Слёзы катились по лицу Эшли, и Эйден смотрел на Лидию, которая ждала фартук, который развязывала её сестра.

— Вам, ребята, надо уйти отсюда и поговорить.

— Я поведу, — сказал Дэнни, посмотрев на Скотти, который в ответ посмотрел на него.

— Я отвезу их домой, — сказал Эйден. — Вам с Эшли нужно поговорить.

После того, как они уехали, Эйден отошёл в сторону, глядя на то, как Лидия собирает разбитое стекло.

— Помочь?

— Нет, спасибо. У меня было много практики, и это стоило всего того, что между ними было.

— Да. Надеюсь, что они будут продолжать разговаривать, пока не решат все проблемы.

Они со Скотти смотрели спортивные новости, иногда как-то комментируя происходящее на экране. Он был слегка натянутым, ну, по крайней мере, Эйдену так показалось, он чувствовал напряжение в его плечах.

Когда Скотти наконец собрался уходить и заплатил за два пива в обмен на то, что он довезёт его домой, Эйден поймал взгляд Лидии и слегка улыбнулся ей, сожалея обо всём. Она слегка пожала плечами, как бы спрашивая, что он собирается делать. Он знал, что не увидит её сегодня. Это было к лучшему, потому что сейчас он был просто заглушён чувством вины.

Стало ещё хуже, когда Скотти хлопнул его по спине, когда они направились к двери.

— У женатых людей сплошная драма. Слава Богу, что у меня есть ты. У тебя уж точно нет такой драмы.

Если бы он только знал, подумал Эйден, бросив быстрый взгляд на Лидию, прежде чем выйти.

Дэнни подъехал к дому Эшли, но не стал открывать свою дверь.

— Я должен уйти.

— Нет, не должен. Мы наконец-то начали говорить, и теперь ты хочешь просто выставить меня?

— Выплеснуть своё дерьмо и разбить стакан — это значит поговорить? — его грудь вздымалась, когда он представлял, что сейчас, он словно стал своим отцом.

— Ты сказал, что любишь меня, — её голос был слишком тихим, так что он едва мог расслышать её.

— Я всё время говорю, что люблю тебя. Если эти слова учитываются, лишь когда я кричу и бью вещи, тогла... Я не знаю, что происходит, Эшли. Я так не могу.

Кровь отхлынула от её лица, и он посмотрел на её палец, на котором была узкая белая полоска от чёртова обручального кольца.

— Я тоже так не могу.

Прежде чем, он что—либо ответил, он вылетела из грузовика. Он позвал её по имени, не желая, чтобы она уходила, но она хлопнула дверью и пошла к дому. Гнев, отчаяние, смятение и любовь — все эти эмоции вспыхнули в нём, и он почти отпустил её. Он был слишком разбит, чтобы продолжать разговор.

Но Дэнни чувствовал, что если он сейчас уедет, то их браку придёт конец.

Он заглушил двигатель и вышел из машины. Эшли закрыла дверь, но, вероятно, она не будет закрывать её изнутри, пока Лидии нет дома. Но даже если бы она закрыла её, у него всё еще был ключ.

В этот раз он не стучал. Это всё ещё его дом, а она всё ещё его жена, пока не посмотрит ему в глаза и не скажет, что всё кончено.

Когда он закрыл за собой дверь, Эшли остановилась. Она стояла около кухни, и по тому, как дрожали её плечи, он мог догадаться, что она плачет. Он сделал глубокий вдох и подошёл к ней, поворачивая к себе лицом.

— Я не ухожу, — сказал он. — Так всё не закончится.

— А это конец? — спросила она, а её глаза просто разрывали ему сердце.

— Я этого не хочу. Я не хочу разводиться, Эшли. Боже, это вообще последняя вещь, которую я бы хотел сделать.

— Тогда почему ты ушёл?

— Я думал, что у нас всё хорошо. Ты даже перестала принимать противозачаточные, и я был готов к полноценной семье. А потом бах, и ты говоришь, что не хочешь больше быть моей женой.

— Я сказала, что не уверена, что хочу быть твоей женой.

— Ты сказала, что тебе нужно немного пространства. Всё что я знал, так это то, что наш брак может распасться, и это было... так плохо, внутри меня всё просто замерло, и я не знал, что с этим делать. Я боялся, что просто взорвусь, пытаясь понять тебя, потому решил дать тебе личное пространство.

— И в этом то проблема! Ты закрылся. Выглядело так, словно тебе плевать. Если бы ты переживал, ты, по крайней мере, что-нибудь бы сказал. Я хотела, чтобы ты боролся за меня. Я хотела, чтобы ты смотрел на меня так, как смотришь сейчас.

— Люди могут наговорить много плохих вещей, Эшли, — сказал он, ненавидя то, что его голос становится постепенно переходит на крик, но ему нужно было показать ей, что может произойти. — Когда люди теряют контроль над собой, они могут наговорить кучу гадостей, которые потом не смогут забрать назад. Обидные слова. Обзывательства. Слова, которые могу причинить боль. Я не хочу причинить боль тому, кого люблю, потому что скажу что-то ужасное и обидное в порыве злости.

Она так долго смотрела на него, что, казалось, прошли годы, а затем её лицо смягчилось.

— Дэнни, я не твоя мама. А ты определённо не твой отец. Мы бы никогда не наговорили друг другу таких вещей.

— Ты этого не знаешь.

— Я знаю это. Мы любим друг друга. И ты знаешь мою семью, Дэнни. Иногда, мы можем накричать друг на друга, свести с ума, но всё это не всерьёз. В этом разница.

— Люди говорят такие вещи, когда теряют контроль над своими эмоциями, — краска залила его лицо, а в голосе появился намёк на слёзы. — Супер. А теперь я буду плакать как девчонка, потому что я слабый. Думаю, что ты получишь все эмоции, которые ты так хотела.

— Чушь собачья. Ты разрешил себе плакать, потому что чувствуешь, что в твоей жизни что-то не так, Дэнни. Это не слабость, — он был удивлён, когда она обняла его за талию и притянула к себе. — Боже, я ненавижу твоих родителей. Прости конечно, но я правда их ненавижу.

Всё, что сейчас нужно было Дэнни, так это чувствовать объятия жены, держать её в своих руках как можно крепче. Он уткнулся лицом в её волосы, пытаясь не выплеснуть наружу обуревавшие его эмоции. Не потому что он не хотел их выразить, а потому что он хотел поговорить, а сейчас ему это не удавалось.

Эшли дрожала в его руках, впившись пальцами в его спину, и он поцеловал её в макушку.

— Я пойду на консультацию.

— Ты правда этого хочешь?

Даже несмотря на то, что она уткнулась в его рубашку, он мог слышать слёзы и надежду в её голосе.

— Да. Я пойду туда с тобой и, может, пойду один. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Чтобы мы были счастливы.

Она сжала его талию, и он закрыл глаза, позволяя себе думать, что всё будет хорошо. Он не мог остаться сегодня, не важно, как сильно ему этого хотелось. Они оба были слишком измотаны. Ему было нужно подумать о том, что в стремлении не быть такими, как его родители, он зашёл слишком далеко. Они до сих пор влияли на его брак, хотя он и обещал себе, что этого никогда не произойдёт. Дэнни знал, что Эшли поняла почему он выстроил эту стену между ними. В ближайшем будущем их ожидает много глубоких и личных разговоров.

Но главным для него оставалось будущее. Эшли снова была его, и только это сейчас было важно.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Дэнни. Я всегда буду любить тебя, и это никогда не изменится.

***

На следующий день Лидия отработала только полчаса, когда пришёл Скотти. Он выглядел несколько взволнованным, но она не зацикливалась на этом, потому что он всегда был таким.

Он сел в конце бара и это было странно, потому что раньше он сидел в другом месте. Лидия поставила стакан перед ним.

— Содовая? Слишком рано для пива.

— Выходной, так что я могу выпить пиво, если хочу.

Она выгнула бровь, не обращая внимание на его тон.

— Тогда пиво.

Поставив перед ним пиво, она начала отходить, намереваясь просмотреть лист с заказом к их поставщикам, чтобы выяснить, не нужно ли чего дозаказать. Дэнни и Эшли довольно хорошо поговорили, что неудивительно, зная Эшли, но им всё ещё предстоит наладить их общение. По крайней мере, они оба теперь не хотели разводиться.

— Я хочу знать, что происходит между тобой и Хантом.

Лидия дёрнула головой, приподняв брови. Он сказал это так тихо, что, возможно, она неправильно его расслышала.

— Что, прости?

— Ты и Эйден. Что между вами происходит?

— По-моему, ты перепутал меня с кем-то другим, кто должен отвечать на этот вопрос.

— Это не давало покоя мне прошлой ночью, но я не мог понять почему. А сегодня утром словно озарение. Последнее время Эйден ведёт себя довольно странно, словно что-то не так. Я никогда не видел его таким. И прошлой ночью вы довольно часто переглядывались между собой.

Она была словно на распутье. Ей можно было сказать ему, что он сошёл с ума, и если бы она хорошенько постаралась, то смогла бы заставить его поверить. Тогда они посмеются над этим, и она нальёт ему ещё пива.

Но здесь всё было сказано лоб в лоб, и она знала, что в такой ситуации Эйден не будет лгать Скотти. Он будет видеть его лицо и не сможет соврать ему, потому что это важно для него.

— На самом деле, это не твоё дело, — сказала она, потому что это не было ложью.

— Чёрта с два, не моё.

Она перегнулась через стойку, чтобы их лица оказались на одном уровне.

— Оставь это, Скотт.

— Как долго он оприходывал тебя за моей спиной?

Что-то внутри неё щёлкнуло, и она ткнула его пальцем в грудь.

— Если ты не будешь следить за своим ртом, я отвешу тебе хорошую оплеуху.

Он посмотрел на неё.

— Ты спишь с моим лучшим другом. Моим лучшим другом, Лидия. Тебе не следует этого делать. И он, чёрт возьми, тоже знает этого. Как долго это длится?

— Почти с того момента, как я вернулась.

— Ты серьёзно? — он опустил голову в свои руки, а затем снова посмотрел на неё. — А ты вообще болела? Ну, когда Эйден якобы был у своих родителей, потому что обычно его семья нанимает кого-то, чтобы сделать подобное дерьмо.

— Я не болела. Я должна была вернуться в Конкорд, чтобы нянчиться с котом соседки. И Эйден поехал со мной, чтобы мы могли оказаться вдали от людей, сующих свой нос в чужие дела.