- У вас небогатый выбор, - сказала она Маше, протягивая две книжки. - Это все, что я могла найти.

- Я могу заказать нужные вам книги, - предложила Маша. - Если хотите, оставьте список, через неделю зайдите к нам.

Девушка задумалась в нерешительности.

- А я надеялся быть исключением, - притворно пожаловался Валера и улыбнулся Маше, - и единолично пользоваться заказами.

- Пожалуй, я тоже воспользуюсь, - стрельнула глазами в его сторону студентка. Она пометила в длинном перечне несколько названий и отдала Маше список. - Эти мне нужны в первую очередь.

- Я сделаю. - Маша отложила в сторону заказ и протянула читательнице карточку. - Распишитесь здесь.

Студентка с сожалением рассталась с мыслью увлечь красивого незнакомца, попрощалась и ушла.

- Нам тоже пора, - сказал Валера, ему не терпелось привести Машу домой и утолить тоску по ней. - Никого нет. Зачем сидеть здесь?

- Еще полчаса работы, - заметила она почти официальным тоном. - Но ты устал, иди домой.

- Маша! - Валера стал серьезен. Он поднял ее со стула, повернул к себе лицом. - Что случилось. Маша?

- Ничего, - равнодушно улыбнулась она.

- Ты не рада меня видеть?

Первые дни после отъезда Валеры Маша ждала его. Но, напомнив себе о необходимости расставания, перестала ждать, решив, что в командировке Валера поостынет и с его умением флиртовать найдет другую женщину. Машу не удивил разговор Валеры со студенткой, она проигнорировала больной укол в груди, когда увидела их вместе, входящих в библиотеку. Задело другое: предположение об "истории любви". Она чувствовала себя виноватой и злилась на студентку, на Валеру, на себя - на всех за то, что легкомысленное замечание вскрыло ее сокровенные помыслы.

- Конечно, рада, - после паузы сказала она. Валера несмело обнял ее.

- Ты сегодня странная, Маша.

Впрочем, как всегда, добавил про себя Валера. А он так надеялся на перемены после пикника.

Она посмотрела в окно на мелкие капли непрекращающегося дождя, усыпавшие стекла словно бисером.

- Наверное, погода так действует.

- Маш, ты пойдешь сегодня ко мне? - Валера касался губами ее лица. - Мы не виделись семь дней, а я скучал по тебе уже в первый вечер.

После долгого раздумья Маша вздохнула:

- Пойду.

Открылась входная дверь, и Маша отошла от Валеры. Он снял с полки первую попавшуюся книгу и принялся ее усиленно изучать, досадуя на Машину меланхолию и слишком поспешный уход.

Вошел пожилой мужчина.

- Здравствуйте.

Маша приветливо улыбнулась посетителю и переключилась на работу. Когда он ушел, она взяла со стола стопку книг и пошла раскладывать их по местам. Валера сел на ее рабочее место. Сначала он решил помочь Маше, но передумал и предпочел остаться наблюдателем, следя, как Маша то появляется, то исчезает среди стеллажей. Как-то по-новому он увидел зал; Маша выглядела как захожая читательница, растерявшаяся в выборе книг.

На столе стоял ящичек с формулярами читателей. Валера провел по ним ладонью, выравнивая верхушки. За невысокой стойкой, скрытый от посетителей, стоял пластмассовый стакан с дешевыми ручками и карандашами и рядом аккуратно сложенные листы бумаги.

Валера рассеянно приподнял угол верхнего листа, обнаружив под ним другой, исписанный мелким красивым почерком Маши. Он не знал наверняка, но был уверен, что записи сделаны ее рукой.

Маша появилась неожиданно.

- Это неинтересно. - Стараясь не быть грубой, она забрала листы, сложив их вдвое.

- Я не читал, - признался Валера. - Что там? Она задумалась на секунду, потом ответила:

- Мне не хочется тебя обманывать, Валера. Маша взяла сумочку с полки за столом и спрятала в нее листы. Валера не смог унять любопытства.

- Это касается меня?

- Не думаю... Нет.

- Ты пробовала писать стихи? - По Машиному взгляду трудно было определить, осуждает она любопытство или насмехается над его предположениями, и оттиск на обратной стороне листа не соответствовал стихосложению. - Или письмо?

- Валера! - Теперь она точно злилась.

- Ладно, - сдался он. - Пошли.

Дома Валера оставил Машу и ушел загонять машину в гараж.

Девушка прошла в комнату, знакомую и незнакомую, как всегда поражавшую пустыми стенами, и скромно встала у окна.

Почему она решила, что не вернется сюда? Будь ее воля, она бы так и поступила, но есть Валера со своими желаниями. В действительности, грешно думать, что он просто так, ни с того ни с сего, оставит ее без объяснений.

Вернулся Валера и сразу заглянул в кухню - никого. На пороге комнаты он насторожился - диван пустой, вокруг тишина, - но, увидев у окна Машу, успокоился.

- Я думал, что ужин готов. - Валера подошел к ней, обхватил одной рукой за плечи. - Твоя мама разбаловала дочку. Это тебе.

На подоконник перед Машей лег прямоугольный пакет, завернутый в бумагу и перевязанный лентой. Она мимоходом подумала, что давно не видела в магазинах упаковок, украшенных бантиком-розочкой из тесьмы, но к подарку не притронулась.

- Это не мама - подруги разбаловали. - Она застенчиво-печально посмотрела на Валеру.

- Что не так, Маша?

Она изменилась, и Валера не мог понять почему.

- Мы ведь договаривались о подарках, Валера. Ты делаешь мне назло?

- У меня традиция привозить сувениры друзьям и родственникам, я не хочу нарушать ее. Не обижай меня, Маша.

- Нет, но...

- Ты знаешь, какой самый лучший подарок? - не дал ей договорить Валера.

- Знаю, - уверенно ответила Маша. - Книга. Валера рассмеялся и крепко поцеловал ее в губы.

- Лучший тот, который от всей души. Так что получай и не жалуйся.

Маша, мысленно подбирая слова отказа, медленно потянула за ленту, нехотя развязывая узел.

- Пойду сделаю чай, - сказал Валера, погладив плечи под шелковой блузкой.

Из кухни он слышал, как Маша шелестела оберткой. Нарезая ветчину, он думал о ней. Он не предполагал, что за несколько дней командировки Маша так изменится, и жалел, что оставил ее одну. К тому же Валере можно было не ехать, пользы его присутствие не принесло. Фирма подписала контракт, но Валеру не покидало чувство, что нужно было торговаться еще, что они купили слишком дорогой материал. Хорошо, что партия маленькая, но скинуть цену нужно было все равно.

А теперь еще и Маша. Могла бы проявить хоть каплю радости при встрече. Так нет, как чужая - ни улыбки, ни слова приветствия...

"Пойду..." - будто одолжение делает.

Валера поставил на стол тарелку с бутербродами, потер в раздумье щеку и выругался - небритый, щетиной зарос. Чайник засвистел, сначала негромко, потом все настойчивее, и он принялся заваривать чай.

Маша остановилась на пороге кухни и наблюдала за ним.

- Где ты достал эту книгу?

- В Днепропетровске. - Он принес чашки. - На завод приехала книжная лавка. Садись пить чай.

Поставив на стол заварочный чайник и сахарницу, он указал Маше на стул. Она протиснулась между Валерой и столом, обняла его за шею и притянула к себе.

- Это самый чудесный подарок. Спасибо тебе! На секунду он растерялся, когда Маша коснулась губами его губ, потом лизнула их языком. Первый раз она целовала его по своей инициативе, без напоминаний и просьб.

- Мы будем пить чай? - спросил Валера, возвращая легкие поцелуи. Руки охватили ее талию, губы тянулись к губам, но еще оставалась обида холодной встречи. Маша прижалась к Валере, намеренно медленно проникая языком в его раскрытые губы.

- Потом?

- М-да... - прошептала она. Он вернулся домой. И наверное, поездка прошла удачно и он совсем не переплатил за поставки. И Маша не забыла его и ждала его возвращения.

- Теперь я знаю, как растопить душу библиотекаря.

Маша откинулась и громко рассмеялась.

- Ты знаешь все, потому что ты самый умный, самый добрый и самый.., самый...

- Хороший, - подсказал Валера.

- А я, - она утопила пальцы в его волосах и склонила голову набок, - самая плохая и бесчувственная.

- Сейчас мы это проверим.

Его пальцы заскользили по пуговицам блузки, нащупали молнию на юбке. Их уже притягивали белоснежные простыни на широкой кровати, и волнами поднималось желание соединиться в долгожданном отрешении от всего земного.

- С приездом, мой хороший.

- Наконец-то. - Валера опустил Машу на кровать и накрыл собой.

Он вернулся домой! И все здесь жило возвращением хозяина. И Маша, как прежде, была в его объятиях, в нем самом, такая же влекущая и податливая, ласковая и загадочная. И сейчас не важно, что она по-прежнему держит свой внутренний тайник за непробиваемой стеной, - он в ней и чувствует ее каждой клеточкой, каждым вдохом, каждым проникновенным движением тела и души.

Он дома!

Маша лежала неподвижно, наполненная истомой и тихой веселящей музыкой, звучащей где-то в глубоких недрах ее существа. Девушка вспомнила, что когда-то ее посещало нечто подобное, и тогда сами слагались рифмы, появлялись фантастические аллегории и рождались стихи, исполненные ребячливого озорства и невесомой ирреальности.

Сегодня рифмы не приходили, не появлялись сюжеты или стильная бессюжетность, и впервые Маша не жалела о них. Поэтесса не состоялась, как бы ни настаивал на работе Глеб Станиславович. Эта часть жизни тоже осталась в прошлом, из которого не стоит выхватывать обломки, пусть приятные, но не составляющие теперь целостности. В этот момент Маша радовалась легкости и покою.

Она повернулась к Валере, тихо позвала его. Он что-то промычал во сне и теснее прижался к ней, спрятав лицо в каштановые локоны, разбросанные по подушке. Валера спал. Маша подождала, пока его дыхание станет ровным и глубоким, затем осторожно высвободилась из его рук. В кухне она выпила остывший чай, вернулась в спальню, чтобы одеться.

Он спал, как Нарцисс на берегу ручья, сморенный долгим самолюбованием, с довольной улыбкой, раскинув руки в стороны, гордый своей красотой. Одеваясь, Маша беззастенчиво изучала и любовалась расслабленным гибким торсом мужчины, широтой плеч и упруго вздымающейся грудью с редкими курчавыми волосами, сужающимися в тропинку на животе, которая уходила к покойно спящей мужественности. Доверчиво раскрытая поза, глубокое дыхание, беззаботная улыбка, блуждающая на губах, - все говорило о полном удовлетворении жизнью и уверенности в себе.