вперед, не опуская плащ, от чего Седу пришлось последовать за ней. Одной рукой он вцепился в её бедро, а другой в член. Её киска оказалась райским блаженством, стоило ему скользнуть в неё головкой. Она истекала влагой. И он был чертовски рад, что она обожала секс в необычных местах, также сильно, как и он. Ему не составило труда скользнуть в неё глубже. Джессика сжала стенки влагалища, захватывая головку в тиски, заставляя мышцы его пресса играть от напряжения. Когда она расслабилась вокруг него, он вошел глубже и остановился, ожидая, когда она вновь сожмет его. У его жены была самая феноменальная киска на планете. И он знал об этом наверняка, ведь за время их разрыва он перетрахал немало женщин.

‒ Боже, Джесс, ‒ застонал Сед ей в ухо, ‒ впусти меня.

Вместо того, чтобы расслабить мышцы, она покрутила бедрами. У него перехватило дыхание, глаза закатились, когда волна удовольствия пробежалась по стволу, затем к яйцам, и запульсировала во всем теле.

Тихо выругавшись, Сед ухватился за её бедра, и начал насаживать её на свой член. Блять, она была такой узкой. Чертовски узкой. В этот момент она расслабилась, и последние дюймы он резко вогнал в неё по самые яйца.

‒ Глубже, ‒ повторяла она, ‒ ну пожалуйста.

В этом положении он не мог войти глубже, хотя тоже этого хотел. Но он должен постараться протолкнуть хотя бы еще на один дюйм.

‒ Держись, ‒ приказал он.

Она оперлась на край воздушной корзины, выпустив из рук плащ. Но на этот раз гравитация сыграла им на руку. Когда она крепко держалась за корзину, а плащ продолжал надёжно укрывать их, Сед вытащил одну руку из рукава, и обвил вокруг её талии. Затем аккуратно приподнял её ногу, чтобы таз Джесс был на одном уровне с его. Он шагнул вперед, отпустил её ногу и застонал, когда Джессика приняла его целиком. Сед немного выпрямился, нашел устойчивое положение, поправил кожаный плащ, удостоверившись, что он надежно скрывает нижние части их тел, и начал двигаться. Свободной рукой он нащупал клитор и начал теребить его быстро и грубо, в считанные секунды, вознося её к небу.

Она громко вскрикнула, но тут же замолчала. Сед продолжал ласкать клитор, пока её тело сотрясалось, сжимая крепче стенки влагалища. Затем Джессика обмякла, буквально упала на край корзины, приходя в себя и восстанавливая дыхание.

Спустя минуту она поставила вторую ногу на пол, и начала раскачивать бедрами, помогая Седу достичь недавно испытанного ею блаженства. Как бы сильно Сед не любил быть погруженным в неё по самые яйца, он не мог отказать себе в удовольствии насладиться, как Джессика работала внутренними мышцами. Он едва ощутимо отводил таз назад, и входил медленными толчками, пока она сжимала и расслабляла свои мышцы, подгоняя его к нирване.

‒ Прекрасный закат, ‒ бормотала она.

Сед заставил себя открыть глаза и попробовал сфокусировать внимание на садившемся за горизонт оранжевом диске, но его глаза постоянно закатывались от удовольствия.

‒ Угу, ‒ буркнул он, его медленные толчки перешли в более резкие.

Он вроде как видел, как солнце село за горизонт, когда он был готов взорваться от нарастающего в паху давления и ноющих от тяжести яиц.

‒ Мы скоро будем садиться, ‒ голос прервал Седа от наслаждения киской любимой жены.

Он отказывался закончить шалость, пока сам не кончил. Его движения стали быстрее, что позволило ему вновь входить в неё глубже. Джессика двигалась ему на встречу, понимая его желание кончить. Дыхание Седа участилось, мышцы одеревенели. Как же она хорошо ощущалась вокруг него. О боже, Джесс. Он еле сдержал крик, выстреливая в неё своей спермой. Сед крепко вцепился в грудь жены, и притянул её к себе, продолжая изливаться. Через какое-то мгновение он успокоился, и повалился на Джессику, дрожа от последствий сильнейшего оргазма.

‒ Господи, женщина, я тебя обожаю.

Он в последний раз сжал её грудь, прежде чем поправить её лифчик.

‒ Интересно, где моя жена, ‒ сказал Гари, ‒ я не вижу её машину.

‒ Никогда нельзя выпускать жену из виду, ‒ шепнул Сед хихикающей жене.

‒ Тебе не о чем волноваться, ‒ успокоила она, ‒ ты застрял со мной надолго.

‒ Точнее будет ‒ застрял в тебе.

‒ Это пока, но скоро тебе придётся выйти из меня.

‒ Не напоминай, ‒ простонал он, обнимая её.

‒ У нас заканчивается топливо, ‒ сказал Гари. Его голос звучал обеспокоенно. ‒ Нам нужно приземляться. Вам лучше… расцепиться.

Сед быстро вышел из тела Джессики, привел себя в порядок, чтобы теперь толком расспросить Гари, стоит ли им чего-то опасаться или нет.

‒ Как у нас могло закончиться топливо?

Гари не смотрел ему в глаза, а на щеках явно горел румянец.

‒ Понимаете, я пролетел дальше обычного. Не хотел вас… прерывать. Я не думал, что все так затянется. ‒ Он бросил взгляд на Джессику, которая смотрела вдаль, выглядя как обычный пассажир. ‒ Я бы так долго не продержался. Она очень красивая женщина, ‒ сказал Гари.

‒ Это точно, ‒ Сед посмотрел на жену, последние лучи заката переливались в её медовых волосах.

‒ Она с характером, да?

‒ Мягко сказано, ‒ хмыкнул Сед.

‒ Мы врежемся в деревья? ‒ спросила Джессика, показывая пальцем на верхушки приближающихся деревьев. ‒ Мы летим очень низко.

Гари дернул рычаг, выпуская огонь, но в сумерках замерцало небольшое пламя, а после совсем погасло.

Джессика забилась в угол корзины, прикрыла голову руками, именно в этот момент низ корзины зацепил верхушки деревьев. Касания веток было достаточно, чтобы раскачать корзину и заставить желудок Джессики сжаться от страха.

Сед неожиданно накрыл её своим телом.

‒ Мы разобьемся? ‒ крикнул он Гари.

‒ Нет, но будет жёсткое приземление. Помните технику безопасности при жёстком приземлении?

Ага, Джессика помнила. А еще она помнила заверения, что вероятность таких случаев очень мала.

‒ Ты не можешь накрывать её своим телом, ‒ крикнул Гари.

‒ Я должен ее защитить!

‒ Ты сделаешь это, если будешь позади неё, а не сверху. Вспомнил? Мы отрабатывали этот прием.

Сед быстро поднялся с Джессики, встал на колени позади неё на дне корзины.

‒ Все будет хорошо, ‒ успокаивал он, но страх в глазах выдавал его переживания. ‒ Джесс, я всегда защищу тебя, поняла?

Здравомыслящий человек внутри неё понимал абсурдность его слов, ведь он не всегда будет рядом с ней. Но испуганная женщина на дне корзины падающего воздушного шара цеплялась за его слова, как за спасательный круг.

С ней все будет хорошо. С ребёнком тоже. Судьба не посмеет бросить вызов Седу.

Это же не будет похоже на крушение самолета, да? Они же не взлетели так высоко, и не падали с огромной скоростью. Это просто воздушный шар. Ну что плохого может случиться во время приземления? Но всё же… она закрыла живот руками, защищая малыша, и начала молиться о его безопасности, вспоминая сказанные ей предупреждения перед полетом. Если их полет закончится благополучно, она молча дала обет не совершать безрассудных поступков во время беременности.

Взгляд Седа метнулся к ее животу.

‒ У меня не третий триместр, ‒ напомнила она ему, да и себе. У ребёнка, родившегося на последних месяцах, были неплохие шансы на выживание, но если у неё начнутся преждевременные роды, то… Джессика зажмурилась. Она не хотела думать о такой вероятности. ‒ С ребёнком все будет хорошо! С ним все будет хорошо!

О господи, пусть с ребёнком ничего не случится. Она зажала зубами трясущуюся губу, приготавливаясь к приземлению.

Корзина резко ударилась о землю, отпрыгнула, снова ударилась, и на этот раз завалилась на бок. Джессика плотнее прижала руки к животу, не заботясь, что её лицо могут царапнуть стенки корзины. Она даже согласна на это, лишь бы ребёнок не пострадал. Но она не ударилась лицом. В какой-то момент Седу удалось перевернуть её, и она оказалась на нем, и весь удар пришелся на его тело.

‒ Все целы? ‒ выкрикнул Гари.

‒ Да, ‒ ответила Джессика, сползая с Седа и вылезая из перевернувшейся корзины. Тогда она заметила, что Сед не шевелился, пока она не оказалась на земле, стоя на трясущихся ногах рядом со сдувшимся шаром. ‒ Сед?

В ответ она услышала лишь полный агонии стон.

‒ Сед! ‒ Джессика кинулась к нему, упала на колени, и начала проверять его тело на наличие переломов. И если вдруг она найдет хоть один, её точно стошнит на него. Но Джессика не нашла ни царапины. ‒ Сед, скажи, где больно?

‒ Я надеюсь, ты хотела только одного ребенка, ‒ выдохнул он, после чего свернулся в позу зародыша.

Джессика ударила его по плечу.

‒ Не смей меня больше так пугать. Я думала, ты ранен и тебе больно.

‒ Тебе никогда не понять силу боли от удара по яйцам, ‒ ответил он, затем встал на четвереньки и выполз из корзины.