Завязав голову полотенцем, чтобы не намочить волосы, я села в горячую ванну и стала лениво намыливаться, подсчитывая свои благоприобретения. Удивительно, как мой укоренившийся глубоко страх перед Англией совершенно исчез всего за несколько часов. Тоби Кент был прав. Я победила призраков, которые отравляли мне существование, заменив воспоминания реальной жизнью, и она оказалась куда лучше, чем я могла мечтать.

Неожиданно скрипнула дверь. Я быстро оглянулась и увидела, что она чуть-чуть отворилась. Никто не вошел, и я поняла, что ее просто плохо закрыли. Тогда я рассердилась на себя за то, что сама не проверила замок. Вряд ли кто-нибудь войдет, да еще не постучавшись, но мне совершенно не хотелось, чтобы получилась какая-нибудь неловкость, да еще в мой первый день здесь. Впрочем, она открылась всего на пару дюймов, и ванна стояла на той же стороне, где была дверь, так что меня никто не мог увидеть из коридора, но я решила все-таки запереть ее.

Я вылезла из ванны, завернулась в полотенце, вытерла ноги о половичок, чтобы не оставить мокрых следов, и пошлепала к двери. Неожиданно я услыхала голоса. Поначалу я не могла разобрать слов, но сразу узнала певучий голос Мэтти и почти шепот Хетти Они шли по коридору, и Мэтти, по-видимому, указывала Хетти, что еще надо сделать.

Я уже было закрыла дверь, когда до моего слуха донеслись несколько фраз Хетти, как раз проходившей мимо моей двери и не заметившей, что она открыта.

– Да, миссис Мэтьюз, я их все поставлю в сушилку. – Потом она совсем понизила голос, дрогнувший от любопытства: – А правда, что мисс Ханна – девушка с бабочкой, да?

Глава 5

Что ей ответила Мэтти, я не расслышала, а через несколько мгновений они были уже в другом конце коридора. Ничего не понимая и даже немножко растерявшись, я тихонько прикрыла дверь и повернула ключ.

Как Хетти сказала? «С бабочкой»?

Повернув голову, я долго разглядывала золотистое родимое пятно у себя на плече, похожее на бабочку. В Серебряном Лесу никто не мог о нем знать, и тем не менее Хетти наверняка от кого-то слышала о «девушке с бабочкой», иначе она бы не задала вопрос, который я случайно подслушала.

Медленно я возвратилась к ванне и принялась тереть себя большим пушистым полотенцем. О том, что я провела несколько лет в колледже, мистер Бонифейс знал. Он даже разговаривал с моими подругами. О моей бабочке им было известно, потому что мы часто в одних рубашках помогали друг дружке мыть волосы, но ни Аннет, ни Маргерит не стали бы рассказывать чужому мужчине о таких вещах.

Я даже подумала, не послышалось ли мне, но скоро оставила эту мысль. Как бы то ни было, единственной связью между моим колледжем и Серебряным Лесом был мистер Бонифейс, и, сколь это ни неправдоподобно, наверняка он сболтнул кому-нибудь здесь о девушке с бабочкой. Больше я ничего не могла придумать, но от кого-то ведь Хетти слышала о моем родимом пятне!

Мне стало очень неспокойно, но я ровным счетом ничего не могла поделать. Решив в первую же удобную минуту поговорить об этом с Мэтти, показавшейся мне довольно дружелюбной, я вытерлась насухо, надела халат и улеглась на кровать, стараясь не думать ни о чем неприятном.

Когда купленные мне миссис Хескет часы показали, что прошло около получаса, я встала, привела в порядок прическу, надела новое белье и одно из новых платьев. Было всего две или три минуты восьмого, когда Мэтти постучала в дверь, и мне показалось, что она очень обрадовалась, увидав меня одетой и готовой следовать за ней.

Большой дом был построен мистером Райдером около двадцати лет назад. На верхнем этаже жили слуги, и мы туда не пошли. Мэтти мне сказала, что всего в доме пятнадцать слуг, а она получила свое место домоправительницы девять лет назад после смерти жены мистера Себастьяна Райдера – Мэри. На втором этаже размещалось семейство хозяина и еще комнаты для гостей, две из которых занимали Мэтти и я. Еще – музыкальная комната, детская, учебные комнаты мисс Джейн и мастера Джеральда и библиотека.

Пока мы ходили по коридорам и спускались по очень красивой лестнице, нам то и дело встречались слуги и служанки, с которыми Мэтти коротко знакомила меня, а я прилагала все усилия, чтобы запомнить их имена. Столовая и гостиная показались мне очень большими и роскошно меблированными, однако было в них что-то мрачное и давящее, что я почувствовала, когда в первый раз увидела дом. Кабинет хозяина, как сказала Мэтти, был на первом этаже, где также располагались курительная, швейная, бильярдная, кстати, довольно просторная, и бальный зал, вмещавший оркестр и не меньше пятидесяти пар.

В конце концов мы дошли до кухни, где миссис Флетчер была занята приготовлениями к обеду, но мы не стали ей мешать в это неподходящее время, и, едва представив меня, Мэтти заспешила прочь. Пока мы обходили дом, мы не встретили никого из хозяйской семьи, но Мэтти сообщила мне, что мисс Джейн посещает днем какую-то особую школу для девочек, правда, недалеко от дома, а мастер Джеральд недавно закончил закрытую частную школу, но в университет не собирается.

– У самого мистера Райдера не так уж много времени для книжек, – говорила Мэтти, когда мы поднимались с ней по лестнице. – Он сам всего добился и очень этим гордится, так что он позволил мастеру Джеральду все лето заниматься музыкой, а уж осенью ему придется работать на одной из фабрик, чтобы самому узнать что почем.

– У мастера Джеральда есть способности к музыке? – спросила я.

– О, есть, очень даже есть, дорогая. Заслушаешься, когда он играет. Только имейте в виду, мистеру Райдеру это не очень по вкусу. Он считает, что музыка – занятие, скорее, для девочек, но, увы, у мисс Джейн к музыке никаких талантов. Она, правда, брала уроки, когда была помладше, но душа у нее к ним не лежала. А теперь, если хотите, можете отдохнуть в своей комнате. Гонг вы услышите. Или можем посидеть в библиотеке и поболтать.

– О, лучше поболтать в библиотеке, – ответила я. – Мне так хочется взглянуть на книги. Может быть, мне разрешат их почитать!

– Конечно же, разрешат, Ханна, и я уверена, вы найдете там очень хорошие книги. В мои обязанности входит просматривать списки новинок в газетах, и чуть ли не каждую неделю я заказываю по полдюжине книг у Линдена. Мистер Райдер сам не читает ничего, кроме газет и деловых бумаг, но ему нравится иметь хорошую библиотеку.

Мы пошли в библиотеку и уселись в кресла возле камина, в котором весело горел огонь, немало удививший меня, ведь именно сюда, как мне стало известно, хозяин, если и заглядывал, то крайне редко.

– Вы думаете, мастер Джеральд огорчится, когда ему придется бросить музыку и заняться фабрикой? – спросила я.

Мэтти поджала губки:

– Не мое дело это обсуждать, дорогая. Нет, ко мне здесь относятся как к члену семьи, но все-таки не следует забывать, что я всего лишь домоправительница, и не больше. Когда миссис Райдер была жива, благослови ее Бог, я была кухаркой и домоправительницей, а после ее смерти мистер Райдер попросил меня подыскать кухарку, так я и стала только домоправительницей. В доме должна распоряжаться женщина, а мистер Райдер не желал никаких новых лиц. К тому же дети любили меня, а я их. Да, поначалу я ужасно волновалась, но все пошло как надо, и со временем я привыкла. – Улыбка осветила ее по-домашнему милое лицо. – Девять лет уже, даже не верится. Теперь я всегда сижу с ними за столом, и они очень хорошо ко мне относятся. Иногда я сама не понимаю, кто я: то ли нянюшка, то ли домоправительница, то ли любимая тетушка. Но я никогда не забываю свое место и вам не советую, дорогая, потому что мы обе на жаловании тут, хотя у нас и есть кое-какие привилегии.

– Я понимаю, – сказала я, – я ни за что не позволю себе переступить черту, Мэтти, даже в мыслях. Пожалуйста, простите меня, если мой вопрос о мастере Джеральде показался вам излишне смелым.

– Нет, нет, совсем нет, – возразила она, махнув рукой. – Конечно же, он не будет работать на фабрике. Я хочу сказать, он не будет работать руками. Он будет учиться управлять делами, как это делают управляющие мистера Райдера.

Я поняла, что у мистера Райдера была не одна фабрика и на него работал не один управляющий.

– Что это за фабрики? – спросила я.

– На них делают ружья и все такое, – чуть-чуть испуганно ответила Мэтти. – Они называют это вооружением. Винтовки, пушки... Тысячи, тысячи винтовок и пушек. Не только для наших солдат. Со всего мира к мистеру Райдеру приезжают покупатели.

Сначала я подумала, что мистер Райдер занимается довольно жестоким бизнесом, но потом сообразила, что если уж есть солдаты, то должны быть люди, делающие винтовки для солдат, чтобы им было чем сражаться, а мы все должны быть благодарны нашим солдатам и матросам за то, что они защищают нас в минуту опасности. Неожиданно я поймала себя на слове «нашим» по отношению к солдатам и матросам, а ведь я уехала из Англии ребенком и вернулась всего несколько часов назад.

– Мэтти, вы мне разрешите задать вам один вопрос? Он не имеет никакого отношения к семейству хозяина, зато имеет отношение ко мне.

Она подняла на меня удивленный взгляд:

– Ну, конечно, дорогая.

– Совсем недавно вы с Хетти проходили мимо моей двери. Она была открыта, и я услышала, как Хетти спросила вас. Она спросила: «А правда, что мисс Ханна – девушка с бабочкой?» Я совсем не хотела подслушивать, все получилось случайно... и все-таки вы не могли бы мне сказать, что она имела в виду? Вы не знаете, Мэтти?

Мэтти нахмурилась, словно вспоминая, но потом ее лоб разгладился, и она кивнула:

– Да, правильно, она что-то такое сказала, Ханна, о вас и о бабочках, но я не обратила внимания. Она такая выдумщица. Вечно что-то, глупая, фантазирует. Если я не ошибаюсь, то приказала ей придержать язычок и заняться делом. – Она вновь нахмурилась: – Однако мне не хочется, чтобы она фантазировала на ваш счет. Надо же, девушка с бабочкой.