Кто бы узнал в нем того веселого, добродушного мальчика, которого все так любили!

Пустив по ветру наследство, проиграв имение и все, чем владел, Джайлс дулся теперь на весь свет и рычал на каждого, кто к нему обращался.

— Ты, должно быть, славно повеселился вчера, — заметила негромко Селеста.

— Повеселился? Думаешь, мне было до веселья? Ты хоть представляешь, сколько денег потратил Мелтам на один только бал? Почему у него есть все, чего только можно желать от жизни, в том числе и такой роскошный дом, а у меня в кармане и двух монеток не найдется?

— После смерти папы деньги у тебя были, — спокойно возразила Селеста.

— Хочешь сказать, что я глупец? — взвился Джайлс. Ответа не последовало, и он, помолчав, угрюмо добавил: — Это Мелтам во всем виноват. Если б он тогда не вмешался, я бы точно выиграл ту партию.

— С кем бы ты ни играл, с графом или с кем-то другим, карты у тебя остались бы те же самые, — напомнила Селеста.

Опровергнуть этот довод было нечем, и Джайлс погрузился в хмурое молчание.

— Мне нужны деньги, — пробормотал он через какое-то время, — но еще больше мне нужно выпить!

— Никакой выпивки в доме нет, — решительно заявила Селеста. — И ты прекрасно знаешь, что вина мы позволить себе не можем.

— Господи, — простонал Джайлс. — Как жестоко обошлась со мной судьба! Есть ли на свете человек более несчастный!

— По крайней мере, ты не в тюрьме, — заметила сестра.

— По крайней мере, в тюрьме я мог купить что-то за деньги, — возразил он.

Селеста поднялась со стула.

Спорить было бесполезно. Как ни пыталась она убедить брата, что он мог бы оказаться в куда более тяжелых обстоятельствах, ничего не получалось.

А ведь сейчас у него хотя бы была крыша над головой.

Селеста вздохнула, не в первый уже раз подумав, что, если бы не глупость брата, имение принадлежало бы им целиком и полностью.

И как только можно было поставить на кон все поместье, а не пару акров земли!

За окном проскрипели колеса, и она, подойдя к окну, увидела запряженную парой лошадей карету и двух ливрейных лакеев на запятках.

Уж не граф ли, подумала Селеста. Сердце радостно екнуло.

Лакеи соскочили на землю, открыли дверцу, и в проеме появилось знакомое малоприятное лицо лорда Кроуторна.

Селеста торопливо повернулась к брату, с мрачным видом сидевшему в кресле вытянув ноги.

— Здесь лорд Кроуторн!

— Здесь? — удивился Джайлс и, скривив губы, добавил: — И что ему только на месте не сидится? Чего еще надо?

— Я не желаю его видеть! — крикнула Селеста и, пробежав через комнату, бросилась по лестнице наверх.

Один из лакеев уже стучал в дверь, и Нана поспешила в прихожую.

Селеста до сих пор не рассказала брату о стычке между графом и лордом Кроуторном и о том, как Мелтам пригрозил вышвырнуть незваного гостя из дому.

Не рассказала она и о попытке Кроуторна поцеловать ее в беседке. Кто знает, как отреагировал бы на это известие Джайлс?

Да, при появлении его светлости он довольно грубо отказался разговаривать с ним, но могло ли чувство, граничившее с преклонением, так быстро обратиться в нечто прямо противоположное? В этом она сомневалась.

— С Джайлсом теперь ничего нельзя знать наверняка, — прошептала Селеста. — Как и настроение, его чувства меняются ежеминутно.

После возвращения из Лондона отношение Джайлса к сестре и Нане трудно было назвать иначе чем неприязненным.

Тем не менее обе женщины хорошо знали, что стоит лишь ему пустить в ход свое обаяние, как они с готовностью бросятся исполнять любое его желание.

Взбежав по лестнице, Селеста остановилась и прислушалась.

Дверь открылась, и до нее донесся вежливый мужской голос.

— Я — лорд Кроуторн. Мне необходимо повидаться с мисс Селестой Роксли.

— Да, милорд. Сейчас доложу. Проходите, будьте любезны.

— Спасибо.

— Думаю, сэр Джайлс и мисс Селеста в гостиной.

Нана провела гостя в комнату, но, закрывая за ним дверь, оставила щелочку.

— А, Джайлс, — услышала Селеста добродушный голос лорда Кроуторна. — Надеюсь, ты рад меня видеть.

— Что вам нужно?

— Вообще-то, — продолжал Кроуторн, — я пришел с дарами. — Не получив ответа, гость продолжал: — С дарами, которые ты, мой дорогой мальчик, несомненно оценишь.

— И что же это?

Голос Джайлса прозвучал хмуро, но Селеста уловила в нем нотку любопытства.

— Дюжина бутылок воистину прекрасного французского коньяка и столько же превосходного кларета.

После недолгого молчания Селеста снова услышала голос брата.

— Да вы просто волшебник. У меня уже горло пересохло без приличной выпивки!

— Мой дорогой мальчик, твоим страданиям пришел конец. Можешь сказать моему лакею, чтобы он принес их сюда.

Джайлс распахнул дверь гостиной:

— Нана! Принеси бокалы!

Селеста выглянула в окно — по короткой мощеной дорожке шел лакей с ящиком в руках.

Джайлс уже дожидался его в прихожей и, как только слуга переступил порог, выхватил из ящика бутылку и вернулся с ней в гостиную.

— То, что надо! — одобрительно воскликнул он. — Знали бы вы, какую гадость приходилось пить в тюрьме!

— Мне очень жаль, что из-за случившегося недоразумения тебе пришлось провести в этом малоприятном месте несколько дней, — сказал лорд Кроуторн.

Джайлс не ответил. Селеста подумала, что он открывает бутылку.

Нана, всем своим видом выражая неодобрение, вернулась в гостиную с серебряным подносом и двумя хрустальными бокалами.

— Выпьете со мной? — спросил Джайлс.

— Разумеется. С удовольствием выпью за твое здоровье, а потом, когда тебе полегчает, хочу предложить нечто крайне для тебя важное.

— И что же?

— Думаю, я знаю, каким образом ты сможешь вернуть себе и Монастырь, и все прочее.

— Хотите сказать, что я должен буду выкупить его? У меня в кармане пять фунтов, и без них я — нищий.

— У меня есть план получше, — сказал лорд Кроуторн. — Но прежде чем мы перейдем к серьезным делам, позволь осведомиться о здоровье твоей очаровательной сестры.

— У нее все хорошо, — нетерпеливо бросил Джайлс.

— Я приехал сюда повидаться с тобой, — продолжал лорд Кроуторн, — но мне весьма хотелось бы продолжить незаконченный вчера разговор с твоей сестрой.

— Незаконченный? Почему? Что случилось?

— Граф Мелтам потребовал, чтобы я покинул его дом.

— Господи! И вы позволили ему так обращаться с вами?

— Ничего другого мне тогда не оставалось, но поверь, Джайлс, я не из тех, кто сносит подобного рода оскорбления.

— И что же вы намерены делать? — спросил Джайлс. — Мне и самому тошно становится, когда думаю, как он сидит в моем доме и распоряжается моим имением. Ненавижу!

— Я рассчитываю на тебя. А теперь давай сядем и подумаем вместе. У меня есть план, который, надеюсь, одобришь и ты.

— Расскажите мне о нем, — живо отозвался Джайлс, — но сначала я, с вашего позволения, выпью еще.

— С меня достаточно, — отказался лорд Кроуторн, — еще рано. Но ты пей. Для того я все это и привез.

Некоторое время Селеста ничего не слышала — скорее всего, ее брат наливал коньяк. Потом снова заговорил лорд Кроуторн:

— Лучше бы нам закрыть дверь. То, что я скажу, не предназначено для чужих ушей.

Дверь закрыли.

Селеста ушла в спальню.

Что же за план придумал лорд Кроуторн? Как он намерен помочь Джайлсу вернуть поместье, которое на законных основаниях принадлежит теперь графу?

Впрочем, что бы он ни предложил, Селеста знала одно: в любом случае это будет нечто дурное.

В самом голосе лорда было что-то мерзкое, гадкое, липкое.

Она понимала, что он чувствует себя оскорбленным и униженным, но, с другой стороны, ему не следовало являться в Мелтам-Хаус без приглашения. Он ведь наверняка знал, что граф не из тех, кто потерпит подобное вторжение.

— Он замышляет нечто ужасное, — прошептала Селеста, — и намерен втянуть в это Джайлса.

Потирая ладонью лоб, она прошлась по комнате. Лорд Кроуторн замышлял что-то против графа, и ей нужно было выяснить, что именно.

Мог ли он причинить графу серьезный вред? Нет, невозможно. И тем не менее она знала, что сделает все, чтобы помешать такому дурному и испорченному человеку, как лорд Кроуторн, навредить графу, даже если это ударит только по его карману.

Но ведь граф такой сильный, его положение в обществе непоколебимо. В конце концов, он — близкий друг короля.

Как может такой недостойный, порочный человек, как лорд Кроуторн, предпринять что-то против графа, не выставив себя при этом на посмешище перед всем светом?

И все же ей было не по себе.

Она не могла смириться с тем, что Джайлс, сам воспользовавшийся щедростью графа, готов замыслить что-то против него с человеком, остававшимся в стороне, пока он страдал в тюрьме.

— Как можно ему верить? — снова и снова повторяла Селеста. — Как можно быть таким глупцом?

Ей было стыдно за брата, с легкостью изменившего отношение к графу потому лишь только, что лорд Кроуторн снабдил его выпивкой.

— Что же делать? — спрашивала себя Селеста и не находила ответа.

Близилось время ланча, когда в комнату заглянула Нана.

— Как думаете, его светлость еще остается? — озабоченно поинтересовалась она.

— Не могу даже представить, что он захочет сесть с нами за стол. Кстати, что у нас на ланч? — Только пара голубей. Мистер Коппл принес, когда заходил сегодня утром. За что я очень ему признательна.

— По-моему, он за тобой ухаживает, — рассмеялась Селеста.

— Скажете тоже! — замахала руками служанка. — Просто мистер Коппл любит посудачить да вспомнить добрые старые времена, а в деревне ему и потолковать-то не с кем — все заняты.