Быстро спустившись вниз, я нашла миссис Трапп на кухне.

― Принесла вам молока. Молочник перестал приходить сюда, но я ему сказала, что теперь здесь живете вы и что вы будете брать у него молоко. Потом вам дадут талоны на молоко, а пока не беспокойтесь, он будет каждое утро приносить вам пинту. И, если захотите покупать побольше, скажите ему об этом.

― Правда? Как замечательно. На самом деле, мне хватит и полпинты, но… ― Я запнулась. ― Миссис Трапп, вы не знаете, кто может шуршать ночью на чердаке? Мыши или, может быть, крысы? Сегодня ночью я проснулась и слышала наверху какой-то шум.

― Не знаю. Я сама… ― начала было миссис Трапп и тут же замолчала. Я понимала, она чуть было не проговорилась, что сама никогда не слышала здесь по ночам ничего подобного, но вовремя остановилась. ― Она всегда раскладывала корм для птиц на чердаке, но ведь еще какое-нибудь животное может приходить за ним, правда? Я ей всегда говорила…

― А разве у нее не было кота?

― Кота? ― удивленно спросила миссис Трапп.

― Разве Ходж ― это не кот? Когда я услышала шум на крыше, я подумала о крысах и сразу вспомнила о тетином коте. Она специально просила меня присмотреть за ним. Да и покрывало в маленькой спальне выглядит так, словно на нем спал кот. Вы не знаете, где он может быть?

― Даже не знаю. Наверное, где-то поблизости. Как вам понравился суп?

― Очень понравился. В жизни не ела ничего вкуснее. Спасибо вам большое.

― На здоровье. Ну, мне пора идти. Значит, пусть молочник приходит, да?

― Да, пожалуйста, скажите ему. Если Ходж вернется, тогда, наверное, мне понадобится больше, чем полпинты, но пока хватит. А если он не вернется, я возьму котенка. Вы не знаете, у кого здесь можно взять котенка, миссис Трапп?

― Нет, не знаю. Зовите меня просто Агнес, пожалуйста.

― Хорошо. Спасибо. И еще один вопрос, Агнес… Вся эта уборка, ужин… Сколько я вам должна?

― О, ничего. Считайте это соседской услугой. Вы заплатите мне в следующий раз, если я вам понадоблюсь.

― Но хотя бы продукты, молоко, наконец?

― Счет за молоко придет в конце недели. ― Широкий жест, отметающий дальнейшие вопросы. ― А простыни я принесу в конце недели, если вы не против. Я оставалась здесь ночевать как раз перед вашим приездом ― думала убрать дом как следует, но тут как раз появились вы. ― Она широко улыбнулась, показывая пятнышко губной помады на передних зубах. ― Если по правде, то кастрюля с супом предназначалась мне. Вы догадались?

― Знаете, я даже не подумала об этом. Наверное, очень устала с дороги и была рада приехать в теплый уютный дом. Не могу сказать, что жалею, что съела ваш ужин ― он был превосходный. Но как же вы сами?

― Ничего, у меня дома оставалось еще много. Но вот кастрюлю я заберу, хорошо? Это моя кастрюля.

― О, конечно. Я не подумала об этом и поставила ее в шкаф. Вот, пожалуйста.

― Спасибо. ― Миссис Трапп уложила кастрюлю в сумку и снова улыбнулась. ― Мне действительно пора идти. А вы, я думаю, умираете от желания как следует все здесь осмотреть. И не расстраивайтесь из-за пыли и грязи. Это все легко устранить, правда? И если вам понадобится моя помощь ― просто дайте знать, и все.

Так легко и ненавязчиво. Теперь я действительно стыдилась своей вчерашней подозрительности.

― Конечно, Агнес, ― тепло сказала я, ― вы так любезны. Кстати, вы не знаете, что находится в закрытой комнате напротив моей спальни?

― А, та комната. Ваша тетя называла ее своей «кладовой». Что-то вроде кладовой, я полагаю. Ваша тетя сушила там растения для гербариев, делала вина и настойки. Кое-что там, наверное, было ядовитым, вот она и стала закрывать дверь на ключ. Сама я в этой комнате никогда не была. Хотела зайти убрать там вместе со спальней и ванной, но не нашла ключа. Может быть, он на той связке, которую вы держали, когда спустились вниз?

― Да-да. Потом я посмотрю. Вы не знаете, где телефон? Я обошла весь дом, но не нашла его.

― А его здесь и нет. Мисс Саксон была в некотором роде очень старомодной дамой. И машины у нее никогда не было ― она ездила на велосипеде, как и я. Ладно, мне пора. Дайте мне знать, если я вам понадоблюсь.

― Может быть, выпьете чашечку кофе?

Однако она отказалась, взяла сумку и ушла. Я сварила кофе и, оглядывая кухню, решила, что сначала я сделаю самое главное ― осмотрю все мое новое хозяйство. И начну с сада.

День был прекрасным. Я быстро допила кофе, нашла у вешалки пару калош почти моего размера, травянисто-зеленый непромокаемый плащ, который носят в деревне все женщины от Кэйп Рэт на юге до Эдинбурга на севере, и вышла во двор.

Глава 9

Я уже говорила, что дом находился в самом конце аллеи, которая начиналась у дороги. Лес вокруг дома вырубили уже много лет тому назад, иначе солнце вообще не попадало бы в сад. Эта солнечная лужайка была сделана в форме тупого треугольника или, скорее, полураскрытого веера. Дом находился в его узком углу, а широкая сторона выходила к лесной речке, которая служила естественной границей Торнихолда на юге. Со всех остальных сторон поместье окружала высокая терновая изгородь, за которой сразу же начинался густой лес. С самого широкого конца лужайки можно было увидеть серую каменную стену, огораживающую огород. С другой стороны, строго симметрично по отношению к огороду, находился миниатюрный фруктовый сад. Фруктов видно не было, хотя стояла пора сбора урожая, и с яблоневых, сливовых и вишневых деревьев уже начинали падать золотые и красные листья.

Видимо, когда-то за этим садом тщательно ухаживали, но тетя Джэйлис постепенно приспособила его к тому минимуму ухода, на который была способна. Между деревьями росла густая трава ― не аккуратная стриженая травка, а настоящие заросли, по которым, наверное, так приятно было бы пройтись босиком. Кое-где виднелись кусты, а по обеим сторонам располагались клумбы с яркими осенними цветами. Розы поднимались к самой верхушке колючей изгороди, сплетаясь с ней ветвями. Через сад вела узкая, мощенная плитами дорожка, заканчиваясь около полукруглого бельведера у реки. Там же стояли две старинные каменные скамьи. Между скамьями спускались в воду широкие ступени лестницы, нижние были сейчас покрыты водой, очевидно, из-за недавних дождей. На противоположном берегу полоскали в воде реки свои золотистые ветви плакучие ивы. Желтые листья медленно кружились в коричневой воде. За ивами росли кусты орешника, а дальше начинался густой лес.

В стене, окружавшей огород, были небольшие железные воротца. Я толкнула их и оказалась среди грядок, на которых догнивали среди сорняков остатки капусты и картошки. По углам щетинились молодые побеги ясеня и рябины. Впрочем, овощные грядки шли только по периметру огорода. Когда я рассмотрела, что было в центре, моему удивлению не было предела.

Зрелище имело самый что ни на есть средневековый вид. Посередине кто-то сделал каменный крытый колодец. Сейчас он почти наполовину был опутан зарослями лаванды и шалфея, местами каменная кладка сильно раскрошилась, и в трещинах буйно разрослись дикие и садовые цветы ― колокольчики, тимьян, земляника, горечавка. От колодца отходили лучеобразные грядки, сделанные в виде правильных секторов и огороженные по краям резными барьерами около десяти дюймов в высоту. Цветов там было не очень много, но необыкновенный аромат, поднимавшийся от клумб, сверкающие на солнце после недавнего дождя ржаво-золотистые, серые, зеленые и коричневые листья не оставляли места для сомнений: лекарственные растения ― вот что это было. Словно во времена королевы Елизаветы, когда пряности на обеденном столе были так же важны, как соль или мука, и приходилось выращивать их на собственном огороде.

Между грядками шли узкие дорожки, и я направилась по одной из них к колодцу. Несмотря на пестрый цветочный ковер, закрывавший его чуть ли не наполовину, сама кладка сохранилась довольно неплохо. Я наклонилась и заглянула внутрь. На глубине около фута колодец перекрывала старая железная решетка, а над ней располагалась мелкоячеистая металлическая сетка. Ее поставили тогда, когда глупая маленькая пичужка села на железную решетку, чтобы напиться, провалилась сквозь прутья и утонула.

Эта картина мгновенно пронеслась в моем мозгу, как будто я видела все своими глазами. На секунду все показалось мне залитым ярким солнечным светом, но постепенно окружающие предметы снова приняли свой обычный вид. И чем больше я старалась припомнить свое видение, тем быстрее оно ускользало от меня.

Нет, это не было ни игрой воображения, ни воспоминанием. Откуда оно, такое, в сущности, обыденное и вовсе не запоминающееся?

Однако я знала, что все это случилось на самом деле и не было просто моей фантазией. И что еще более удивительно, я восприняла все совершенно спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Я вспомнила наш второй, и последний разговор с тетей Джэйлис на берегу Идэна, возле моей школы. «Мы будем жить там вместе, так долго, как тебе захочется, хоть и не всегда…» Я подняла глаза и посмотрела на крышу своего дома. Теперь, кажется, я понимаю, что она хотела сказать тогда.

Глубоко задумавшись, я пошла прочь с огорода и направилась по мощеной дорожке к дому. Внезапно остановившись на полпути, я снова взглянула на него.

Дом был великолепен. Даже высокая колючая изгородь с вплетениями остролиста и бастионами тиса по углам и та была великолепна.

Да, все здесь замечательно. Я пошла дальше в необычайно хорошем расположении духа. Конечно, от моего взгляда не укрылись ни потеки на стенах там, где прохудились водосточные желоба, ни облезшая краска, но такие мелочи не могли испортить общего впечатления, которое производил дом своим изяществом и элегантностью, высокими старинными окнами, особенно теми тремя, что были расположены на фронтоне, прямо под каминной трубой.