А может быть, тот неожиданной дождь был благословением.

‒ Что сделать? ‒ хихикая, спросила она. ‒ Уткнуться в мою попку своим хвостиком?

Сед потерся своим полутвердым членом об её ягодицы. ‒ Моим хвостиком? Думаю, мое хозяйство заслуживает более уважительного прозвища.

‒ Хорошо. Уткнуться в мою попку своим великолепным агрегатом. Твоим любовным молотком. Твоей одноглазой анакондой.

‒ Так-то лучше ‒ или нет. ‒ Наши клятвы, ‒ сказал он, зарываясь лицом в её волосы. ‒ Мы их так и не произнесли.

Джессика застыла, и ахнула в ужасе.

‒ Ты прав. Как я могла забыть об это?

Она попыталась повернуться к нему лицом, но он продолжал прижимать её к корзине. Одной рукой накрыл грудь, и прильнул губами к шее. Его член дернулся от возбуждения, и уже был готов погрузиться в её влажную щелку. Джессика тут же обмякла в его руках.

Он начал петь ей песню, сжимая её в своих объятиях, покачивая из стороны в сторону:

В мире несколько вещей, лишающих меня дара речи

И это всё ты, ты, ты.

Несколько вещей, которые я буду любить вечно

И это снова ты, ты, ты.

Стоило мне тебя увидеть, и понял, ты будешь моей

Захотел отдать тебе своей сердце как можно скорей.



‒ Это так мило, ‒ шептала Джессика. Но Сед не останавливался.


Только одна вещь сделала меня окончательно счастливым.



Он опустил руку ей на живот, накрывая их ребенка


Часть тебя, часть меня теперь неразделимые.

Трое нас, мы семья, самые счастливые.



‒ Или десять, как ты планировал, ‒ перебила она, смеясь.

‒ Верно, но десять плохо рифмуется, ‒ ответил он, перед тем как продолжить.


Несколько вещей способных убить меня наповал

И это только ты, ты, ты.

Несколько вещей способных разлучить нас.



Следующую строчку он не спел, а проговорил:

‒ Нравится тебе это или нет, но ничто нас не разлучит, Джесс.

‒ И я этому рада, ‒ твердо сказала она.

И затем он закончил песню своим бархатным баритоном:



Я не могу без тебя, и это раз и навсегда.

Я люблю тебя, молю теперь скажи мне да, да, да.



‒ Да! ‒ засмеялась она, ‒ Ты это написал?

‒ Конечно я. Именно поэтому так дерьмово получилось. Мои стихи куда лучше, когда я зол или взбешен. Так что, прости мне эти за сопливые стихи. ‒ Он положил подбородок на её плечо и закрыл глаза. Его сердце до сих пор отбивало чечетку в груди. Романтические песни – это не его конек. Он больше предпочитал кричать со сцены об огне или грозе.

‒ Она не дерьмовая. И эти слова много для меня значат, они тронули меня до глубины души.

‒ Ну да, конечно. Тебя и всех ангелочков на небесах, ‒ фыркнул он, закатывая глаза, представляя порхающих над их головами ангелов. Они, наверное, спустились только чтобы посмотреть, кто сочинил всю эту чушь.

‒ Теперь моя очередь, ‒ сказала Джесс, решив развернуться. ‒ Но мне нужно произносить их, глядя тебе в глаза.

Сед дал ей место развернуться, а после вновь прижал её к своей груди. Он был удивлен увидеть слезы в её глазах. В прошлом многие женщины использовали слезы для достижения своих целей, но они его не трогали. Но слезы Джессики, пусть даже они так и застыли в её зеленых глазах, отозвались теплом в его сердце. Или же всему виной был её взгляд, полный обожания. Его Джесс по-настоящему была его. Сед не смог устоять, запечатлел на её губах быстрый поцелуй, и, поймав взгляд, стал ждать её клятву.

‒ В будущем мы разделим немало счастливых моментов, но, к сожалению, нас будут подстерегать и трагедии. Но чтобы не случилось, в радости и горе, я клянусь быть с тобой, поддерживать и защищать, даже если это потребуется сделать в суде. Для меня ты всегда будешь не только номером один, но и самым большим испытанием, поэтому чтобы нам не уготовила судьба, я знаю, мы с этим справимся. Наша любовь будет крепче день ото дня. Ничто её не разрушит и не уничтожит. Она навсегда, Сед.

Она взяла его руку, покрутила на пальце обручальное кольцо, которое недавно надела ему на палец, в напоминание, что эти слова были её свадебной клятвой. ‒ Сегодня, я беру тебя в мужья, в спутники жизни. Я верю в тебя и нашу любовь. Каждый из нас силен по отдельности, но вместе мы непобедимы. Я клянусь ценить каждый момент рядом с тобой, и иногда даже позволять тебе поступать по твоему усмотрению.

Она подмигнула, от чего Сед засмеялся. Прижал её к своей груди, положив руку ей на затылок, прижимая ближе к своему ноющему сердцу.

‒ Ну, от моих слов не прослезился ни одни ангел, ‒ буркнула она, обнимая крепче мужа.

Он сморгнул слезинку с глаз, и поцеловал её волосы.

‒ Может, ни одного ангела, ‒ прохрипел он. ‒ Но один грешник точно.

‒ Я не буду смотреть, ‒ сказала она ему в грудь, ‒ Иначе превращусь в плаксу.

Его взгляд устремился на горизонт. Солнце начало потихоньку садиться, и как бы сильно ему не нравилось её прижимать, он не мог лишить Джесс такого потрясающего зрелища.

‒ Думаю, ты захочешь увидеть первый в нашей семейной жизни закат.

Она оторвалась от его груди и повернула голову в сторону. Множество оранжевых и розовых лучей, пробивалось сквозь темные тучи.

‒ Просто дух захватывает, ‒ сказала она, теперь уже разворачиваясь всем телом.

Сед придвинулся ближе, обнимая её, складывая руки на её животе. Прижимаясь щекой к её волосам, он закрыл глаза, сохраняя в памяти ощущения единения с его любимой. У него явно перехватывало дыхание. Но виной был не закат, а она.

‒ Да, именно это я сейчас чувствую, ‒ пробормотал он.

‒ Мне кажется, самое время для твоего кожаного плаща, ‒ сказала она. ‒ Надень его. Тебе должно быть холодно.

Он застыл, когда понял значение её слов: она хотела заняться любовью здесь и сейчас, прячась под длинным плащом. Гари заверил его, что позволит им уединиться, но корзина была очень маленькой.

‒ Ты уверена? ‒ уточнил он, помня, что их игры на публике чуть не разрушили её счастье и карьеру.

‒ Да, уверена, ‒ подтвердила Джессика.

Сед поднял с пола плащ, просунул руки в рукава. Плащ касался самого пола, и был на пару размеров больше. Сед обнял Джессику, полностью укрывая её под плащом. Она плотнее закуталась в плащ, что позволило Седу свободно двигать руками, и делать ими все, что заблагорассудиться. Он решил ласкать её и довести до оргазма, без какого-либо проникновения. Он не мог рисковать, и способен подождать до дома.

Положив руку на её пышную грудь, Сед нежно сжал её, вызывая дрожь в теле Джессики. С недавних пор ее грудь стала очень чувствительной. Теперь он ласкал её бережнее, чем раньше, понимая, раз она беременна, то не выдержит его грубых натисков.

‒ Сед, ‒ задыхаясь, сказала она, ‒ прикоснись к моей коже.

Он спустил вниз лямки её платья и лифчика, оголяя одну грудь. Перекрестив руки на её груди, Сед начал покручивать соски.

‒ Ох, ‒ всхлипнула Джесс.

Пока он отвлекал её удовольствием, другая его рука, прошлась вверх по её бедру, задирая подол платья. Нижняя, обнаженная часть её тела покрылась мурашками от его едва ощутимых прикосновений. Сед оглянулся посмотреть на Гари, и увидел, что тот был занят управлением шаром и любованием пейзажем.

Сед проскользнул пальцем в её трусики, проводя им от тазовой кости до набухших половых губ. Её тело дернулось в ответ, выгибая спину, вжимаясь грудью в его руку, а попкой в пульсирующий член. Сейчас он сомневался, сможет ли он сдержаться и не завладеть Джесс, ведь каждый раз она пробуждала в нем настоящее животное.

‒ Сед, пожалуйста, ‒ взмолилась она, ‒ Сними их.

‒ Что снять? ‒ прорычал он ей в ухо. Он знал, как она реагирует на такой тон, а её влажная и разгорячённая плоть была лишь тому доказательством.

‒ Мои трусики, ‒ она застонала, стоило его пальцу пробраться глубже к её киске.

Он сжал в руке атласное белье и потянул.

‒ Эти трусики?

‒ Да, эти, только если ты сам не нацепил мое белье. Тогда тебе придется избавиться и от своих.

Сед усмехнулся.

‒ Детка, ты же знаешь, я никогда не надеваю трусы.

‒ Хорошо, но поторопить, я умираю, как хочу ощутить тебя внутри.

Он сжал ее сосок, от чего Джесс застонала.

‒ А может, я не хочу торопиться. Может, мне хочется подразнить тебя, заставить умолять о моем члене.

Его жена всегда была покорной, будучи возбужденной. Так что он не удивился, когда она сказала:

‒ Пожалуйста, Сед. ‒ Она терлась попкой о его пульсирующий член. ‒ Скользни им в меня. Я так этого хочу. Хочу, чтобы он был глубоко во мне.

И леди всегда получала то, о чём просила. Он медленно, одной рукой стянул её трусики вниз, сначала с одной стороны, потом с другой. Вторая его рука была занята грудью Джесс. Когда её трусики были спущены настолько, чтобы они смогли самостоятельно упасть к её щиколоткам, Сед просунул руку Джессике между ног, а сам принялся целовать шею. Два его пальца моментально смочились её влагой, он начал кружить ими вокруг её входа, не проталкивая их внутрь. Даже когда она начала стонать, и двигать бедрами.

‒ Шшшш, ‒ шептал он. ‒ ты не забыла, мы здесь не одни.

‒ Я уверена, он догадался, чем мы занимаемся, ‒ ответила Джесс.

‒ Но нам не стоит лишний раз это афишировать.

‒ Просто войди в меня, Сед. Ты можешь даже не двигаться, если не хочешь.

Она хоть понимала, что говорила? Одной рукой он сжимал её грудь, а другой дразнил киску. Да в его теле не было ни одной клеточки, которая бы не хотела её. Черт, да ему даже не нужен был плащ. Он был так возбужден, что был готов заняться с ней сексом на глазах у Гари, даже если бы он снимал их на видео, а затем выложил в интернет. Ему было насрать на приватность. Но он думал о Джессике, прекрасно зная, как она забывалась, когда была так сильно возбуждена. Она не понимала, о чем просила. И он будет расстроен, ведь она будет злиться за то, что он пошёл у неё на поводу.