Я стояла и смотрела ему вслед, пока его худенькая фигурка не исчезла среди деревьев. Потом машинально подняла голову. Мне показалось, что высоко в небе, над деревьями, облака складывались в огромный вопросительный знак.

Глава 18

Я приготовила себе ланч, покормила Ходжа и собаку, а потом провела еще немного времени с последним. Сейчас он уже немного пришел в себя и был явно рад меня видеть. Теперь он мог вилять половиной своего жалкого хвоста, пока ел из миски смесь курятины с хлебом, которую я ему приготовила. Потом я выпустила его на улицу. Пес не выказал желания убежать, а только сделал свои дела и быстро вернулся под спасительные своды сарая. Я закрыла за ним дверь и вернулась в дом.

Нужно еще было найти обещанную Агнес Трапп «книгу рецептов». Если бы мне удалось найти ее сейчас, может быть, Траппы наконец-то оставили бы меня в покое, по крайней мере, пока я не отдам собаку Вильяму. Я подозревала, что Агнес нужен вовсе не рецепт ежевичного желе ― что в этом такого особенного? ― а секреты лекарственных снадобий тети Джэйлис. Ну что ж, раз я знаю об этом, пусть берет. Главное, я должна быть уверена, что это никому не причинит вреда.

Опись имущества хранилась в ящике письменного стола в кабинете вместе с копией тетиного завещания. Я достала ее, пошла в гостиную, уселась поудобнее и принялась читать длинный список.

Опись составлена основательно: комната за комнатой. Я быстро просмотрела опись гостиной, в которой значились столы, шкафы, мягкая мебель, картины, портьеры… На первый взгляд, все было на месте. Последним шел список книг из большого книжного шкафа. Проверка всех книг заняла бы слишком много времени, но пока хватит и беглого осмотра. Тем более что во время уборки этой комнаты я потратила немало времени, стоя перед книжными полками, и довольно неплохо запомнила их содержимое. Коллекция книг была весьма обширной: романы, несколько биографий (тетя, как и я, не очень любила этот жанр), полное собрание воспоминаний путешественников, книг о разных экзотических странах и далеких городах. Книги о животных ― целые три полки о птицах, еще полка книг о бабочках и мотыльках, две ― о деревьях, цветах и травах. Однако главная, и самая привлекательная, секция была заполнена книгами по садоводству и садовым растениям. Я внимательно осмотрела их. Нет, они предназначались садоводу, а не целителю.

В любом случае у Агнес Трапп был доступ к этим книгам, как и к тем, что стоят в кухне на полке, и к тем справочникам, что хранятся в кабинете. Значит, остается только «кладовая».

Я пролистнула содержимое описи до раздела «кладовая». Длинные «фармацевтические» списки ― страница за страницей, перечень разнообразных растворов и химикатов, все баночки и коробочки по порядку. Затем шел скромный список мебели и, наконец, три последние страницы занимал перечень книг.

Гадать мне не пришлось. Первое же название было отчеркнуто красным карандашом. Только оно и было выделено во всем списке. И название развеивало последние сомнения.

«Домашние снадобья и рецепты Джуди Сэнтлоу». Джуди Сэнтлоу! Старая леди, прожившая в Торнихолде семьдесят лет и превратившая его в оплот, крепость против сил зла и колдовских чар. Первая хозяйка поместья, заслужившая репутацию колдуньи, которая затем перешла к тете Джэйлис и наконец по наследству досталась мне. Джуди Сэнтлоу, чьи знания и рецепты, без сомнения, изучала тетя Джэйлис.

Рецепты, которые зачем-то были очень нужны Агнес Трапп.

Я проверила, закрыты ли двери, взяла тряпку для пыли и пошла наверх.

На первый взгляд, я не заметила ничего похожего на книгу Джуди Сэнтлоу, но среди книг, стоявших на полках, было много старых, потрепанных от частого пользования, что можно было легко пропустить небольшую книгу, завалившуюся за остальные. Поэтому я стала методично доставать книги ― полку за полкой, ― рассматривать их по одной, протирать от пыли и ставить на место. Это была нелегкая работа. И шла она очень медленно. Не только потому, что я тщательно протирала каждую книгу, прежде чем поставить ее на место, но и потому, что среди них попадалось много редких и интересных изданий. Поэтому я часто прерывала работу и начинала листать ту или иную книгу. В своем роде это была редкая и, наверное, очень ценная коллекция. Не могу судить о ее полноте, но мне показалось, что там было все ― от простого справочника по гомеопатии до старинного трактата по ботанике, отпечатанного на толстых пожелтевших листах немецким готическим шрифтом. Я нашла переводы трудов Диоскорида и Галена, репринтные издания Кальпепера, Жерара и Джона Паркинсонов, по крайней мере полдюжины книг о выращивании лекарственных растений в саду, книги о диких растениях и их использовании, стоящие рядом с фолиантами типа «Лекарственные средства маори» и «Памятка колдуна-целителя». Вот такой урожай книг. И множество рецептов ― от простых, вроде мятного чая, до «оберните плоды кумара листьями пурири, запекайте медленно на горячих камнях, а потом сушите на солнце в течение 10 дней». И никаких следов книги Джуди Сэнтлоу. Единственную по-настоящему ценную находку я обнаружила на верхней полке за чьим-то трехтомником о съедобных и ядовитых грибах, растущих в Европе.

За трехтомником лежал покрытый пылью, но все равно сверкающий хрустальный шар тети Джэйлис. Тот самый, в который я заглянула много лет назад на берегу реки Идэн.


В четыре часа я сделала перерыв, выпила чашку чая, навестила пса в сарае и снова вернулась к работе. Когда я закончила и все книги снова стояли на своих местах, за окном смеркалось, а руки и ноги у меня ломило от усталости. Я приняла душ, покормила собаку, приготовила ужин для Ходжа и для себя. После этого я впервые поднесла спичку к поленьям в камине и полутемная комната озарилась приятным мягким светом. Блики огня играли на полированной поверхности мебели и стеклах книжного шкафа.

Когда я подошла к французским окнам, чтобы задернуть шторы, Ходж стал проситься на улицу. Я выпустила его, потом, после минутного размышления, вышла вслед за ним и направилась к сараю. На этот раз пес ― пора уже называть его по имени Рэг ― встретил меня на пороге и покорно дал отвести себя в дом. Я села в одно из кресел у камина с книгой «Голуби, как их разводить и кормить», продолжая краешком глаза следить за псом. Несколько минут он беспокойно ходил по комнате, обнюхивая и исследуя все вокруг, часто оглядываясь на меня и радостно виляя хвостом, когда ему удавалось поймать мой взгляд.

― Рэг? ― попробовала я. Он подошел, дал себя погладить и почесать за ухом, наконец, глубоко вздохнув, улегся у моего кресла и, помигивая, стал смотреть на пламя.

Это был долгий тихий вечер. Пес спал, изредка поднимая голову, когда я подходила к камину, чтобы положить туда новое полено. Не знаю, был ли он приучен спать у камина в доме своих прежних хозяев, но на мой каминный коврик улегся сразу и без колебаний. Наконец послышался звук, которого я ждала уже давно, ― Ходж давал понять, что хочет зайти. Я посмотрела на пса. Рэг понял голову, взглянул на окно и застучал хвостом по полу. Я поднялась и впустила кота. Ходж сделал было шаг внутрь, но вдруг остановился, как вкопанный, раздулся до невероятных размеров и яростно зашипел. Рэг лежал смирно, виляя своим жалким хвостом. Кот пошел на него. Пес съежился и переполз ближе к моему креслу, ища защиты.

Увидев эту бескровную дуэль, я успокоилась. Было ясно, что Рэг общался с котами и раньше и что они ему в общем-то нравились. Ходж, как агрессивная сторона, понял, что опасности чужак не представляет, и вскоре успокоился.

Я посидела еще немного, глядя поверх страниц, как кот ― воплощение достоинства ― прошествовал к соседнему креслу, уселся в нем и стал умываться, бросая редкие недружелюбные взгляды на собаку.

Какое-то движение на столе у моего локтя привлекло мое внимание. Хрустальный шар. Я положила его на столик рядом с креслом и совсем забыла об этом. Теперь я завороженно смотрела, как на хрустальной поверхности переливаются свет и тень, сполохи пламени и чернота ночи.


Взвейся ввысь, язык огня,

Закипай, варись, стряпня!

Наверное, нехорошо цитировать в такой момент «Макбета», не так ли? Но это заклинание великий драматург наверняка не придумал сам, а взял из какой-то другой истории о ведьмах и колдовстве…

Ходж, настоящий кот колдуньи, не отрываясь смотрел на шар, задрав лапу, которую собирался вылизывать. Его огромные глаза были широко открыты, но шерсть на спине лежала ровно. Ему было просто интересно, не более того.

Я взяла шар в руки и погрузила взгляд в его переливающуюся поверхность.

Она все еще была там, среди теней и сполохов пламени камина, моя стая белых голубей. Словно я заглянула в старинную игрушку, в которой, если ее потрясти, белые бумажные хлопья начинали падать, словно снег. Стая за стаей проносились птицы, кружась перед моим взором, и наконец все слилось в белое облако. Потом движение птиц стало замедляться, и они медленно опустились.


Мне показалось, что Рэг был даже рад вернуться на ночлег в свой сарай. Я поставила ему миску с водой и печенье. Потом налила в кухне блюдце молока для Ходжа. Кот явно был еще взволнован, но изгнание собаки немного смягчило его, да и наш обычный ритуал укладывания в постель не предвещал для него новых неожиданностей. Поэтому он поднял хвост трубой и отправился впереди меня наверх, в спальню.

Оставалась еще одна часть моего вечернего ритуала. Я набрала ведерко воды для голубей и поднялась в мансарду.

Наверное, я даже ожидала чего-то похожего, но тем не менее прошло несколько секунд, прежде чем я уняла суеверную дрожь, поднимавшуюся по спине. На насесте сидели три голубя. Они чистили перышки и ворковали. Нельзя было вообразить более невинной картины, чем эти птицы мира, несущие, однако, послания от мертвецов.