– Плохо?

В ее отрывистом, похожем на произношение сестры Вебб, говоре я слышала подтверждение того, что вересковые луга, которые я видела из окна, вероятно, йоркширские луга.

Глубоко вздохнув, я вытерла полотенцем мокрое лицо, попыталась встать и вновь повалилась на колени. Любому человеку было бы ясно, что я не притворяюсь.

– Прошу прощения, – дрожащим голосом проговорила я. – У меня ужасные боли... в животе. Я боюсь...

Она почесала подбородок, стоя в раздумье и не зная, что со мной делать. Через несколько минут она спросила меня:

– Все?

Я медленно поднялась, не отрывая руки от вспотевшего лба.

– Да. Я... Думаю, да, миссис Крег. Простите меня. Я проснулась от боли, а потом...

– Идите к свету. – Она схватила меня за руку и потащила к газовому фонарю, потом пощупала мне лоб и уставилась мне в лицо, которое было вполне бледным и мокрым от пота. – Еще больно? – спросила она.

– Нет. – Я дрожала. – Мне, кажется, лучше, после того как меня вырвало.

– Может, вы что-то съели? – ворчливо проговорила она. – Идите ложитесь в постель и согрейтесь.

Я с радостью подчинилась, потому что в самом деле дрожала то ли от холода, то ли от страха. Несколько секунд она с сомнением смотрела на меня.

– Вам лучше?

– Да, – ответила я, пряча лицо в простыни. – Я уверена, теперь все пройдет.

Она с шарканьем удалилась, не забыв запереть за собой дверь. Свет тотчас погас. Я поправила постель и ощутила одновременно радость и страх. Мне удалось убедиться, что в четверг ночью дежурит миссис Крег, и сделать это, не подвергнув себя опасности так называемого лечения, о котором любила говорить сестра Вебб. Но я и боялась тоже, потому что следующим шагом должно было быть бегство как таковое, а я понимала, что от него зависит не только здоровье моего разума, но и сама моя жизнь.

Прошли две недели, прежде чем я решилась на шаг, после которого пути назад не было, но я считала неразумным, вызвав один раз миссис Крег, вызвать ее довольно скоро опять. Тем временем я усилила свои физические упражнения и занималась ими до трех часов в день, чтобы не терять форму.

Когда настал решительный момент, мне оставалось сделать совсем немного. Итак, пробило час ночи. Я спрятала письмо для миссис Хескет в карман халата и подвинула стул к двери в туалет, которая открывалась наружу. Распахнув дверь и помолившись, я собрала все свое мужество и дернула колокольчик.

Минута, две, пять.. Я стояла на коленях на полу возле кровати, когда зажегся свет и в замке стал поворачиваться ключ. Я сразу же легла, чтобы меня нельзя было увидеть от двери. Мне было слышно, как дверь отворилась и кто-то в шлепанцах пересек комнату. Я увидела миссис Крег в ночном чепчике, рубашке и халате, как в первый раз. Не заметив меня, она двинулась к туалету. Как только она взялась за дверь, ей пришлось повернуться ко мне спиной. Тут я вскочила, подбежала к ней и толкнула с такой силой, что она, крикнув от изумления, полетела в туалет. Потом я закрыла дверь и заложила ее стулом для верности.

По дороге к открытой двери я слышала сердитые крики миссис Крег. Ключ торчал из замка. Я вышла, тихо закрыла дверь и дрожащей рукой повернула ключ. Итак, я свое совершила, остальное было в руках Господа, потому что я совсем не знала дома и окрестностей и не могла выработать никакого плана. Возле двери я еще слышала крики миссис Крег, но уже в двух шагах до меня не доносилось ни звука, потому что туалет примыкал к внешней стене.

Мне казалось, что у меня очень громко бьется сердце, когда я начала спускаться по лестнице. Между этажами было всего по три коротких пролета, и на каждом этаже неярко горело по лампе. Доски скрипели, окно стучало, но никто не вышел и не приказал мне остановиться. В большом холле света не было, но я все хорошо видела, благодаря лампам на верхних этажах. Тяжелая входная дверь была закрыта на два засова.

Нижний я сняла без особых трудов, зато, чтобы снять верхний, мне пришлось встать на стул. Несколько секунд я была в панике из-за промедления, однако неимоверным усилием воли заставила себя сосредоточиться на своей задаче. Я слезла со стула, стараясь не шуметь, отнесла его на место возле стены, опять подошла к двери и взялась за ручку. Я почти не дышала, но дверь подалась, и мое потное лицо обдул свежий ветерок.

Полминуты я стояла во дворе, привалившись спиной к стене здания и глядя на массивные деревянные ворота, которые были хорошо видны в лунном свете. Справа располагались конюшни. Об этом я тоже думала-передумала. Я была в одних носках, а дорога в деревню наверняка не самая лучшая. В конюшне же стояли лошади. Если бы мне удалось оседлать одну, я бы могла поберечь себе ноги. Однако я совершенно не представляла себе, что творится в конюшне, и к тому же была не очень опытна в обращении с лошадьми, а ведь мне еще нужно было разыскать в темноте седло и уздечку, без которых я не чувствовала в себе сил удержаться на спине лошади. Я не могла так долго мешкать из опасения, что мое бегство обнаружится.

Мои глаза уже привыкли к темноте, и я бросилась прямо к воротам. Они были заперты всего лишь на один засов. Я скользнула наружу и закрыла их за собой. Вдалеке были видны крошечные огоньки. Я поняла, что это деревня. Дорога, что должна была привести меня в нее, лежала передо мной. Она была узкой и не мощеной, но именно она, если Бог даст, должна была привести меня к свободе.

Через минут пять я оглянулась и увидела одинокое здание, погруженное во тьму, мою тюрьму, стоявшую на краю вересковой пустоши. Ночь была теплая, к тому же я старалась идти побыстрее и разогрелась, но я задрожала при виде дома, поэтому побыстрее отвернулась и продолжила путь. Прошло еще минут пять, и у меня заболели ноги, но я не обращала на них внимания, потому что с каждым шагом во мне крепла надежда на спасение.

В деревне мне нужно было первым делом найти почтовый ящик и опустить в него письмо для миссис Хескет. Как только я это сделаю, что бы ни случилось, я не буду больше одинока, потому что смогу рассчитывать на помощь. Опустив письмо, я хотела найти дом викария и все рассказать ему, чтобы убедить его в том, что я в ясном уме и трезвой памяти.

Один из огоньков, которые я видела, явно двигался мне навстречу, становясь минута от минуты все больше. От страха затаив дыхание, я вдруг поняла, что он движется по дороге прямо навстречу мне. Ветерок донес до меня теперь, когда стал дуть мне в лицо, стук копыт и колес не больше, чем в сотне шагов впереди.

Я похолодела, но быстро пришла в себя и отпрыгнула в сторону, чтобы затаиться в болоте в непроходимых кустах. Экипаж приблизился и к моему ужасу остановился. Пригнувшись пониже, я не смела сделать ни шагу.

До меня донеслись слова, по-видимому, кучера:

– ...прыгнул, сэр. Для зверя кто-то слишком большой. Да и белое что-то мелькнуло, это точно.

Он, верно, заметил подол моей рубашки в распахнувшемся халате. Когда заговорил второй человек, меня обуял ужас, потому что это был доктор Торнтон.

– Вы уверены, Джексон? – сердито спросил он. – Если слишком большой, значит, человек. Где, вы сказали?

– Вот тут, сэр. Прыгнул с дороги.

Кучер привстал на сиденье, и в свете фонаря я увидала приближающегося ко мне доктора Торнтона.

– Ничего не видно, – сказал он. – Нет, подождите... – Он смотрел в мою сторону. – Что-то есть. Сейчас посмотрю. – Он сделал шаг, другой, и я поняла, что погибла. Забыв обо всем на свете, я вскочила и бросилась бежать. – Господи, да это же женщина! Помогите же, Джексон! Побыстрее, черт бы вас побрал!

Сначала мои ноги утонули в жиже, потом я запуталась в траве и упала. Тяжело дыша, я освободила ногу и побежала дальше. Шаги приближались, несмотря на все мои усилия. Вытащив из кармана письмо, предназначенное миссис Хескет, я успела разорвать и выбросить его прежде, чем услышала совсем рядом погоню. Кто-то схватил меня за плечо, развернул, и я упала, потеряв равновесие.

Прижимая меня к земле, надо мной склонился мужчина, закрыв собой небо.

– Вот она, сэр, – крикнул кучер.

Доктор Торнтон бежал по утоптанной тропинке, и я с испугом посмотрела наверх, когда кучер немного отодвинулся. Доктор Торнтон глядел на меня сверху вниз, правда, я не видела его лица, зато он хорошо видел мое в лунном свете. Я услыхала, как он со свистом втянул в легкие воздух, когда узнал меня.

– Господи! – проговорил он, не веря своим глазам. – Да это же девчонка Маклиоод!

Я так и не узнала, почему доктор Торнтон так поздно возвращался из деревни, возможно, он был в гостях, потому что когда он наклонился ко мне, я почувствовала сильный запах виски. Я потерпела неудачу, и удар был так силен, что мне показалось, будто меня избили дубинкой. Отчаяние не давало мне сил подняться. Я вспоминала о комнате, которая стала мне тюрьмой, о бесконечных часах и бесконечных пустых днях, ожидавших меня впереди. Моя неудача была тем более жестока, что я почти вырвалась на свободу.

Доктор Торнтон, крепко схватив меня за руку, поднялся сам и поставил меня на ноги, так что его лицо оказалось совсем рядом с моим. Он был в ярости. Я вновь почувствовала запах виски. Наверно, он был немного навеселе, но очень быстро протрезвел, потому что за его яростью был виден страх человека, понявшего, что чуть было не упустил меня.

Он подтолкнул меня к кучеру.

– Сунь ее в карету, – хрипло проговорил он. – Я разделаюсь с ней, как только мы приедем домой.

Глава 14

Мы вошли в больницу через боковую дверь, которую доктор Торнтон отпер своим ключом, и меня сразу провели в маленький холл. Через пять минут в нем было уже шумно и тесно, потому что все сестры и слуги были подняты с постелей. Одного послали за сестрой Вебб, другого в мою комнату, а третьего в прачечную, только я не поняла зачем.

Я не произнесла и нескольких слов с тех пор, как меня поймали. Когда меня спросили, как я выбралась из своей комнаты, я ответила, что не помню. Мне наверняка не поверили, однако я предпочла разыграть невинность, чтобы не выдать, как я тщательно готовилась к своему побегу.